Эрин Боумэн - Скопированный

Она плачет — без звука, только слезы.

— Не прикасайся ко мне, — говорит она, когда я подхожу ближе.

— Эмма… ты только…

— Не смей.

Она сидит на коленках, решимость исчезла с ее лица, она стала выглядеть намного моложе.

— Спасибо тебе, — говорю я.

Эмма вытирает щеки тыльной стороной руки. Мне следует сделать что-нибудь, а не просто стоять и смотреть, как она плачет, но она сказала мне держать дистанцию. Я чувствую себя совершенно бесполезным. Она пялится на пистолет, находящийся на расстоянии вытянутой руки от ее коленей, и я начинаю беспокоиться, что она совершенно замкнется в себе, если я не удержу ее внимание. Я начинаю говорить.

— Как ты нас нашла?

— Я оставила Сэмми в больнице с другими медсестрами. Я обнаружила, что дверь офиса Франка открыта и затем пошла по кровавым следам.

Кровавые следы.

— Бри! — Мои глаза метнулись в сторону лестницы.

— Грей подожди. — Я бросаю взгляд на Эмму и уже знаю, что она собирается произнести, я знаю в точности, насколько все будет скверно, когда я войду на лестницу. Я бросаюсь бежать.

Через всю крышу. К двери.

Я падаю на колени, только взглянув на нее.

Она сидит ссутулившись всего в двух шагах от вершины лестницы, ее здоровая рука спрятана внутри ее кожаной куртки, а под ней находится раненая рука, как будто она сдерживает судорогу. На ее лбу выступил пот. Она бледная, как смерть.

— Ты сказала это царапина. — Я подтягиваю ее к себе. — Ты сказала, что он едва попал в тебя. — Она прислоняется ко мне. — Бри?

— Я не хотела, чтобы ты… задерживался… или вообще не пошел за ним. — Она съеживается. — Я не хотела, чтобы ты… знал.

— Знал? — я беру ее лицо в свои руки и провожу своими пальцами по ее коже, убеждаясь, что она настоящая.

— О двух пулях.

— Бри, о двух пулях где? Где?

— Одна царапина… а другая…

Она поднимает руку, которую я только недавно перебинтовал, и убирает свою вторую руку от туловища. Под ее курткой море крови.

— О, НЕТ. НЕТ, НЕТ, НЕТ.

Я прижимаю свою руку к ее руке, направляя ее обратно к ране. Кровь просачивается сквозь пальцы, липкая и теплая.

— Эмма! — кричу я в сторону крыши.

Бри дышит с трудом. Ее веки подрагивают.

— Ты достал его? — спрашивает она.

— Ага. Мы достали его.

Она с трудом едва мне улыбается, а потом прислоняется к стене и стонет.

— Эмма!

Она стоит наверху лестницы, глядя на нас.

— Я могу попробовать, — говорит Эмма. — Все, что я могу сделать, это попробовать.

Я тяну Бри, поднимая ее. Она больше не может держаться на ногах, так что я подхватываю ее рукой под колени и несу. Эмма протискивается мимо нас, чтобы идти впереди.

В больнице полно медицинского персона, большинство из них лечат раненых членов Ордена, которые были возвращены в Объединенный Центр с площади. Эмма указывает на пустующую кровать и я опускаю Бри на жесткий матрас.

— С тобой все будет хорошо, — говорю ей я, но я никогда не видел, чтобы она была в таком плохом состоянии. Она вся в крови, ее кожа слишком бледная и что-то потухло в ее глазах. Она витает где-то еще. — Бри?

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Я целую костяшки ее пальцев.

Эмма раздает приказы другому врачу. Надо снять куртку с Бри и ей нужны болеутоляющие.

— Грей, тебе придется уйти, — говорит Эмма.

Но я не хочу отпускать руку Бри. Возможно, она никогда вновь не будет теплая. Эмма отталкивает меня. Пальцы Бри липкие в моих руках.

— Кто-нибудь, выведите его отсюда, — орет Эмма. — Выведите его за дверь.

Меня выдворяет здоровенный санитар, выталкивая меня в коридор. Дверь захлопывается перед моим носом. Когда я хватаюсь за ручку, дверь заперта. Все, с чем я остаюсь — это окошечко с видом на суматоху внутри. Уперевшись кулаками в стекло, с комком в горле, я смотрю.

Рукав кожаной куртки Бри разрезают, потом освобождают от него ее плечо. Весь правый бок от плеча до грудной клетки, темный от крови. Они срезают с нее рубашку и переворачивают на живот. Врач подходит к окошку и опускает шторку.

Я ударяю ладонями по стеклу, крича имя Бри. Шторка не поднимается. В течение длительного времени, достаточно долго, чтобы я перестал стучать и вместо этого сполз на пол.

Мой отец, Блейн, теперь она? Это на самом деле сломает меня. Это разорвет меня на части.

Сколько частей себя я должен потерять и остаться при этом в строю?

Я смотрю на ее кровь на моих руках.

Я не могу перестать трястись.

Кто-нибудь должен сказать, что мне делать. Кто-нибудь должен, иначе я просто сойду с ума.

« Ты точно не можешь сидеть здесь и жалеть себя, — слышу я журящий меня голос Блейна в моем ухе. — Франк мертв, а все остальные все еще сражаются. Пойди и скажи им, что пора остановиться ».

Он осуждал бы меня даже сейчас. Но неужели я сделал недостаточно? Мало пожертвовал? Сколько мне еще нужно отдать?

«Все, — говорит Блейн. — Потому что люди верили ».

И вот после чего, истинное воздействие работы Беа ударяет в меня — истории «Предвестника», пропаганда, которая была распространена во всех городах, слухи, которые передавались шепотом в тихих улочках. Я думал, что они все врут, но это не так. Они только будут врать, если я не сделаю этого, если я решу так с ними поступить.

Я не единственный кто потерял брата, отца или друга. Я не единственный кто ошибался.

Внизу, на той площади, будущее всех висит на волоске, или может быть пуля слишком близко, чтобы забрать у них его. И если я сейчас не смогу стать рядом с ними, ради чего это все было сделано?

Я бросаю взгляд на окошко палаты Бри. Шторка все еще опущена.

« Это последняя вещь, которую тебе нужно сделать, — обещает Блейн. — Она поймет ».

Всегда есть кое-что еще. После этого будет еще что-то. Такова жизнь.

Но он прав. Если бы наши судьбы поменялись ролями и он был бы на моем месте, я знаю, он бы уже был в центре города.

Я делаю глубокий вдох и встаю. Потому что я должен. Так как на самом деле, когда я смотрю на все произошедшее в целом, не остается иного выхода.

В нескольких кварталах от площади столько мусора на дороге, что я отказываюсь от автомобиля, который я взял около Объединенного Центра и продолжаю свой путь пешком.

Выстрелы палят нещадно, мир — одно бушующее пламя. Меня в конечном итоге загоняют в узкий переулок, где я сижу за мусорным баком, в то время как члены Ордена пытаются снять меня с крыши. Я идиот, вооруженный все тем же пистолетом без патронов, которым я застрелил пилотов Франка, и у меня нет никакого плана. Так или иначе, это все казалось намного проще, в моей голове.

— Ты что хочешь, чтобы тебя убили?

Я смотрю через дорогу и вижу двоюродного брата Элии, выглядывающего из-за двери.