Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

То, что этот проект был организован с такой изобретательностью почти два столетия назад, на взгляд Вульфа, лишь подчеркивало огромное значение, которое ему придавали с самого начала, и столь же упрямую решимость во что бы то ни стало сохранить его в строгой государственной тайне.

На дорожке, ведущей от дома, мелькнуло белое платье, и Вульф понял, что Нэнси Фостер, его секретарша, его ищет. Нэнси была хорошенькой, деловитой и добросовестной, и куда бы он ни пошел, она всегда умудрялась разыскать его и приставить к работе.

Он был уверен, что Нэнси работает на Службу безопасности. Но это его не тревожило. Он был всего лишь разгильдяй, в меру своих сил пытающийся делать работу, которая была не по зубам ни одному человеку, и Служба безопасности могла сколько угодно проверять его при помощи тестов и диаграмм всякий раз, когда Нэнси отдавала распоряжение.

Он прошел по двору и увидел, что Нэнси остановилась у конца брусчатой дорожки и ждет его. Она держалась в тени, и лицо у нее было напряженное.

– Там Гофф, – сказала она. – Он кого-то привел.

– Спасибо, Нэнси, – поблагодарил Вульф. – Я уже иду.

– Что-то случилось, Гил?

– Да нет. А что?

– Этот человек, который пришел с Гоффом… Я почти уверена, что он из Центрального бюро.

Вульф заставил себя рассмеяться.

– Мы их не волнуем, Нэнси. Не настолько мы важны.

– Его фамилия Хьюз. Сидни Уодсворт Хьюз.

Она хмыкнула, произнося это имя.

– Прямо как стихи, – сказал Вульф.

Караульный у входа все так же стоял навытяжку, но на его любезности это никак не отразилось.

– Ну как, видели котят, сэр? – поинтересовался он.

– Нет, – ответил Вульф. – Я до них не дошел. Завтра посмотрю.

– На них стоит взглянуть, – сообщил охранник без малейшего выражения.

Гофф с Хьюзом ждали его в кабинете. Хьюз оказался крупным мужчиной, этаким лощеным типом. Такого, пожалуй, нелегко будет переспорить, сказал себе Вульф. Гофф представил их друг другу.

– Хьюз из Центрального бюро Службы безопасности.

Вульф пожал Хьюзу руку и изумился тому, как это Нэнси так хорошо разбирается в людях.

– Я пошел, – сказал Гофф. – У меня работа. Когда закончите, позвоните мне и я пришлю за вами машину.

– Благодарю вас, Гофф, – ответил Хьюз. Его слова определенно прозвучали как разрешение уйти.

– Сообразить вам чего-нибудь выпить? – спросил Вульф.

– Может быть, попозже, – сказал Хьюз. – Сейчас мне надо о многом с вами поговорить.

Разговор начинался на какой-то фальшивой ноте. Все было слишком поспешно, слишком натянуто, чтобы быть драматичным, хотя ощущение драмы все-таки проскальзывало. Ничего хорошего из этого не выйдет, подумалось Вульфу.

Интересно, не имеет ли это отношения к Хендерсону? Исчезновение Хендерсона казалось ему единственной причиной, по которой в его кабинете мог появиться человек из Центрального бюро. Но дело Хендерсона было закрыто. Гофф проделал такую работу, которая не оставляла в этом никаких сомнений. Каждый факт, каждый аспект этого исчезновения был учтен и расследован. Вся история – насколько там вообще было что-то известно – была черным по белому записана в официальных документах.

Хьюз грузно опустился в кресло и поставил перед собой свой портфель.

– Насколько я понимаю, пропал человек.

Вульф кивнул.

– Гофф рассказал мне об этом, – продолжал Хьюз. – Это очень похоже на дело Такермена.

– Гофф молодец, – сказал Вульф.

Он знал: чтобы руководитель проекта хвалил начальника собственной службы безопасности – это уже на грани ереси. Но его это не волновало. Слишком уж напыщенным был этот Хьюз.

– Однако я здесь не затем, чтобы говорить о Хендерсоне, – как ни в чем не бывало продолжал Хьюз. – Я приехал сообщить вам, что мы нашли Такермена.

Вульф выпрямился в своем кресле. На мгновение он застыл, отчасти от безотчетного стремления взять себя в руки, порожденного почти врожденной решимостью не выказывать никаких эмоций, отчасти от поразившей его, словно холодным стальным клинком, мысли: если то, что сказал Хьюз, правда, значит большая часть надежд, которые возлагали на «Песочные часы», только что развеялась как дым.

– Но это невозможно, – выдавил он в конце концов. – Это не имеет смыс… – Он осекся, увидев полуулыбку на лице своего собеседника.

– Я немного уточню, – сказал Хьюз. – Мы не нашли самого Такермена. Но у нас есть его отпечатки пальцев, и мы можем воссоздать картину произошедшего. Хотя бы ее часть.

Хьюз помолчал, ожидая какого-то отклика, но Вульф упрямо безмолвствовал. В конце концов он все-таки заговорил:

– Продолжайте. Вы говорили о каких-то отпечатках.

– Мы нашли отпечатки на больничной карте, – сообщил Хьюз, – и она датирована тысяча девятьсот восемьдесят пятым годом.

Вульф сидел сгорбившись и чувствовал, как в душе у него мало-помалу нарастает ликование. Он видел, что Хьюз наблюдал за ним с этой своей полуулыбочкой на губах, как будто внутренне забавлялся, – выражение, которое было не совсем снисходительное, но очень к тому приближалось.

– Вы уверены? – спросил Вульф. – Точно уверены или есть сомнения?

– Мы убеждены.

Вульф кивнул. Неплохо. Если Центральное бюро было убеждено, обычно это означало, что любая битва, любая борьба с трудностями на девять десятых выиграна.

– Его доставили в госпиталь, – продолжал Хьюз, – он пострадал в какой-то уличной драке. Ему здорово досталось, и, судя по записям в карточке, никто не верил, что он выкарабкается.

– Но он выкарабкался?

– Наверняка мы не знаем. Он снова исчез. – Хьюз больше не улыбался. – Боюсь, Такермен задал им работенку. Поступил без всяких документов и совершенно ничего не помнил о своей прошлой жизни. Поэтому его записали как неизвестного и стали ждать. Но даже когда он пошел на поправку, он все равно ничего так и не вспомнил. Они объяснили потерю памяти трещиной в черепе, которую он получил в драке. О нем нигде не было никаких упоминаний, и они, должно быть, никак не могли взять в толк, как человек его возраста… ему ведь было сорок, да?

– Да, – подтвердил Вульф.

– Должно быть, им нелегко было понять, как человек мог прожить сорок лет и ни разу не подвергнуться процедуре снятия отпечатков пальцев и не иметь даже никаких документов, по которым можно было бы установить его личность. А потом еще вдобавок ко всему он исчез – прямо с больничной койки.

– Он снова переместился во времени, – сказал Вульф. – Ему там не понравилось, поэтому он просто отправился дальше. Вы искали его в каком-нибудь другом времени?

Хьюз покачал головой.

– Что толку? Мы и сейчас его не искали, наткнулись на его карту по чистой случайности. Он совершил прыжок на четыреста лет назад, не забывайте. В какое время его занесло во второй раз? Отпечатки пальцев – единственный надежный метод установления личности, который был доступен в прошлом, но его изобрели сравнительно недавно. Если он прыгнул из тысяча девятьсот восемьдесят пятого года хотя бы еще на пятьдесят лет назад, он потерян для нас безвозвратно.