Цезарий Збешховский - Искажение [litres]

Сквер Героев Ремарка начинается от улицы Рогга и упирается в дворец князя Эмиля, возведенное на склоне белое трехэтажное здание, которое скрыто за каменной стеной и высокими воротами. Справа и слева от него стоят старинные каменные дома с покатыми крышами и резными балконами. Посреди площади находится ряд пальм в полуметровых каменных кадках, возле которых стоят скамейки и высокий фонтан, одновременно являющийся памятником Посейдону. От улицы Рогга до дворца около трехсот метров, из которых лишь первые несколько десятков остаются относительно безопасными.

Пока нам известно, что можно пробраться в два здания справа, пользуясь боковыми окнами и под прикрытием останков транспортера, подбитого повстанцами в самом начале беспорядков. Чуть дальше, слева, горят четыре полицейских автомобиля, а еще дальше стоит огромный экскаватор, использовавшийся для дорожных работ на прошлой неделе.

Из-за естественных препятствий и обездвиженных машин ближе чем до середины площади не подъехать. Никто, впрочем, не пытается совершить подобный маневр – повстанцы хорошо вооружены и стреляют из тяжелых пулеметов и реактивных установок по всему, что окажется чересчур близко.

Мы получаем карту сквера с отмеченными на ней объектами: красные кресты обозначают места, где «соколы» обнаружили вражеские позиции. Наверняка заняты и каменные дома у самого́ дворца князя Эмиля, по три с каждой стороны площади. Пулеметные гнезда замечены в подворотне и в трех местах за каменной оградой. Партизаны прячутся также за экскаватором, сувенирным киоском возле памятника и за припаркованной справа от ворот машиной службы доставки. Они превосходно подготовились к операции.

На сделанных дронами снимках видно множество трупов. В разных местах сквера лежат несколько десятков убитых и раненых – среди них полицейские, охранники и гражданские, в том числе женщины и дети. Наверняка есть и кто-то из повстанцев. Боевики то и дело выводят из дворца заложника и убивают его перед входом.

– Господа, не стану говорить, что это легкая операция, – заканчивает Марсель Остин. – Мы должны занять позицию во втором доме справа и ждать приказа к атаке. Взять из машин два штурмовых комплекта. Выдвигаемся через пять минут.

– Третье и четвертое отделения, взять комплекты – и ко мне! – кричит сержант.

Мы бежим к «скорпионам», чувствуя, как дрожат от напряжения руки и ноги. Лица моих солдат напряжены, бойцы нервно смотрят по сторонам. Мы застегиваем ремни МСК, хватаем железо и возвращаемся на место сбора. Гаус и Бенеш, самые сильные во взводе, тащат сзади металлический таран. Теперь им приходится действовать вместе.

Бо́льшая часть нашего отряда проникает в первый дом через окно со стороны улицы Рогга. Окно расположено высоко, но, подставив деревянные поддоны, солдаты входят в него без проблем. Я веду третье и четвертое отделения вдоль здания; мы должны войти сразу в следующий дом. Мы несем тяжелое снаряжение, которое нелегко было бы тащить наверх и передавать друг другу на высоту в два метра.

На тротуаре лежит тело убитого повстанца. У мужчины, одетого в спортивные штаны и футболку, темное заросшее лицо. Он выглядит так, будто ненадолго задремал, привалившись, будто ребенок, к высокому бордюру; вокруг его головы запеклось кровавое пятно. Приходится быть осторожнее, чтобы не наступить на труп и не споткнуться.

Присев, я опираюсь плечом о стену и выглядываю за угол. Обездвиженный транспортер в самом деле обеспечивает неплохое прикрытие. Кто-то бросил на него несколько мешков с песком, благодаря чему можно пробраться к следующему зданию. Если бы у партизан Гарсии имелись отборные стрелки, они могли бы легко снять нас из окон с противоположной стороны площади. Но лейтенант утверждает, что при стрельбе на такое расстояние они пока что не отличались особой меткостью.

– Петер, бери своих солдат и продвигайтесь к транспортеру, – говорю я Усилю.

– Ладно. Оставлю вам только Бенеша, чтобы помог нести таран.

– Как будете на месте, брось дымовую гранату, Тогда мы двинемся ко второму дому. – Я поворачиваюсь к Водяной Блохе: – Джаред, займи позицию у того дерева. Будем их прикрывать.

Дафни ползет к развесистому каштану, который растет на улице Рогга, напротив сквера. Мгновение спустя он уже целится в сторону позиций партизан.

– По моему знаку! – кричит Усиль своим. – Пригнувшись!

Они бегом бросаются к транспортеру. Где-то в глубине площади раздается пулеметная очередь, но все четверо невредимыми добираются до бронированной машины. Рядовой Васс, сменивший Альбина Хокке, швыряет за транспортер дымовую гранату. Вверх с шипением устремляется белое облако.

Парни Усиля открывают огонь – в основном вслепую и исключительно затем, чтобы как-то ответить повстанцам, а мы, пользуясь суматохой, бежим со всех ног к подворотне второго здания. За несколько секунд оказавшись внутри, мы сворачиваем влево, на лестничную клетку. Гаус и Бенеш тяжело дышат.

– Блядь, я боюсь, – шепчет мне на ухо Пурич.

– Справимся, – почти беззвучно отвечаю я.

В доме находятся около двадцати человек из первого батальона и один солдат из роты инженерных войск. В коридоре и в трехкомнатной квартире на первом этаже основательно тесно. Мы отступаем на лестничную клетку, а через несколько минут к нам присоединяются лейтенант Остин, оба сержанта и два взвода из нашей роты.

Можно двигаться дальше.

Сержант из первого батальона передает командование Остину и забирает своих людей. Лейтенант совещается по радио с майором Гиггсом, после чего приказывает нам перейти в комнату, которая на время становится командным пунктом. Мы идем по коридору в скромную гостиную с зелеными обоями на стенах. Парни получают приказ отодвинуть в сторону полированный сервант. С полок на пол сыплется стеклянная посуда. На шлем Олафу Инке падает маленький горшок с землей. Под тяжелым ботинком Трумана хрустят водочные рюмки.

– Следить за окнами! – кричит Голя. – Не стоять напротив!

Сержант Северин быстро сообщает, что здания у сквера были разрушены во время налетов готтанцев на Харман. Ремарцы отстроили их после войны, заменив старые каменные строения с прочными стенами на новые с деревянным каркасом. Похоже, им очень хотелось побыстрее восстановить это место. Северин презрительно называет подобные конструкции «ремаркской дешевкой».

– Говно, а не здания.

– Ладно, господа, – вмешивается лейтенант Остин. – Оставим архитектуру на потом. Для нас это даже лучше – из-за материала стен их, может быть, легче форсировать. Нужно пробиться в следующие здания и взять под охрану эту сторону площади.

– Как это «пробиться», господин лейтенант? – спрашивает капрал Соттер.