Джин Вульф - Пятая голова Цербера [сборник litres]

– Не машите им, – предупредил нищий, потом зашептался с мальчишкой о чем-то, я уловил только пару слов в начале и конце: «Faîtes attention… français!» [79]Я догадался, что примерный смысл высказывания таков: «помни, что ты француз». Мальчишка ответил что-то, я не услышал, что именно, и решительно покачал головой.

Сначала мы посетили океанское побережье. Океан, по словам попрошайки, сам по себе являлся у аннезийцев объектом поклонения, священной фигурой аннезийской религии, и мы добирались до него по одной из змеившихся проток дельты Темпуса. Наша маленькая лодка держалась на воде лучше, чем я мог ожидать при таком волнении, и примерно в миле к северу от самой северной протоки мы причалили к песчаному пляжу.

– Вот это место, – сказал нищий.

Он указал мне небольшой камень, на котором имелась французская надпись, удостоверявшая, что именно здесь человек впервые ступил на землю Сент-Анн, – звездолет приводнился в двадцати пяти километрах дальше в море, а потом колонисты сели в лодки и высадились там, где стояли сейчас мы. На этой узкой полоске пляжа я впервые в полной мере почувствовал себя в чужом мире. Песок повсюду был усеян морскими раковинами, но было в них что-то непостижимо чуждое; мне на миг показалось: даже найди я одну из них на пляже Земли, я бы ни на секунду не усомнился, что земные океаны никогда не омывали ее.

– Здесь они вышли на сушу – первые французы, – сказал попрошайка. – Вы говорите, доктор, что многие не верят в существование аборигенов, в то, что они вообще когда-то жили, но я уверяю вас, что, когда лодки причалили к берегу, они нашли там человека…

– Из племени жителей лугов и болот, – уточнил его сын.

– Они нашли его плавающим лицом вниз в Море-Океане. Его запороли почти насмерть связками тонких тростин – таков был их обычай, они иногда приносили в жертву людей. Они нашли его – и мой великий предок, иногда именуемый Восточным Ветром, вышел им навстречу и заключил с ними мир. Вы этого не знаете, потому что бортовые журналы самого первого корабля колонистов сгорели, когда Сен-Дизье был испепелен [80] На Земле существует французский город с аналогичным названием. Он расположен в департаменте Верхней Марны в области Шампань-Арденны. В 1775 г. Сен-Дизье на две трети выгорел в страшном пожаре, но его инопланетный аналог, по всей видимости, пострадал не от естественного пожара, а вследствие гражданской войны на Сент-Анн – правда, точный способ уничтожения города неясен. «Испепелен» – может означать как атомную бомбардировку, так и лазерно-орбитальную. В любом случае очевидно, что Сен-Дизье выступает на Сент-Анн эквивалентом Хиросимы и Нагасаки. , но я говорил с человеком, с очень старым человеком, который шестьдесят лет назад был хорошо знаком с одним из тех, кто был в той первой, очень маленькой, лодке, еще наполненной земным воздухом, и я это знаю наверняка.

Мы отошли от берега и посетили большой песчаный затон, который сейчас известен как Песочные Часы, – там аннезийцы, по словам попрошайки, иногда держали предназначенных в жертву. Мальчишка соскользнул на дно ямы, чтобы продемонстрировать мне, что выбраться из нее без посторонней помощи невозможно. Я подумал, что он недооценивает трудности подъема, и съехал в яму сам. Пришлось его папаше вытаскивать нас обоих, кидая нам поочередно конец веревки, которую он для таких целей припас в лодке. Стены ямы не везде были отвесны, но песок оказался таким мягким, что без посторонних приспособлений даже взрослому мужчине вылезти не удалось бы [81].

Осмотрев Песочные Часы, мы вернулись в лодку и снова проплыли в реку по другой протоке, порядком сместившись относительно заболоченной территории. Мои гребцы упрямо, сражаясь с остаточными волнами прилива, проталкивали суденышко сквозь густые заросли соленого тростника. Здесь-то я и добыл трех тростниковых куриц, и мальчишка плавал за ними… хотел написать «так же сноровисто, как ретривер», но правда жизни в том, что он плыл даже лучше собаки-ищейки, почти как морской котик или нерпа. Теперь я готов был поверить рассказам его папочки о том, что временами мальчику удается поймать неподстреленную птицу, просто проплыв под ней и схватив из-под воды за лапы. Он – то есть мальчишка – сказал, что, когда прилив отступает, в этих местах отличная рыбалка, а его отец прибавил:

– Но вы не сможете ничего забрать в город, доктор – для них тут слишком много рыбы.

– Не для продажи эта рыба, а для еды, – вставил мальчишка.

Аннезийский храм (или обсерваторию, чем бы это место ни было) первопоселенцы разрушили и вырубили ради ценной древесины. Уцелело лишь несколько полусгнивших деревьев. Впрочем, по пенькам можно было легко составить представление о том, как тут все выглядело в доконтактные времена. Число деревьев равнялось числу дней в году Сент-Анн – их было четыреста два. Росли они на расстоянии приблизительно ста десяти футов друг от друга, образуя круг чуть ли не трех миль в диаметре. По пенькам я заключил, что обхват ствола для большинства деревьев тогда превышал двадцать футов, и ко времени вырубки лиственные кроны древ почти соприкасались. На расстоянии они должны были казаться неприступной, непроницаемой стеной с единственным проходом в точности впереди путника. Внутри круга, насколько можно было судить, ничего больше не росло и не стояло. Соблазнительно было бы предположить, что аннезийцы использовали древокруг в качестве календаря, перемещая какую-то метку от дерева к дереву и подвешивая на ветвях, но затруднительно сказать, достигла ли астрономия здешних жителей более высокого уровня. К слову сказать, мнение некоторых земных ученых, согласно которым аннезийский «храм» естественного происхождения, с очевидностью абсурдно. Разумеется, он был распланирован и «воздвигнут» искусственно, причем как минимум за век до приводнения первого французского корабля, а то и раньше; я сосчитал кольца на четырех пнях и пришел к выводу, что средний возраст древ составляет сто двадцать семь аннезийских лет.

Я начертил грубую карту с указанием положения пней внутри древокруга и примерного размера каждого из них. Они быстро разлагались, и уже спустя десятилетие отследить их местонахождение оказалось бы невозможно.

Хотя к тому времени, как я закончил работать с картой, уже пошел отлив, нам удалось продвинуться вверх по реке еще на несколько миль. Там мы задержались, чтобы осмотреть место выхода скальной породы – в болотах это крайне редкое явление, и попрошайка сообщил, что первоначально оно имело форму сидящего человека. Среди жителей Французского Причала и La Fange, по его словам, бытует стойкое поверье, что неприличные и непристойные поступки, совершенные сидя или лежа на коленях этой естественной статуи, незаметны для Бога. Суеверие это, по всей видимости, аннезийского происхождения, хотя мальчишка это опровергал. Статуя уже почти совершенно выветрилась.