Келли Маквильямс - Агнес на краю света

Знать, что ее ненавидят, отвергают, презирают… девушке хотелось вырвать свои мятежные внутренности и заменить их другими, праведными. Все ее мучительные сомнения в себе поднялись на поверхность, жаля хуже, чем пощечина отца.

«Я тщеславная и жестокая, эгоистичная и трусливая. Я ленивая, всегда позволяю Агнес взять на себя самую тяжелую работу по дому и все же обижаюсь на нее за то, что она любит Иезекииля. Я несчетное количество раз лгала и грешила».

Никогда прежде Бет не испытывала такого мучительного чувства ненависти к себе, и она сделала бы все, что угодно, лишь бы заглушить боль.

— Я не буду такой, как жена Лота, — поклялась она. — Я не буду оглядываться назад.

Но тут явилась глупая Агнес, предлагая ей запретный стакан молока.

Она оттолкнула руку сестры, и молоко выплеснулось на пол.

— Что с тобой случилось, Агнес? Раньше ты была такой хорошей. А теперь?

— Ты не должна выходить за него замуж, Бет. Есть другой способ…

— Может быть, мне стоит сказать отцу, что ты уходила по ночам? Держу пари, что это вселит в тебя страх Божий, — рявкнула она.

Глаза Агнес наполнились слезами, и на полсекунды Бет почувствовала жалость и отчаянное желание заключить сестру в объятия. А потом эти грязные слова хлынули обратно в её разум — «Бет распутничала с Кори Джеймсоном» — и следом нахлынула боль. Ее страдания были так велики, что не оставляли места ни для чего другого.

— Просто уйди, Агнес. Оставь меня одну.

Сапоги сестры с сожалением застучали по кафелю. А потом она исчезла.

Оставшись одна на кухне, Бет застонала, как раненое животное. Никакого другого звука, кроме капель из протекающего крана. Даже дети, прятавшиеся в гостиной, на этот раз молчали.

Девушку затопило унижение.

Внезапно она перестала ощущать землю под ногами. Не было больше устойчивости, не за что было держаться. Не имело значения, что она когда-то сомневалась в правоверных и в их Законах. Все, что имело значение — это то, что триста человек желали ей зла, и она чувствовала, что их суждения бьют ее, как камни. Ее душа сжалась, смертельно испуганная и отчаянно ищущая убежища. Все мышцы в её теле напряглись, превратившись в сталь.

— Я только хотела, чтобы меня любили, — прошептала она.

Конечно, Законы её раздражали, но она все равно должна была им следовать. Она должна была хотя бы притвориться, что верит, потому что последствия ее вялого бунта — этот безжалостный, мучительный стыд — были слишком ужасны, чтобы их вынести.

Она опустилась на колени в кухне и попыталась помолиться, зная, что уже слишком поздно. За ее спотыкающейся попыткой обрести веру не последовало никакого покоя.

Но ещё не все потеряно.

Мэттью Джеймсон протянул ей руку. Все, что нужно было сделать, это принять ее.

— Жена патриарха, — произнесла Бет вслух.

И не просто какого-нибудь патриарха. Самого лучшего и самого мудрого из всех, за исключением Пророка. Если она выйдет замуж за второго по святости человека в Ред-Крике, то снова будет в безопасности.

В безопасности.

Ибо кому тогда придет в голову упрекать ее?

С каждым ударом сердца Бет меняла свою судьбу. Она решила выйти за него замуж.

И тут же успокаивающее оцепенение расцвело в ней черным бархатным цветком. Она никогда не обращала на это особого внимания в церкви. Так что она действительно не знала, что означает это новое чувство.

Но она надеялась — молилась — что это чувство искупления.

Когда все уснули, Агнес вытащила из мусорной корзины в ванной разорванные страницы дневника Бет.

Она изо всех сил старалась связать их вместе, не подглядывая за личными мыслями сестры. Она не могла не прочитать несколько отрывков, особенно когда увидела свое имя.

«Я думаю, что Агнес решилась на бунт…»

«Агнес снова меня игнорирует. Она любит Иезекииля больше, чем меня…»

«Отец говорит, что татуировка — это самое страшное, что может сделать девушка. Теперь я хочу ее больше всего на свете. Это нормально?»

Агнес присела на корточки, обхватив голову руками. Если бы только она рассказала о болезни Иезекииля… если бы только они продолжали доверять друг другу…

До рождения Иезекииля они с Бет лежали в пурпурной луговой траве, сцепив мизинцы, и смотрели, как мерцают светлячки, похожие на низко висящие звезды. Они верили, что ничто не сможет разорвать их связь.

Ничто.

Но, конечно же, Ред-Крику это, наконец, удалось. Дом, в котором они надеялись укрыться, разорвал их связь.

Только один живой человек имел представление о том, через что ей пришлось пройти.

Ее желудок сжался, когда она вспомнила, как он улыбался на опушке леса.

Включив душ на полную мощность, Агнес включила телефон, возясь с маленькой исчезающей клавиатурой, прежде чем отправить первое сообщение. Оно было похоже на голубой воздушный шар, выпущенный в миниатюрное белое небо.

«Привет, Дэнни. Это Агнес».

Его ответ пришел молниеносно, и все тело Агнес затрепетало, потому что это было похоже на чудо. Дэнни увидел ее синий пузырь и послал свой через электрический воздух.

«Привет! Что случилось?»

«Не думаю, что смогу и дальше находиться в Ред-Крике».

Длинная пауза. Слишком длинная. Агнес пристально смотрела на экран, желая, чтобы слова материализовались.

«Ты готова поговорить с моей мамой? Она может помочь тебе выбраться».

Была ли Агнес действительно готова?

«У меня пять братьев и сестер. Я не могу просто уйти».

«Уверена?»

Да. Детей было слишком много, и они были слишком большими, чтобы тащить их из города, брыкающихся и кричащих, в одиночку. Но если бы ей удалось вернуть Бет на свою сторону…

«Может быть, мне стоит сказать отцу, что ты тайком сбегаешь по ночам? Держу пари, что это вселит в тебя страх Божий…»

Конечно, это говорил только живущий в Бет страх. Ред-Крик сильно по ней ударил. Стоит ли удивляться, что она все еще не оправилась от удара?

Агнес вздрогнула, подтянув колени к груди. Ей нужно было думать о чем-то другом, иначе она сойдет с ума. Она напечатала:

«Ты действительно собираешься стать врачом?»

«Я очень хочу. Но моя практика была отменена из-за Петры. Медицинские школы тоже закрываются. Жизнь приостановлена».

Она могла только притворяться, что понимает такие слова, как медицинская школа и практика, но даже по телефону чувствовала его разочарование.

Агнес на мгновение задумалась, потом напечатала:

«Какой твой любимый сайт?»