Келли Маквильямс - Агнес на краю света

— Ты в порядке? — за стеклами очков, Дэнни выглядел скептичнее, чем когда-либо. — Ты очень бледная.

— Я в порядке, — соврала она. — Продолжай.

— Вот это — Пангея.

Он щелкнул, чтобы открыть новое окно. Включилось видео. Агнес не могла оторвать глаз от тройки подростков, танцующих в глупых костюмах и поющих во всё горло. Даже сквозь экран телефона она чувствовала их жизнерадостность. С тоской она приложила кончик пальца к одному из улыбающихся лиц.

В Ред-Крике Агнес держала себя в ежовых рукавицах, никогда не забывая о Законах. Но эти подростки были другими. Они не боялись.

— Это мои друзья, — застенчиво произнёс Дэнни. — Мы сняли видео в прошлом году. Кучка идиотов, знаю.

— Вовсе нет. Они прекрасны.

Он робко усмехнулся, и Агнес неожиданно почувствовала, как наполняется радостью. Пространство молитвы привело её к этому моменту, и, возможно, это значило, что Господь хочет показать ей нечто большее. Лучшее. Но она не могла представить, с какой целью…

Её взгляд затуманился восторгом и признательностью.

— Что-то не так?

— Почему ты мне помогаешь? — поинтересовалась она.

— Эй, я просто ответил по телефону. И как уже говорил, моя мама беспокоится за тебя. Если ты когда-нибудь захочешь отсюда выбраться, ты знаешь, кому позвонить. — он замолчал, поджимая губы. — И я хочу помогать людям, как могу. Хочу однажды стать доктором.

Доктором . Агнес никогда в жизни не видела доктора.

Скрепя сердце, она позволила свету экрана погаснуть. Она поблагодарила Денни, понимая, что никогда бы не смогла оставить свою семью. Несмотря на то, что она знала правду всю свою жизнь, только сейчас она почувствовала, как в ней растёт боль.

Сожаление.

— Агнес, — спешно сказал Дэнни. — Петра не исчезнет. Если ваш Пророк не примет никаких мер против Петры, вирус станет слишком опасным. Вам нельзя будет здесь оставаться.

«Мне нужно больше времени», — думала она, поднимаясь по холму после того, как они попрощались.

Самое время, чтобы задать вопросы в кристально чистый воздух и узнать ответы. Время подумать и, конечно же, помолиться.

Дэнни уже ушёл, когда поздно ночью по дороге пронесся белый пикап.

И направлялся он прямо к трейлеру.

Агнес спрятала телефон в карман платья и бросилась обратно, чтобы пролезть в окно ванной. Подтягиваясь, она поцарапалась ладонью о ржавый гвоздь и едва сдержала крик. Если патриарх поймает ее ночью на улице, ее боль все равно не будет иметь значения.

Она больше не чувствовала Бога. Только холодный, душераздирающий страх.

Бум! Бух! Хрясь!

Из ванной комнаты она услышала мальчишеские голоса и как что-то забарабанило по трейлеру. Она открыла дверь как раз, когда отец в кальсонах неуклюже спешил по коридору.

— Кто это? Кто там?

Глаза детей были затуманены сном. Отец споткнулся об игрушечный грузовик Сэма, и Бет добралась до двери первой.

Она резко ее распахнула и вскрикнула, отшатываясь внутрь комнаты.

По лицу Бет растекалось сырое яйцо. Она сжимала записку, привязанную к камню, и выглядела такой испуганной, какой Агнес ее еще никогда не видела.

«Ох, Бет, — подумала она, падая духом. — Что же ты наделала?»

— Дай сюда, — рявкнул отец.

Бет замешкалась, и тогда Агнес поняла.

Она дурачилась с кем-то. Поэтому и пропадала. Это было наихудшим проступком для девушки, и Ред-Крик с удовольствием ее накажет. Когда пойдет молва, патриархи могут даже решить ее изгнать. Если же ей разрешат остаться, она станет изгоем.

Так или иначе, жизнь Бет была окончена.

«Я подвела свою сестру».

Отец прочитал записку, и на его виске запульсировала вена.

Он с размаху ударил Бет по лицу, а затем вылетел из дома, крича, что идёт за своим ружьём. Никто и не заметил, что рука Агнес закапала кровью весь пол.

Дети плакали, а Бет оцепенела и не двигалась, словно труп. Записка выпала из руки отца и приземлилась на пол.

«Бет распутничает с Кори Джеймсоном.

Гори в аду».

— Мне жаль. Мне так жаль, — шептала Бет, не шевелясь. — Теперь я буду праведной. Клянусь.

Агнес не могла говорить. Она не могла даже думать. Поэтому просто опустилась на колени и обняла сестру. Ей было плевать, что там сделала Бет. Она всегда будет ее любимой сестрой.

— Я не хотела… — бормотала Бет. — Я просто…

— Это вина Ред-Крика, — твердо сказала Агнес. — За все стоит винить Ред-Крик.

Но сестра не слышала ее, потерянная в пучине своей боли.

Агнес никогда не видела отца таким злым.

Все утро он обзывал Бет злыми именами, сыпя словами, словно ударами, а когда исчерпал свой запас, то отказался смотреть на вторую дочь.

Эта холодность называлась отстраненностью, и сложно было сказать, как долго она могла продлиться.

Что же до Бет, то казалось, будто она медленно истекает кровью изнутри. Посуду после завтрака она мыла дрожащими, непослушными руками. И что нехарактерно, она проигнорировала близнецов, тянущих ее за юбку с просьбой поиграть в куклы.

— Тебе следовало следить за ней, — отец повернулся к Агнес. — Вы обе поститесь на воде. Три дня.

С болью в сердце, Агнес посмотрела на Бет, которая всегда была очень худенькой, и задумалась, сможет ли ее тело это вынести — не говоря уже о ее душе.

Позднее, когда Бет удалилась в ванную комнату, Сэм пристал к Агнес.

— А правда, что Бет…

— Не смей это произносить, — резко ответила та.

Его губы дрогнули от ее упрека.

— Ты же даже не знаешь, что я собирался сказать.

Сэм заслуживал какого-то объяснения, но Агнес следовало действовать осторожно.

Она положила руки ему на плечи.

— Любое из слов о плохих женщинах, которое ты услышал в церкви? Никогда не произноси их. Они более могущественны, чем ты думаешь.

«Однажды, я все тебе объясню, Сэм. Клянусь. Но сейчас пусть всё останется, как есть».

Сэм кивнул и отступил.

Хотя атмосфера в трейлере была тяжелой и напряженной, Агнес не разрешила детям играть на улице. Пекари в ярко-красной дымке продолжал будоражить ее мысли. Она достала игрушки, оставленные на дождливый день: мозаики и цветные мелки.

— Нарисуй мне что-нибудь, — дала она указание Иезекиилю, который не проронил ни слова с прошлой ночи.

Тем временем, Агнес перебрала в памяти все разговоры с Бет тем летом. Разве не срывалось с ее губ имя Кори Джеймсона слишком часто? И разве не пыталась Бет рассказать ей, и не один раз, о ее упадке веры?

Сожаления снедали Агнес. Если бы только она прислушалась к робким крикам сестры о помощи. Если бы спросила ее напрямую о ее дружбе с Кори Джеймсоном. Если бы пролистала ее дневник.