Яна Завацкая - Рассвет 2.0

— Давай маме тогда звонить. Ей срочно нужен этот твой антивирус.

Мы снова сидели втроем — заговорщики, собравшиеся спасать мир.

— Я тут много чего не могу понять, — сказала Марсела, — во-первых, я книгу по ходу, конечно, прочитала. И не понимаю, как можно всерьез воспринимать такой бред? Наш мир не без проблем. У нас много… разных людей, не все они замечательны. У людей есть недостатки, есть разные конфликты. Но такое? Называть наш мир — несвободной какой-то системой угнетения? Кого здесь угнетают? И главное — кто? Считать нас несчастными? Желать возвращения денежной системы, чтобы какие-то жулики и бандиты, наглые и сильные могли все покупать, давая остальным крохи за работу? Он сумасшедший? Я просто понять не могу. Допустим, можно говорить, что в прошлом не все у нас было шоколадно. Но сейчас? Что его заставляет все это писать?

— Тут все просто, Марси, — мама откинула голову на подушку, — представь, что во время Освобождения были люди, которые действительно потеряли все. Мы ведь никогда и не скрывали, что не собираемся облагодетельствовать всех. Никакой мировой Гармонии. Дело в том, что Цзиньши был человеком богатым, очень богатым. У него было не только то, что сейчас есть у каждого — изобилие вещей. У него была возможность покупать себе нищих девушек и хоть бы и детей, насиловать — да что там насиловать, они и так с радостью делали для него все, что угодно. Распоряжаться человеческими судьбами. Шпынять прислугу. Не просто быть богатым самому — но знать, что ты лучше, выше, чем почти все население Земли. Это должно быть совсем другое ощущение. Тут легко сформируется чувство, что ты — избранный, что судьба или Бог любят тебя так же беззаветно и слепо, как в младенчестве любила мать. Да, он потерял все это — и пытается убедить нас, что и мы что-то там потеряли.

— Ну допустим, — Марси наклонила голову, ее черная, такая же пышная, как в детстве, шевелюра, метнулась волной, — но вот еще что: зачем ему потребовалось убивать, по сути, своих сторонников? Он писал книгу, рассчитывая на определенную целевую группу. Если честно, большинство людей и до середины ее не дочитают — а код распределен так, что пусковая последовательность только в конце. Дочитают только те, кто чем-то недоволен, кто заинтересуется… И вот они должны умереть? Мне представлялось бы более логичным как раз собрать таких людей, как-то привлечь их к себе, организовать…

Мама усмехнулась.

— Это как раз понятно. Организация подполья в наше время — смехотворная затея. А вот точечный терроризм… Это создаст у окружающих вначале впечатление — не так уж у нас все хорошо, может, он в чем-то прав? Затем станет ясно, что ОЗ заинтересовалась этой задачей и не может с ней справиться. Или кто-то даже подумает, что это ОЗ людей и ликвидирует незаметно.

Она не взглянула на меня, но, кажется, я покраснел. Кровь прилила к лицу. Ну да. Вот на таких доверчивых простаков, как я, этот гад и рассчитывал…

— Это могло бы привести к началам тайных обсуждений — о таком никто не будет писать или говорить открыто, к самоорганизации недовольных. Но есть и другое, более простое объяснение. Видите ли, дети — Цзиньши старый человек. Он старше меня. И он не проходил процедур в детстве — то есть его ожидаемая продолжительность жизни довольно скромна. Он может действовать просто из отчаяния.

— Но он, надо отдать должное, умен, — заметила Марсела, — и талантливый программист. Или же, возможно, он не один, и с ним работает кто-то… хотя я сомневаюсь.

— Я тоже сомневаюсь. Кто будет с ним работать, из каких мотивов совершать преступления? А умен — да. Он всегда был умен. Я сейчас напрягла кое-кого из ОЗ, они ищут его локацию. Он, разумеется, свое местопребывание, настоящее имя и прочее скрывает. Но найти можно — это вопрос времени. Однако я выбрала двоих спецов, которые работают в тайне. Ведь не исключено, что у него есть какие-то подходы к базам данных ОЗ. И группу захвата посылать не нужно — уверена, у него есть планы на такой случай. Думаю, я пойду одна…

— Мама! — не выдержал я, — тебе восемьдесят два года! Я все понимаю, штанга, стрельба — но…

— Ничего, — мягко ответила она, — зато мы старые знакомые. Сташю, никто не знает его так, как я. Я просто боюсь за молодых. Он тоже стар и уже давно не супермен. А вот голова у него работает хорошо. Нет, идти надо мне.

— Тогда уж и мне. Я никуда тебя одну не отпущу.

Мама внимательно посмотрела на меня.

— Мам, ну я тхэквондо довольно серьезно же занимался. Да и просто сил у меня побольше. Мы в патруле, когда имели дело с опасными шизофрениками, даже силовиков не вызывали. Да и сами могли поработать за силовиков.

По правде сказать, мне в жизни попадались всего два случая действительно социально опасных больных — но об этом я не стал распространяться.

— Я тоже пойду, — неожиданно и твердо сказала Марсела, — Ли, мы все изучали единоборства, и любой из нас, абсолютно любой способен остановить и задержать противника, если нужно.

— Да, — произнесла мама после некоторой паузы, — вы знаете, когда армию отменяли, такая мысль у нас и была. Надо готовить всех детей еще в школе… Зачем отдельно еще год или два служить. Школа вполне может дать навыки самообороны — ведь могут быть и дикие звери, и межчеловеческие конфликты пока еще встречаются. В конце концов, человек, владеющий самообороной, просто уверен в себе. А еще навыки выживания, ориентирования, передвижения по местности, кооперации… У вас все это есть. Мы правильно все это заложили.

Ладно, ребята, я согласна. Пойдем вместе. Официальную группу захвата посылать к нему не стоит. Он может перехватить информацию. Они могут оказаться не готовы к встрече с таким зверем. Пойдем с вами, а потом я напишу отчет.

Пока что мы с Марси отправились домой. Мама предупредила, что может позвонить в любой момент — как только выяснят местонахождение негодяя. Я шел и думал о последних ее словах. На Марселу они не произвели такого впечатления.

Я напоследок все же не выдержал и спросил, о ком идет речь. Может быть, я знаю его. Мама ответила:

— Кое-что ты о нем знаешь. Цзиньши — Золотой Лев… простой псевдоним, в общем-то, простой перевод имени на ханью. В оригинале этого господина зовут Леон Гольденберг.

Да. Перевод не совсем точный, конечно. Гольденберг — золотая гора. Лев Золотая Гора. Но это уже частности.

Во время Освобождения мама была немногим старше нас. По внешности она даже противоположна Марси — Марси смуглая, с индейско-креольскими чертами брюнетка, мама ослепительно белокожая блондинка. Но она тоже была красивой молодой женщиной, и это как-то роднит ее тогдашнюю с Марси. Интересно, что я сделаю, увидев этого господина? Боюсь, что его лицо после этого вряд ли останется целым… ничего страшного, я думаю даже, что советы меня поймут.