Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

А саботаж продолжался и становился все агрессивнее: подруга начала забалтывать рабочее взаимодействие рассказами о себе, о неурядицах с мужем, о детях и их школьных проблемах, о коллизиях со свекровью и далее вплоть до ассортимента в ближайшем магазине, лишь бы не о тексте. Любая попытка вернуть ее к теме вызывала у нее неукротимую истерику — в почту, в чат соцсети, в мессенджер, в телефон, далее везде. Бесполезно было даже отходить от компьютера, поскольку функции СМС никто не отменял и мой телефон разрывало от серии ее сообщений. На некоторое время помогали угрозы бросить текст и блокировать ее аккаунты и номера, но устойчивого результата не давало даже это. Более того, в определенный момент я потребовала оценивать мое время, потраченное на ее истерики, и отнятое от работы над ее же текстом, в деньгах. И потребовала посчитать сумму, в которую мне обошлась конкретная последняя истерика. Расчет был простой: до этого случая мне еще не встречались люди, которые после такого требования не прервали бы общение, возмутившись меркантильностью, враждебным отношением и — главное — размерами суммы. Я предполагала именно подобную реакцию и уже готовилась извиняться перед читателями за брошенный проект. Но чего я не ждала, так это продолжения истерик с расширением программы и обещанием заплатить потом, поскольку сейчас денег нет. А особенно я не ждала после этого заявления: «Я хочу, чтобы эта история была написана». Ну так пиши! — сказала я. «Я не могу», — ответила мне подруга и автор. «Я хочу, — сказала она, — чтобы написала ты». Разговор повторился раз сорок, пока я не поняла, что линия Алисы — тоже моя задача.

Этот ход мне кажется этически очень не рядовым, даже коллекционным. Особая извращенная логика в нем есть: если цена определена, отчего бы не взять услугу в кредит. Только для этого нужно начисто забыть, что услуга вообще-то была изначально другого характера и дружеская, и обещана была помощь по тексту, а не я сама в качестве помойного ведра для чужих излияний. Но вовлеченной в борьбу с реалиями ею же заказанного текста даме было не до дружбы. Она пыталась сохранить свою картину мира, помещенную в сюжет. До работы ли тут, ясное дело. И как же без истерик.

Пока мы так ходили по кругу, я регулярно требовала закрытия блога и выкладок на публику. И наконец получила согласие. Ровно через два года после того, как вопрос про текст, с которым надо «немного помочь», впервые возник. Начальные четыре главы и предисловие в первой версии были выложены в один и тот же день — эту работу подруга взяла на себя. Не то чтобы мне было совсем все равно, но критично оказалось сделать быстро. Тогда я все еще надеялась на срыв проекта со скандалом и свободу — пусть и ценой очередного пятна на репутации. Позже я пожалела об этом не раз, но ей очень хотелось сохранить причастность, а предел устойчивости к выносу мозга есть у всех людей, я тоже сделана не из железа — в общем, я согласилась. На основе чего и дала возможность продолжать истерики мне в почту, соцсети и телефон. Ну, она и продолжала, пока я не решила прервать процесс работы над проектом, несмотря на ожидания читателей и мои обещания дописать и выложить книгу. По моим подсчетам, на тот момент у меня уже ушло около трех тысяч часов на этот позорный цирк. Из них на работу над текстом, не считая вычитки, я потратила часов двести пятьдесят, не больше. Я сказала об этом подруге и заявила, что меня такое положение дел категорически не устраивает. И именно тогда она назвала свой проект «литературной игрой». Но не стала пересматривать поведение. И чем меньше ее участия вкладывалось в результат, и чем меньше ей нравилось то, что получается из ее же собственных идей, тем чаще звучало это определение. Она назвала и цель. Формулировка была довольно стандартной: отреагировать эмоции в безопасной обстановке. Герои и сюжет, как выяснилось, были вторичны и менее важны. Вот только к этому разговору десять глав уже были не только написаны, но и выложены на «СамИздат».

Через несколько недель после выкладки десятой главы я подсчитала соотношения затрат и результатов, и вышло, что за в среднем четыре часа общения с соавтором в день собственно работы с текстом получается около четверти часа, при этом я пишу девяносто восемь процентов текста (шестьдесят три страницы из каждый шестидесяти пяти, составляющих главу). И во время работы над тринадцатой главой я сказала об этом подруге-соавтору. И заявила, что продолжать это не намерена и прерву работу над текстом с публичным объявлением причин, если она не прекратит тратить мое время. Она не прекратила, и я заявила о выходе из проекта. Случилось это, когда на «СамИздате» была выложена двадцатая глава. А реализовать свое решение я смогла только после публикации двадцать второй главы. Не потому, что не пыталась, а потому, что потребовалось несколько десятков повторений сообщения в ключе «это неприемлемо и кончится разрывом отношений и моим выходом из проекта», чтобы после объявления решения оно было услышано и принято. Я ждала крупный скандал, выглядеть в котором пристойно у меня не было ни одного шанса, но надеялась, что по крайней мере часть обратной связи придет и соавтору. Ей бы хватило — безответственные люди вообще плохо переносят встречу с последствиями своих поступков.

Фантастика и фэнтези отличаются от бреда и вранья достоверными подробностями вымышленных миров. Для того, чтобы дать их тексту, автор идеи не сделала ничего. Вообще ничего. Смутило ли ее то, что ее собственной работы в составлении канвы сюжета едва пятая часть? Ничуть. Ее и одна двадцать пятая не смущала, когда она заявляла равноправное соавторство.

К сожалению, текст все это время писался и сюжет двигался. На мое не самое большое счастье, у «Детей серого ветра» нашелся защитник, который предложил себя в посредники между мной и соавтором. Сперва я отказалась: мне уже хватило и этого текста, и этого общения. Но через двое суток после этого я имела разговор с другим человеком, чье мнение для меня очень значимо. То, что он читает текст, для меня стало сюрпризом, а его вопрос «когда следующая глава?» указал мне на то, что точка невозврата уже пройдена и придется дописывать. Потому что обязательств перед читателями, которых я сама и пригласила, никто не отменял, даже если они уже составляют меньшую часть аудитории книги. Потому что другие читатели видят в тексте не только то, что подруга вымогала у меня. Я написала посреднику и приняла предложение. Автор исходной идеи страдала, сетовала и заявляла свою готовность на все, даже быть брошенной в терновый куст, лишь бы текст был дописан. Посредника этот вариант тоже устраивал, а я — сама влезла и сама виновата. Идея выложить первую часть романа на «Ридеро» почти без вычитки принадлежит как раз посреднику, я считала, что для моих целей и «СамИздата» вполне достаточно. Посредник — человек более опытный, я предпочла поверить. Доверие стоило мне еще шести месяцев на вычитку, поскольку платный контент выкладывать с опечатками и фактическими небрежностями я не считаю возможным. Пароль от аккаунта на «Ридеро» я при этом в глаза не видела и не хотела. Единственной своей выгодой я уже тогда считала возможность закончить книгу и вернуть себе свободу распоряжаться собственным временем. Напомню, что в данном конкретном случае я не доктор и не духовник, хотя не раз и не два сказала и о необходимости терапии, и о перспективах подобного поведения прежде, чем потребовать юридической передачи прав на текст и разорвать отношения.