Яна Завацкая - Рассвет 2.0

Во дворе нас ожидал беспилотный вертолет.

— Куда летим? — спросил я, когда мы поднялись.

— Точка в Европе.

— К утру прибудем?

— Ну что ты, — сказала мама, — мы в Свердловск, в космопорт. Я все еще член Европейского Штаба ОЗ. Нам дали ракету. Конечно, надо делать все аккуратно, мы не исключаем, что у Гольденберга доступ к нашим данным.

Крутизна моей старенькой мамаши, похоже, превосходила все мои представления. Конечно, увидев ее занятия спортом, оружие, а особенно — участие в аналитическом процессе ОЗ, только слепой не сообразил бы, что она все еще там работает. Но Европейский штаб… а впрочем, почему нет, в штабе маман самое место.

— Гольденберг работает в области ИТ? — поинтересовалась Марсела, — или на него работал кто-то другой? Уровень высокий. Программа довольно остроумная.

— Гольденберг был освобожден из ЗИНа досрочно, — сухо произнесла мама, — отбыл там семь лет. Урона не понес, чего и следовало ожидать — он бывший геймер, сумел поставить себя в диком обществе индивидуалистов. Год в реабилитационной колонии, зарекомендовал себя хорошо. Затем закончил институт информационных технологий. Но на службу оформился тренером флаг-турнира, знания инженера, очевидно, использовал для себя. Разработал два электронных тренажера для обучения спортсменов, за что получил зачтенными десять лет службы в качестве изобретателя и ушел из спорта. Везде наилучшие характеристики. Полезный член общества. Правда, сейчас швейцарцы накопали, что в его команде наблюдалась высокая текучесть и повышенный травматизм, включая два летальных случая за 10 лет. После истечения зачтенного срока оформил выход из службы по возрасту. Поселился на Бодензее, получил дом. Живет изолированно, иногда встречается со старыми знакомыми, эти контакты отслеживаются сейчас, пока ничего подозрительного не нашли. О том, что именно он написал книгу «Черное время», уже известную ОЗ, до сих пор не было сведений — но никто ведь и не расследовал, не искал автора, очередной сетевой бред, знаете ли.

— Не понимаю, — нахмурилась Марси, — я думала, ОЗ как-то более бдительна. В ХХ веке Первый Союз распался во многом из-за подобной пропаганды.

Мама улыбнулась.

— Мы находимся совершенно в другой ситуации, чем Первый Союз. Там эта пропаганда имела базисные корни — мощное империалистическое окружение, мировой класс капиталистов, который стремился разрушить социалистическое государство. Пропаганда была лишь одним из орудий. Сейчас говорить можно все, что угодно. За Цзиньши не стоит никакой класс. У него нет собственности. Никакие люди от него не зависят. И вообще нет у нас класса собственников, некому разрушать статус кво. Наше общество перешло в устойчивое состояние, поэтому небольшая толика горячечного бреда от бывшего члена королевской фамилии — это как перчик в супе. Никому не повредит. Если бы, конечно, этот бред еще и не кодировал бы смертельный вирус. Кстати, я не вполне понимаю, как этот вирус работает. Я не специалист…

Марсела оживилась.

— Это довольно интересно. Видите ли, комм по своему предназначению принципиально отличается от предшествующего класса устройств. До войны пытались все функции впихнуть в один прибор — это и телефон, и экран с субмиром… то есть интернетом тогда, и электронная книга, проигрыватель, игры, планер, навигатор. Получалось это плоховато, конечно. Коммы же с первого по восьмое поколение сразу предназначались для того, чтобы только управлять внешними устройствами. Электронной книгой, различными процессорами, навигатором и так далее. Комм индивидализировал эти устройства под хозяина. Эта важнейшая функция перешла и на наш височный комм, хотя он сочетает достоинства коммов и старых устройств — это полноценный встроенный компьютер. Но он легко управляет любыми внешними устройствами, в этом его важнейшее предназначение. И вот данный вирус сканирует управляемые комммом устройства и посылает им команды, способные повредить управлемый объект. У транспортных средств перегревается аккумулятор или сгорают силовые ключи, нейростимуляторы начинают генерировать опасные для здоровья импульсы.

— Да, — задумчиво произнесла мама, — с интеллектом у Леона всегда было все в порядке. Но давайте обсудим план операции…

Из-за смены часовых поясов мы прибыли еще раньше, чем ожидалось, и уже к полуночи высадились у леска, граничащего с темным озером.

Самым долгим отрезком был вертолетный бросок до Свердловска. На космодроме мы пересели в стратоплан, уже не беспилотный, нас вез молодой летчик. Я беспокоился за маму — нам пообещали 4g — но она перенесла подъем без проблем. Мы поднимались почти вертикально, глаза лезли из орбит, но все прошло довольно быстро, а затем обрушились в такое же крутое пике — сразу на малый космодром в Штуттгарте. Полет до Европы занял 20 минут. Здесь нас ждал скоростной скутер и парень из местного ОЗ. Я вспоминал слова мамы, сказанные в вертолете, — я выразил тогда удивление, что она не взяла на операцию кого-то из оперативников, служащих ОЗ, да и вообще — почему Южногерманская ОЗ не провела захват своими силами.

— Потому что речь о Леоне, — пояснила мама, — я даже не сообщила тамошней ОЗ, о чем идет речь. Секретная операция. И местных я брать не хочу — когда речь идет о Леоне, лучше перестраховаться и взять только тех, в ком абсолютно уверена.

Подумав, она добавила.

— Кроме того, ты неверно представляешь ОЗ. Ты все еще думаешь, что это спецслужба вроде КБР. Нет. Теоретически все коммунары являются служащими ОЗ. Могут и должны содействовать в операциях и даже в них участвовать. Сами служащие не являются какими-то офицерами, не освобождаются от основной службы. Это своего рода самодеятельность. Так задумано. Правда, в ОЗ есть небольшое количество освобожденных от другой службы координаторов — это да. Но это не командование, их руководящая роль весьма ограничена. Это не армия, не силовая структура. Это — общественная защита. Так что ты и Марси имеете полное право участвовать в нашей операции.

От Штутгарта мы домчались с безумной скоростью за 20 минут — нам выделили отдельную полосу, ОЗ предъявила права срочности. И вот теперь высадились неподалеку от жилища нашего лесного отшельника. Народу здесь жило немного — заповедник. Я ожидал увидеть Бодензее, но оно даже не мелькнуло — Гольденберг-Цзиньши поселился в промежутке между Верхним и Нижним озерами, а дом его смотрел в темные спокойные воды маленького озера Миндельзее. Вроде бы где-то здесь же располагалась раньше вилла семьи Гольденбергов — не на этом озерке, но где-то в районе Констанца.

Светлая, ясная ночь — почти полный круг луны, новогодние гирлянды сияющих звезд. Мы шли через редкий лес быстрым шагом. Мой комм подал сигнал, принимая файл — мама передала нам план дома. На ходу я чуть прикрыл глаза, вызывая изображение на сетчатку — дорога просвечивала сквозь план.