Эрин Боумэн - Скопированный

— Эй.

Она не отводит глаз от зеркала.

— Бри! — я хватаю ее за запястье, и ее взгляд устремляется на меня. — Я люблю тебя, я так сильно, твою мать, люблю тебя, — говорю я ей.

Ее нижняя губа подрагивает, ее глаза изучают меня, задерживаясь на волосах. Она выуживает салфетку из медицинской аптечки и притягивает меня ближе. Я стою между коленями Бри, а мои бедра опираются на прохладную раковину, на которой она сидит, в то время как она устремляется к моему лбу. Я забыл о своей травме, о крови, которая заливала мне повязку, когда автомобиль закрутило. Она очищает рану, сражаясь с дрожанием собственных пальцев, а затем делает небольшую повязку. Я предполагаю, швы не требуются.

Сигнализация все орет, слегка приглушенная дверью, которая отделяет нас от коридора.

Боевые действия кажутся сейчас невероятно далекими.

Бри смотрит на меня. Нет то чтобы на меня, а как бы сквозь меня. Это заставляет меня чувствовать себя слабым и не способным сделать вдох. Потом, как будто что-то вытряхивает ее из забытья, она спрыгивает с раковины и хватает свой пистолет.

— Канализация. Мы опоздали и Сэмми подумал, что случилось худшее.

Вот только сейчас она становится самой собой — напористо сильной и уверенной — и тогда же шок обрушивается на меня. Мои ноги подгибаются. Я опираюсь на стену, моя рука дрожит, когда я сжимаю пистолет.

Я не могу потерять кого-нибудь еще. Не могу.

— Грей, — говорит она. — Мне надо, чтобы ты был рядом со мной.

Я сглатываю. Держа обеими руками пистолет, Бри поднимает его и шагает в коридор. То ли потому что она попросила меня, то ли потому что никого нет, я предпочитаю следовать за ней и это заставляет меня двигаться.

Я СПРЫГИВАЮ С ЛЕСТНИЦЫи мои ноги с плеском ударяются о воду.

Здесь отвратительно воняет, как будто сама смерть обосновалась здесь: плесенью, отходами и тухлятиной.

— Следи за своим ртом, за повязкой.

— Расслабься, Грей. Я не собираюсь совать свой нос в эту грязь.

Хоть она и говорит медленно и с трудом, но нож Копии, конечно же, не нанес урон ее язвительному языку.

Ширины тоннеля едва достаточно для двух человек, чтобы идти рядом, а единственный источник света проникает с уровня выше, с улицы, где-то каждую сотню шагов или около того.

Чем дальше мы идем в канализацию, тем мутная вода становится глубже. К счастью, дорога на следующем перекресте идет в гору. Новый тоннель в два раза больше, с лестницей наверх, идущей параллельно потоку воды. Я стараюсь не думать, что мои руки хватаются за ступеньки, по которым прошлись грязные сапоги Бри, когда я лезу за ней. Над головой какой-то автомобиль с грохотом проезжает над нами по улице.

— Ты думаешь, они найдут нас? — спрашиваю я.

— Они будут пытаться. Особенно когда они получат сигнал, откуда передавал его последний раз передатчик Копии. — Она оглядывается назад. — Тебе следует быть осторожным в городе. Франк к чертовой матери содействует Праздничному Митингу, прося каждого поучаствовать. Он даже предлагает семьям дополнительные карточки на воду, чтобы они тем самым гарантировали свое личное присутствие.

— Митинг начнется с казни… это кучка незадачливых ублюдков хочет сделать все публичным… а затем он разоблачит Копии. Тем не менее, он, конечно, не будет их так называть. Это будет представлено таким образом, как будто он собирается познакомить всех с новой рабочей группой, иными правоохранительными органами, которые будут служить и защищать каждого в обществе, всех до единого под куполом.

— Я предполагал, что буду составлять часть казни, — говорю я ей.

— Я знаю. Весь Таем это знает. Ты самая большая звезда этого мероприятия. Франк опровергает новости, напечатанные «Предвестником» — правду о водных ресурсах, о смертях в Стоунуолле, о битве в Бурге. Он утверждает, что вся эта кровь на твоих руках, что Повстанцы и ЭмВест — террористы и ты дергаешь их за ниточки.

Мне вспоминается, как Исаак однажды заявил в Заливе, что революционеры и террористы — это одно и то же . Мы — меньшинство, угроза нормам. Но то, что мы делаем — это правильно. Не так ли?

Бри поглядывает через плечо.

— Что случилось с твоей шеей?

Я надолго не задерживался в туалете, чтобы осмотреть себя в зеркале, но я представляю, что у меня остались следы от веревки с того времени, как меня подвесили.

Может еще и синяки.

Бри хмурится, когда я рассказываю ей историю, потом слушаю ее. Поездка на восток с Сэмми и Клиппером прошла без происшествий. Люди Повстанцев подтвердили, что меня держат на допросе на окраине города. Как и планировалось, Харви слил время, когда меня должны будут перевести в Объединенный центр, плюс маршрут машины, которая будет меня перевозить. Повстанцы заранее скоординировали свои атаки, взрывы блокпостов на перекрестках, чтобы развернуть бронированную машину и привести ее в тупик по их выбору.

Команды на улицах должны были сдерживать силы Ордена в преследовании, пока Бри с Сэмми не вытащат меня.

— А где сейчас Сэмми?

— В убежище, — отвечает Бри, — уверенный, что что-то пошло не так.

Она замолкает, когда мы доходим до еще одного перекрестка, затем сходит с дорожки и спускается вниз по лестнице. Возвращаемся в отходы. Она указывает на ответвление в туннеле, такое же по которому мы впервые вошли в канализацию.

Я вздыхаю и следую за ней.

Убежище — это не более чем блок, из которого мы выходим на поверхность.

Сэмми и Клиппер ждут нас вместе с Элией. Место принадлежит его кузену, которого нам представляют по прибытие. Элия находится здесь в течение последних нескольких ночей.

Райдер тоже в городе и располагается в другом месте. «Готовится», — поясняет Элия.

В ближайшем будущем я надеюсь никогда больше не услышу слова «подготовка», «планирование», и «ожидание».

Нам показали подвал, в котором мы останемся на ночь, и это не симпатично. Несколько кроватей между пыльных ящиков и коробок для хранения. Одинокое окно, находящееся всего в нескольких дюймах от потолка, может с утра добавить немного света, но сейчас это захламленная комната является темной и серой. Воздух влажный. Я чувствую, как будто я вернулся обратно в канализацию.

— Ты думаешь, что цирк приехал или что-то в этом роде? — огрызается Бри.

Клиппер отводит глаза от ее перебинтованной щеки, внезапно очень заинтересовавшись носками своих ботинок.

— Что случилось? — спрашивает Сэмми.

— Нож, — отвечает она.

— Нож?

— Ты оглох что ли с тех пор как я тебя в последний раз видела?

Сэмми мельком бросает взгляд в мою сторону, и я незаметно киваю ему головой. У Бри нет абсолютно никакого желания говорить о том, что произошло на том заводе. Я знаю, что это так же верно, как если бы она сказала мне об этом. Возможно, когда-нибудь она сможет вдаться в подробности, но сейчас — это то же самое, как я запер трагедию с Блейном в моем сердце — она просто хочет двигаться вперед.