Ник Перумов - Александровскiе кадеты. Том 1 [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Ты чего на Слона наваливаешься, Нитка? А ещё друг называется!..

Лёвка Бобровский казался после ночных приключений бледным, но Феде хитро подмигнул. Дескать, всё вижу, всё понимаю, шлю на помощь резервный батальон!..

Фёдору было несколько стыдно, но как и что рассказывать Пете, он решительно не знал.

Однако день, несмотря ни на что, начался как обычно, как случалось ещё до всех этих «инсургенций». Государь принял депутацию рабочих и сельских выборных. В газетах напечатали списки «претерпевших от беспорядков», всего погибло двадцать девять человек «мирных обывателей» и пятьдесят семь получили ранения. Всем «невинно пострадавшим» император выплачивал пожизненную пенсию – особенно тем семьям, где лишились кормильцев [30] В нашей истории подобного рода пособия выплачивались и пострадавшим в событиях так называемого Кровавого воскресенья – вплоть до февраля 1917 года. .

В Гатчино стало тихо.

Уроки начались, как всегда, и учителя являли строгость, даже Ирина Ивановна. Именно она с присущей ей зоркостью заметила странную бледность и даже подавленность Бобровского. Лёвка отмалчивался, глядел в парту и что-то рисовал тонко очиненным карандашиком на промокашке.

– Кадет, вы здоровы?

– Так точно. – Лёвка постарался ответить бодро и даже с лихостью, как положено, но получилось не очень.

– Не обманывайте меня, кадет! – Госпожа Шульц погрозила пальцем. – Сидите сиднем, и вообще, я ещё не слышала от вас ни одного ехидного вопроса.

Бобровский аж покраснел. И бросил умоляющий взгляд на Севку Воротникова. Тот замешкался, но лишь на миг; бросил быстрый взгляд на доску, где красовалась тема, аккуратно выведенная рукой Ирины Ивановны: « Буква «ѣ» въ корняхъ и суффиксахъ» .

И поднял руку.

– Ирина Ивановна, а Ирина Ивановна! А зачем нам вообще эта «ять»? Только путает всё! Вот говорилось тут, что заседает комиссия и скоро «ять» вообще отменят! Правда, здорово будет?

– Мм, Всеволод! Очень рада, что вы наконец перестали на моих уроках играть в молчанку, – усмехнулась госпожа Шульц. – А кто же это вам говорил – про комиссию?

– Папка мой! – вдруг выпалил Костька Нифонтов. – Он говорил, а я Севке пересказал!.. Неправильно у нас с этой ятью! Только мешает! Зубрим, зубрим, а зачем?

– Очень хорошо, что уважаемый родитель ваш, кадет Нифонтов, делится с вами последними новостями с, так сказать, грамматического фронта, – невозмутимо ответила Ирина Ивановна. – Вопрос хороший. И по теме урока. Что ж, давайте разберёмся.

Фёдор смотрел, как госпожа учительница улыбнулась, подошла к доске и быстро, но очень аккуратно написала три английские буквы – «с», «k» и «q».

– Вот скажите, кадет Воротников, вы как считаете – английский язык, он правильный? Всё правильно в Великобританском королевстве делают?

Кадет Воротников захлопал глазами и несколько приуныл, но деваться было некуда – встал за друга.

– Н-не знаю, Ирина Ивановна…

– Ну а всё-таки? – настаивала госпожа Шульц. – А вы что думаете, кадет Нифонтов?

Костька набычился, даже кулаки сжал. Злости в нём всегда было вагон и маленькая тележка.

– В Великобританском королевстве всё правильно делают! – наконец отчеканил он, исподлобья взирая на Ирину Ивановну. – Они дредноуты изобрели! Передовая страна!

– Ага! Передовая, это верно, Константин. Тогда скажите мне, зачем им целых три буквы, читаемые как «К»?

На доске появились слова «cat», «king» и «quick».

– Прочитайте нам, кадет Воротников.

Федя незаметно отвлёкся от тревожных мыслей, и даже Петя Ниткин перестал бросать на него испепеляющие взгляды. Лёвка Бобровский тоже несколько ожил – видать, даже его, отличника, занимал вопрос, а ну как эта «ять» и впрямь не нужна? И вдруг её на самом деле отменят?

– Э-э-э… – Языки вообще и английский в частности не относились к области интересов кадета Воротникова, в отличие от стрельбы и бокса. – Э-э-э… «Кат»?

– «Кэт»! – прошипел кто-то за спиной Фёдора.

– Да, «кэт»! – Ухо опытного «камчадала» тотчас уловило подсказку. – Э-э-э… «Кинг»? Э-э-э… «Квик»?

– Я непременно сообщу господину Подпорожному о ваших успехах, кадет. Думаю, он вас похвалит. Но вы совершенно правы. Три слова, три разных буквы, а звуки одинаковые! Хотя, казалось бы, зачем это англичанам? Почему нельзя вот так, – и она быстро добавила мелом: «kat» и «kuik». – А, как вы думаете? Почему? Так же проще, верно?

Верзила Воротников чувствовал подвох и мучительно краснел, но деваться ему было некуда.

– Вы, Нифонтов?

Но Костька тоже только и мог, что злобно сопеть.

– Это… некрасиво, – вдруг поднял руку Петя Ниткин и тоже покраснел от собственной смелости.

– Да? А вот в немецком языке пишут похоже, только не «kat», а «katze», и не испытывают никаких затруднений. Так почему же это некрасиво, кадет Ниткин?

Класс замер.

– Некрасиво… – тихонько отвечал Петя, и Солонов порадовался за товарища – тот не разражался слезами, не заикался и не повторял одно и то же слово по три раза. – Нет… гармонии. Словно… с занавеса театрального кисти золотые оборвали…

– Совершенно верно, кадет Ниткин! – ободряюще сказала Ирина Ивановна. – Нет гармонии, вы абсолютно правы. Англичане сохраняют сложность своего языка, бережно относятся к нему, хотя, казалось бы, упростить можно очень легко, убрав «ненужные», «лишние» буквы. Упростить можно, а украсить, сделать лучше – нельзя. И кто говорит, что де, мол, «ять» и «е» – одно и то же, не правы. Разница есть, её надо только почувствовать.

– А вот в грамматике Грота… – Бобровский совсем оправился, поднял руку, понимая, что Севку с Костькой надо выручать. – В грамматике Грота сказано, что ничем не отличаются! Что «ять», что «е» – одно и то же!

– Не совсем так, – покачала головой Ирина Ивановна. – Спорить можно долго, и учёные тоже спорят, однако, если совсем кратко и самое главное, то «ять» была более длинным звуком, чем наше современное «е». И сейчас в словах древняя буква напоминает нам, что русские богатыри многое говорили не так, как мы с вами. И подсказывает, как именно. Ну, господа кадеты, разобрались?.. А что до комиссии… Предположим, добилась она успеха и злокозненный «ять» отменён. Что получится? – Она вновь встала у доски и быстро написала: « осѣлъ мѣлъ пылью на полу; долго я мелъ просыпанный мѣлъ ». – Всё понятно, не правда ли? А теперь посмотрим, как это получится у нашей комиссии… – Ниже строчкой на доске появилось: «осел мел пылью на полу; долго я мел просыпанный мел». – Что у нас выходит? Что сперва какой-то осёл метёт пылью на пол, то есть всё пачкает; потом рассказчик сам берётся за дело – оно и понятно, после осла-то – и тоже метёт что-то просыпанное, а вот что именно?

Кадеты дружно захихикали. Очевидно, все представили себе осла с метлой.