Яна Завацкая - Рассвет 2.0

Но вот теперь в меня как будто вселился некий домашний дух — пенаты, или как их называли. Я работал как заведенный. Заказал мебель вместо Ершовской, а его кресло, столики, какие-то вазы — все это я отдал в утилизацию. Вместо этого приобрел два мягких уютных кресла синего цвета для нас с Марси, торшер и простой журнальный столик. Остальную мебель Ерш не менял, и я ее оставил, только смыл наноочисткой нанесенные Камилой расписные узоры.

Я отодвинул диван от стены и запустил по всем стенам кибердизайнера — небольшая машинка каталась вверх и вниз, перекрашивая стены в однородный нежно-голубой цвет. Ковер я заказал белый. Тут в дверь заломились утилизаторы, я впустил их и помог сориентироваться с погрузкой. При погрузке все еще требуется человеческое управление. Два пузатых белых куба втянули в себя всю лишнюю мебель и предметы и, довольно урча, покатились к двери. Собственно, какие они утилизаторы — обычные кибергрузчики, разбор же мусора будет произведен на нашей кузинской фабрике имени Васильевой, где есть цех утиля. Эту фабрику, расположенную далеко за Кузинкой, у нас в городе ласково называют «Чума» — вполне справедливо, ведь это был позывной героини ГСО Васильевой…

Вот только одно было очень неприятно: я так и не смог отыскать единственные свои памятные вещи, оставленные в гостиной, — снимок и камешек с Цереры. Пропали и другие мелочи — я не доискался недавно приобретенной турнирки, а на кухне почему-то из тарелок остались только две — я еще вчера это заметил, полностью опустел шкафчик в ванной с мыльно-рыльными, как говорится, принадлежностями. Видимо, Ершовы хватали все, что попадется, не задумываясь. Но это ладно, не жалко, как говорится. Не очень порядочно, даже в наше время всеобщего изобилия — но не жалко. Но вот зачем им понадобились камень и снимок?

Снимок, может быть, из-за рамки… она красивая была, трехмерная, с мерцающими в глубине геометрическими узорами. Великий разум, но зачем взрослому человеку такая финтифлюшка? Уму непостижимо. А камень — он же очень простой, похожий и на земле можно найти… Может, они просто выкинули его раньше, а я не заметил?

Конечно, я сделаю новую фотку, у меня в комме их достаточно, и рамку можно подобрать. А вот камень такой не просто достать. Коснуться рукой Цереры — теперь я уже не смогу этого сделать. Разве что снова отправлюсь туда работать, но это вряд ли.

Такое ощущение, что они сделали это специально, чтобы причинить хоть какую-то боль… Но такая мысль была бы параноидальной. Насколько я понимаю психологию, это просто люди, совершенно не привыкшие задумываться об окружающих. Как мама назвала бы их — инды. Им все равно. Я для них — только ресурс, и все окружающие — источник ресурсов. Да и то — ведь мы всего лишь жалкие конформисты, обыватели, предпочитающие вкалывать на Систему — нам даже полезна встряска, видимо, полезны негативные эмоции, может быть, наше сознание пробудится, и мы тоже займемся нонконформизмом. Хотя даже так сложно «Бомба», видимо, не мыслит. Они мыслят гораздо проще: увидел забавную, интересную вещицу — положи в карман. Понравилось — возьми, хочется — съешь.

А ведь они давно уже никаких своих перформансов даже не делают, ничего не придумывают. Артисты ли они? Или скорее, просто мелкие воры, коих было так много в мрачном капиталистическом прошлом…

Я перетащил в гостиную тренажер, установив его за шкафом — можно будет тренироваться, когда Марси нет дома, она же на службу ходит, да и при ней я не видел никаких проблем в том, чтобы потренироваться. Родной же все равно человек, чего стесняться. Тут прибыли дроны с заказанными вещами. Я повесил шторы, разложил ковер, и моя квартира приобрела вменяемый, достойный вид.

После этого я сел наконец за пианино.

Я не стал принимать мнемоусилитель для улучшения мышечной памяти — мне хотелось просто поиграть, а не отрабатывать что-то. Я пробежался по клавиатуре несколько раз, играя гаммы, и с тоской заметил, что несколько клавиш разболтаны. Инструмент звучал так, как будто на нем играли лет десять, ни разу не настраивая. Ничего удивительного. Все-таки убил мне Ерш желанное итальянское пианино. Мелочь, вроде, а как настроение портит. И это тоже из серии — «понравилось — возьми». Увидел хорошую вещь — не бойся испоганить, она же не твоя.

Все же я поиграл с удовольствием. Тянуло на Рахманинова, и я сыграл пару пьес и часть из первого концерта — то, что помнилось с ходу. Потом я поиграл Лю Кианг, несмотря на происхождение, в музыке этой китайской композиторши нет ничего восточного, да и вообще земного ничего нет. Она абсолютно оригинальна, а ее подражатели уже сформировали школу «космической» музыки — хотя люди, работающие в Системе, не так уж ее и любят, а предпочитают примитивного Геллерта, Шопена или Чайковского. На мой взгляд это не космическая музыка — а вселенская. Философская. Такая музыка могла бы сопровождать Большой Взрыв. Но я играл простые этюды Кианг, на большее меня сейчас не хватило бы, да и одной клавиатуры тут было мало. И неожиданно все, что произошло в последнее время — моя авария и сломанная спина, все эти смерти, Кэдзуко, Ева, разочарование в Косте, родной город, ГСО с ее героями и подлецами, больница, Илья и, наконец, Марсела, Марсела и чувства к ней — все это нахлынуло, навалилось клубком и стало, как я любил, вырываться сквозь пальцы. Я уже не замечал, как играю, что играю. Меня несло.

Я положил руки на колени. В квартире было непривычно тихо. Но я спиной ощущал чье-то присутствие. И обернулся.

Марсела стояла у двери и смотрела на меня расширенными глазами, без улыбки. Я улыбнулся ей.

— Стаська, — прошептала она, — какой же ты… какой… не понимаю, почему я была такой дурой. Я же знала, что ты умеешь — так.

— Хорошая музыка? — спросил я. Марси подошла ко мне. Прижала к груди мою голову взъерошила волосы.

— Я нашла код, — произнесла она, — он там действительно есть. Он работает. Это было нетрудно. Но я еще написала антивирус — для твоей мамы. Она ведь тоже читала книгу. Да и на тебя код все еще может действовать.

Меня передернуло. Об опасности для мамы я тоже думал — но даже не знал, что Марси сможет так быстро обезвредить зловредный вирус Цзиньши.

Цзиньши — выходит, убийцы…

Марсела выпустила меня. Огляделась, села в кресло, налила себе воды из графина.

— Уютненько здесь стало… Молодец, Стаська. А я, знаешь, я сказала ребятам в ВЦ, что перехожу к ним. Во вторник первая смена. Ну чего я буду на кнопки в цеху нажимать, когда способна на более сложную работу? Смешно даже. Они так давно меня звали.

— Здорово! — я сел напротив нее. — Ты просто умница. И так быстро код расщелкала…

— Ну не так уж быстро.

В самом деле, за хлопотами я не заметил, что наступил уже вечер.