Эрин Боумэн - Скопированный

Я помню, что говорил Бо о Харви, что он в тот день попал под перекрестный огонь. Я искренне надеюсь, что он не мучился.

— Нам никогда не следовало оставлять тебя.

— Я умер.

— Нам следовало это проверить.

— И, возможно, мы не оказались бы здесь прямо сейчас, если бы ты это сделал.

Возможно, ты бы тоже был мертв. Или, может, вакцина не попала бы в руки Повстанцев. Жизнь слишком сложна, чтобы задаваться вопросами: «А если?». Переживать надо здесь и сейчас, решать, какой дорогой ты пойдешь. Сосредотачиваться на этих вопросах.

Он надел очки и повернулся к экрану. Я изучал его профиль.

— Ты знаешь, Бри до сих пор не доверяет тебе, — говорю я.

Разглядывая меня поверх оправы очков, он произносит:

— Полагаю, мне просто придется доказать ей, что она неправа.

ДАЖЕ НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬпроносится в мучительном темпе, ночь наконец-то неизбежно настает.

— Помните, вы действительно не сможете ни с кем связаться, пока не выйдете на контакт с Сэмми, — говорит Сентябрь. — Гаррет сможет передать все, что будет происходить во время вашей перевозки, но это будет мертвая зона между здесь и Таемом.

Я это все прекрасно осознавал, но позволил выступить Сентябрю. Для нее это раз плюнуть — все организовать. Я надеваю куртку и закидываю рюкзак. У Харви мой пистолет, который, если все будет разворачиваться как планировалось, нужен будет после того, как Орден возьмет нас под стражу.

Прощаемся мы быстро — ничего кроме рукопожатий. Даже Эмма не затягивает со словами.

— Увидимся как-нибудь, — говорит она мне. Эйден прижимается к ее бедру, другая его рука покоится на облезлой гриве Расти.

— Будем надеяться, — отвечаю я. Она мне улыбается, но, похоже, вынужденно.

Мгновение спустя я выхожу на улицу с Харви. Как же изумительно снова вдохнуть свежего воздуха. Почувствовать ветер на своем лице. Четыре стены не для меня.

Мой желудок сворачивается, когда мы держим наш путь в порт. Лодки на привязи качаются на неспокойной воде, звездное небо отражается на просторах Залива.

Мы, как и планировалось, встречаем Гаррета в доках. Жесткая манжета его формы Ордена царапает мое запястье, когда мы пожимаем руки.

— Настало время, чтобы подкрепить всю ложь Беа чем-то настоящим, — шепчет он. — Вы готовы, парни?

Я киваю.

— Готов, как никогда.

— Хорошо.

Я закрываю глаза, потому что я знаю, что я не буду способен справиться с этим иначе.

Гаррет хорошенько ударяет меня по лицу. Дважды. Второй удар заставляет меня отступить в ошеломлении.

— Ну, тогда начинайте, — говорит он Харви. — Зови их.

Харви направляет мой пистолет в ночное небо и делает выстрел. Звук от выстрела, как гром среди ясного неба в окружающей нас тишине.

— Сюда! — кричит Гаррет, таща меня в блестящие от соли доки. Он прижимает колено к моей спине, и я позволяю ему связать мои руки сзади. — Я… святая преисподняя! Я сказал сюда !

Быстрее!

Подбегают два члена Ордена, появляясь из затемненных улиц, видимо оттуда, где они несли свой пост.

Руки находят мою спину. Меня переворачивают. Ставят на ноги. Заостренный нос осматривает меня.

— Это тот, о ком я думаю? — Я узнал его голос. Начальник Гаррета. Инспектор, которого отвлекала Сентябрь. Он моложе, чем я ожидал.

— Он похож на него, — говорит Гаррет.

— Он и есть, — утверждает Харви.

— Какого дьявола, а ты кто такой?

— Харви Малдун. Грей держал меня в заложниках, с тех пор как он сбежал с нашего объекта неделю назад. Я еле смог напасть на него сегодня.

— Сделай звонок, — говорит инспектор кому-то позади него. Потом он поворачивается ко мне. — У тебя дела в Бон Харборе? Думаешь, ты можешь проникнуть в мой порт в глухую ночь?

— Я уже проник сюда. Если бы я не потерял свой пистолет, вы бы до сих пор понятия не имели, что я здесь был.

Он ударяет меня коленом в живот. Когда я сгибаюсь и ртом ловлю воздух, Харви просит члена Ордена успокоиться, что в результате приводит к тому, что ставит по сомнение преданность ученого.

— Вы явно не имеете понятия, с кем вы разговариваете, — говорит Харви. — Франк будет доволен, если вы приведете этого мальчика невредимым. И еще он станет более взволнованным, когда он увидит меня рядом с ним.

— И меня, — доносится голос с другой стороны. — Он так же будет рад тому, что я вернулась.

Я поднимаю голову и мою грудь сдавливает. Эмма. Походит к доку, как будто она владеет всем Бон Харбором.

— Я сказал тебе бежать, — рычит Харви, мастерски импровизируя на ходу. — Зачем ты…? — Он поворачивается обратно к члену Ордена. — Она была с нами, еще один заложник Грея. Когда я одолел его, я сказал ей бежать, потому что я не знал, как долго я смогу его удерживать.

— Я работаю в больницах Таема, — говорит Эмма гвардейцам. — Я была одной из самых квалифицированных медсестер. Я просто хочу попасть домой.

Домой? В Таем? В какие игры она играет? Она хотела остаться здесь, в Бон Харборе, присматривать за Эйденом, помогать Сентябрю в приготовлении ко Дню Разъединения.

Инспектор отклоняется назад, крича во тьму.

— Каков был ответ на звонок?

— Они сразу же отправили вертолет. Охраняйте его.

— Позвольте мне, — сказал Харви.

Я знаю, что это часть спектакля, но когда он наотмашь ударяет меня пистолетом, я не могу не подвергнуть все происходящее сомнению. Его улыбка — такая коварная, настолько желающая сыграть эту роль. Его прохладная реакция на присоединение Эммы, отсутствие заминок в репликах создает такое впечатление, как будто они репетировали. Я съеживаюсь, когда он ударяет меня снова. Мир становится размытым, потом отрубается полностью, когда мешок опускается на мою голову.

Меня толкают, пихают.

Я слышу, как Эмма называет свое имя и как Орден принимает ее в свои ряды. Гул приближающегося вертолета заглушает все вокруг.

Пока меня тащат, во мне возрастает паника. Вначале глубоко в моей груди, а затем, вздымаясь вверх, подобно болезни, которую мне нужно изгнать, как палящий жар, сжигающий меня изнутри.

Это неправильно. Эмма не должна быть здесь. Нет никаких причин для этого. Нет, если она как-то не уговорила Харви позволить ей присоединиться. Или, может быть, она пытается сделать что-то — месть, справедливость. Не стал ли я ее заклятым врагом?

Это смешно, так думать, что это все сводится к этому? Разве можно поверить, что Эмма — ласковая, нежная, любящая Эмма — может быть направлена по дороге ненависти и горечи?

Я корчусь в своих оковах.

Бри, Сэмми, Клиппер.

Они нужны мне. Они нужны мне и я послал их подальше.

Чьи-то руки толкают меня в спину, заставляя двигаться вперед. Потом меня поднимают и пихают. Я приземляюсь на бок, ударяясь головой о твердую поверхность.