Эрин Боумэн - Скопированный

Пожалуй, он был одним из самых лучших людей, которые когда-либо были под моим командованием. Чувствовался иногда, как Копия, учитывая, насколько он был мне верен.

Моя платформа продолжает опускаться. Медленно. Мучительно медленно. Я сильно дергаю веревку, напрасно надеясь, что она лопнет.

— Теперь ты можешь повеситься или ты можешь сказать мне планы Повстанцев и умереть за них мученической смертью позже. Харви даже может принести тебе почести. Это будет, как и в прошлом году, только наоборот.

Он выжидательно потирает руки.

Пол становится ближе. Я чувствую, как веревка тянет меня выше и заставляет встать на мысочки. Далее идет давление на горло, перекрывающее воздух.

— Удар по Комплексу, — я в шоке от того, как быстро я принимаю соглашение. — Попытаться уничтожить Копий, которых я обнаружил, пока вы держали меня там.

— Когда?

— Во время Праздничного Митинга.

Мои ноги почти не касаются пола. Я ору.

— Интересно. — Это все, что говорит Франк, продолжая наблюдать, как мои ноги отрываются от пола и как я пытаюсь ослабить веревку на моей шее, как я задыхаюсь.

Ужасно умереть вот таким вот способом. В один крошечный миг мне становится жаль Марко за то, что я сделал с ним такое. Я чувствую, как мои легкие дрожат, вздымаются, умоляют.

Я слышу шаги, кто-то входит в комнату. Харви подходит к Франку, наклоняется вперед и что-то говорит ему на ухо.

— Сэр, — говорит он, — я действительно думаю, что мы должны сделать из этого зрелище.

Это будет большим ударом.

Они оба спокойно разглядывают меня. Я извиваюсь, как будто я могу плыть по воздуху.

Франк хмурится, но сигналов никому не подает. Веревка обрывается, и я падаю как камень. Боль простреливает в моих коленях и спине, когда я ударяюсь об платформу.

— Увидимся на Митинге, — говорит Франк.

Я стою на четвереньках — у меня рвотные позывы и я задыхаюсь — но я улавливаю улыбку в его радостном тоне. Когда я поднимаю взгляд, чтобы удостовериться в этом, он уходит.

Хлопает дверь.

Свет выключается.

Снова темнота.

Я СИЖУ У ПОДНОЖИЯплатформы, вытянув перед собой ноги. Моя правая лодыжка болит с тех пор, как я свесился с края и упал на пол. Это было более долгое падение, чем я спрогнозировал во тьме, но мне в любом случае нужно было попытаться. Теперь, не имея ничего кроме моих собственных мыслей, чтобы занять себя в то время пока опускается вечер, мои страхи множатся.

Мне следовало поехать на восток на машине вместе с Сэмми, Бри и Клиппером. Почему я считал, что лучший вариант — быть приведенным Харви прямо в руки врагов?

«Тебе было необходимо стать уверенным в том, что Харви сможет заслужить доверие Франка, — шепчет рациональная часть моего разума. — Тебе было нужно, чтобы его снова приняли во внутренний круг Ордена».

И да, с тех пор как я покинул Комплекс вместе с Харви на буксире, который являлся якобы моим заложником, только для Харви имело смысл, снова появиться со мной. Проходит еще несколько минут и мой пульс начинает снова ускоряться. Я, совершенно беспомощный, заперт комнате и жду собственную казнь. Если команда не сможет добраться до меня, я знаю, как они будут действовать, когда меня доставят на Праздничный Митинг. Мы в Бон Харборе разработали все варианты по различным спасательным операциям. Но все-таки… Вдруг что-то пойдет не так? Что-то всегда может пойти не так. Казнь может произойти здесь. Меня никуда не отправят, и моя смерть может транслироваться по всей стране во время Митинга из этой самой камеры.

«Успокойся, — говорю я себе, снова стуча своей головой о платформу. — Ус-по-кой-ся».

Мне потребовалось очень, очень много времени, чтобы уснуть.

Я просыпаюсь, когда кто-то дергает мои руки за спиной, в том месте, где они достаточно плотно связны, что начитают натирать мою кожу, когда я напрягаюсь. Меня ставят на ноги, завязывают глаза, а затем заталкивают в машину. Я ничего не вижу, но звук хлопающей дверью, сопровождаемый урчанием двигателя, не вызывает сомнений.

— Давай обратно, — говорит охранник сбоку от меня.

Автомобиль трясется на ухабистом участке дороги и после набирает скорость. Либо окна автомобиля затемнены, либо солнце еще не встало, потому что я не чувствую ни одного солнечного луча, когда мы ускоряемся.

Пока мы едем, охранники ведут разговор о простых вещах: об их заработке, о желании большего свободного времени, о свадьбе в прошлые выходные, когда кому-то круто повезло.

Один из них упоминает о больной дочери, находящейся дома. Их разговор звучит… таким нормальным . Если бы я не знал лучше, я предполагал бы, что я нахожусь в машине Повстанцев.

— Вот этот поворот.

Автомобиль замедляется и поворачивает за угол. И снова набирает скорость.

— Держись. Что с мостом? Почему…

Мы резко тормозим.

Я слышу взрыв, прежде чем я чувствую ето: оглушительный грохот, сопровождаемый урчанием под колесами автомобиля.

— Это слева! Поворачивай здесь!

Меня бросает на дверь, и я ударяюсь правым плечом. Очередной взрыв. Какие-то осколки ударяют по крыше как дождь.

— Назад! Назад! Прежде чем нас заблокируют.

Автомобиль начинается двигаться в обратном направлении. Мой живот скручивает.

Удары раздаются снаружи автомобиля. Я слышу звуки похожие на дождь, стучащий в окна, но мы по-прежнему куда-то движемся.

Третий грохот. Визг тормозов. Мы набираем скорость. Слишком быстро. Я чувствую, как правая сторона транспортного средства теряет сцепление с землей. Ощущение опрокидывания длится лишь мгновение, потому что вскоре чувства совсем отступают, когда автомобиль начинает крутить. Я ударяюсь, как я полагаю, об крышу автомобиля, затем меня бросает обратно в другом направлении. Автомобиль, останавливаясь, кренится, но канонада снаружи продолжается.

Моя голова раскалывается, и вся правая сторона тела болит. Кровь стекает по лбу и впитывается в повязку на глазах. Я стараюсь не обращать на нее внимания, но когда я напрягаю свои связанные запястья, такое впечатление, что наручники стали еще крепче.

— Пит! — кричит охранник придавивший меня. Он пихает меня, и я чувствую, что он переваливается в сторону того, что было передней частью автомобиля. — Пит? — он замолкает. — О Боже. Ох…

Он хватает меня за локоть и тащит. Мы движемся вверх, но это должно быть ближе к двери с правой стороны, если бы мы не перевернулись. Он не перестает кричать о боли в ноге, но вроде как он находится в лучшем состоянии, чем Пит.

Я слышу, как он борется с дверью, кричит проклятия по поводу своей травмы, и продолжает бороться.

— Помоги мне с этим, — рычит он.