Клиффорд Саймак - Ветер чужого мира [сборник litres]

– А за деньги? – предложил Грант.

Джо обвел руками окружающие холмы, уходящую вдаль речную долину.

– У меня есть это, – сказал он. – Деньги без надобности.

– Как насчет славы?

Джо не сплюнул, но, судя по выражению лица, ему хотелось.

– А благодарность рода человеческого?

– Она недолговечна, – ответил Джо, и звучала в его голосе застарелая насмешка.

– Послушай, Джо, – заговорил Грант как можно тверже, но все же пропустил в голос просящую нотку, – то, что ты можешь сделать, очень важно… Важно для грядущих поколений, для земной цивилизации. Это стало бы вехой на нашем пути к…

– Но с чего бы мне, – спросил Джо, – что-то делать для тех, кто еще не родился? С чего бы мне загадывать в такую даль, до которой я не доживу? Почести и слава, лавры и фанфары, – когда придет срок умирать, все это исчезнет. Разве дано мне будет знать, великую жизнь я прожил или никчемную?

– Человечество будет знать, – сказал Грант.

Грянул хохот.

– Сохранение человечества, развитие человечества… Да с чего бы тебе заботиться о человечестве? Или мне? – У Джо вокруг рта разгладились смешливые складки, и он с притворной назидательностью потряс пальцем. – Сохранение человечества – это миф. Миф, которым все вы живете. Жалкое утешение, порожденное вашим общественным устройством. Человечество заканчивается каждый день. Умрет человек – умрет и человечество, для него умрет.

– Просто тебе все равно, – сказал Грант.

– Именно это, – с нажимом произнес Джо, – я и пытаюсь тебе втолковать. – Он глянул на лежащий у костра рюкзак, и по губам проскользнула улыбка. – Ну, разве что мне покажется интересным то, что там лежит…

Грант раскрыл рюкзак, вынул папку. Не без колебаний извлек из нее тонкую стопку листов, взглянул на заголовок: «Незавершенная философская…» Вручил бумаги Джо, а потом сидел и смотрел, как тот бегает взглядом по строчкам, и обмирал от предчувствия катастрофы.

Недавно в доме Вебстеров Грант размышлял о разуме, не знающем ограничений логики, о разуме, не скованном четырехтысячелетними ржавыми цепями человеческого мышления. А ведь это может сработать, сказал он себе тогда.

И вот Грант встретился с тем самым разумом. Но этого оказалось мало. Возникла проблема, которую не предвидел ни сам Грант, ни люди в Женеве. До сего момента считалось само собой разумеющимся, что это будет человеческий разум.

Социальное давление – вот что на протяжении всех этих тысячелетий цементировало род людской. Точно так же, как давление голода обеспечивало целостность модели муравьиного общества. Человеческое существо нуждается в одобрении со стороны его сородичей, в своего рода культе братства. Это психологическая, почти физиологическая потребность в положительной оценке мыслей и действий индивидуума. Это сила, удерживающая индивидуума от антиобщественных поступков, сила социальной самозащиты и гуманистической солидарности, сила, побуждающая к совместному труду на общее благо.

Ради коллективного одобрения индивидуум шел на смерть или проживал жизнь, сравнимую с пыткой. Без этого самопожертвования человек оказывался один-одинешенек, становился изгоем – ничуть не лучше отбившегося от стаи зверя.

Конечно, эта зависимость подчас принимала уродливые формы. Тут и психология толпы, и расовые гонения, и массовые расправы во имя патриотизма или религии. Но все же это был цемент, не дававший человечеству распасться. И не будь его, человечество вообще не появилось бы на свет.

А Джо – одиночка с рождения. Интересы общества для него пустой звук. Ему безразлично, что другие думают о нем, как оценивают его поступки.

Солнце согревало Гранту спину, ветер шелестел в кронах над головой. Где-то в зарослях раздалась птичья трель.

Может, это тенденция? Мутантам просто не нужен основной инстинкт, который делает человека частицей его вида?

Или этот тип, сидящий перед Грантом и читающий наследие Джувейна, благодаря мутации живет столь полноценной жизнью, что не испытывает ни малейшей нужды в чьем-либо одобрении? Или в свои немалые годы он достиг той ступени цивилизационного развития, когда человек может позволить себе абсолютную личную независимость, презрев всю искусственность социальных устоев?

Джо поднял взгляд:

– Очень интересно. Но почему он не закончил?

– Потому что умер, – ответил Грант.

Джо прищелкнул языком:

– В одном этот парень дал маху. – Мутант перевернул пару страниц и ткнул пальцем. – Вот здесь ошибка. Потому-то он и застрял.

Грант едва не утратил дар речи.

– Что… что еще за ошибка? – запинаясь, проговорил он. – Нет тут никакой ошибки. Просто Джувейн не дожил. Если бы не умер, то закончил бы…

Джо аккуратно свернул рукопись и засунул в карман.

– Оно и к лучшему, – сказал он. – Иначе бы он такого нагородил…

– Так ты сможешь закончить его работу? Ты сможешь…

Грант осекся – понял, что нет смысла продолжать. Ответ читался у собеседника в глазах.

– С чего ты взял, – проговорил Джо, чеканя слова, – что я отдам это вам, крикливым людишкам?

Грант беспомощно пожал плечами:

– И правда, с чего? Надо было это предвидеть. Такой человек, как ты…

– Я сам найду этому применение, – перебил его Джо.

Он медленно встал, с рассеянным видом махнул ногой и пропахал в холме муравейника глубокую борозду, повалив дымящиеся тубы, похоронив хлопотливые упряжки.

Грант с воплем взвился на ноги. Его объяла слепая ярость, рука сама выхватила пистолет.

– Стоять! – рявкнул Джо.

Рука замерла, ствол пистолета глядел в землю.

– Полегче, человечек, – предостерег Джо. – Знаю, ты не прочь стрельнуть, да только не выйдет. Потому как у меня теперь планы имеются. И вообще, не стоит убивать по причине, которая у тебя на уме.

– Да какая разница, за что бы я тебя убил? – прохрипел Грант. – Ты был бы мертв, и это главное. Ты бы не разгуливал на свободе с философией Джувейна.

– И все-таки ты хочешь меня прикончить не за это, – почти ласково произнес Джо. – Тебя разозлило, что я повредил муравейник.

– Да, так было в первый момент, – признал Грант. – Но потом…

– Не вздумай, – сказал Грант. – Даже не успеешь на спуск нажать, как сам подохнешь.

Грант колебался.

– Если думаешь, что я блефую, попробуй выстрели.

Несколько долгих мгновений двое мужчин стояли друг перед другом. Пистолет не поднимался.

– Почему бы тебе не выйти к людям? – спросил Грант. – Такой помощник нам пригодился бы. Это ведь ты подсказал Тому Вебстеру, как сделать космический двигатель. А твоя работа с муравьями…

Джо быстро шагнул вперед. Грант вскинул пистолет, но ему в лицо уже летел здоровенный кулак. Летел стремительно, чуть ли не со свистом, и уж всяко быстрее, чем двигался палец на спусковом крючке.