Эрик Ингобор - Этландия

— К мосту!..

Над мостом вздымался дым залпов.

Опрокидывая мешки, поворачивал и пулеметы. Шаг за шагом, беря каждую пядь моста телами, шла армия голода…

Через площадь льются голодные полки. Они поют:

Они идут туда, где в дыму лежат тела на мостовой. Как цепные собаки, рвались пулеметы. Беспомощно метались слепые под пулями. Падали и разрывались зловонными клубами газовые бомбы. И люди от слез не видели ничего: они терли мокрые глаза. Из дыма ползли полицейские броневики, и ветераны, калеки переживали второй раз войну. Как и тогда — их душит газ, как и тогда — тела валят пули, и ползут танки. Только тогда тела были целые, а сейчас добивают обрубки тел.

Одноногий человек, запрыгав на костылях, бросился один навстречу броневику и, страшно занеся костыль над головой, крикнул:

— Стреляйте в нас! Это будет платой за наши раны!..

Шли в бой солдаты армии голода. Шли завоевывать право дышать ветром цветущих лугов, право на труд у огненных горнов, право любить, щуриться на солнце, право видеть радостными своих детей в брызгах реки на солнце, право улыбаться… За право жить расправив грудь, дышать, трудиться, петь песни, любить… падают лохмотья в кровь… Этим миллионам осталось умирать о голоду. Они предпочитают умирать в бою, в мертвой схватке с миром, обрекшим их на голодную смерть.

Почки набухали в дни, когда набухали ненависть и горе, скопленные веками.

Почки раскрывались, рвались побегами листьев — так раскрывались здания домов, так бежали кварталы…

Таяли снега, бурно неслись вешние воды, как неслись потоки демонстраций.

В дни, когда бледно-зеленые листья деревьев просвечивало солнце, когда парки окутаны запахом липовых почек, шла, сметая гниль зимы, весна человечества…

Эта весна рвалась грудью из лохмотьев голодного похода.

Левая часть сцены — невеселая комната с лестницей наверх, в глубине. Правая — грязный коридор. Комната пуста. В коридоре хищно крадется госпожа Шлюк.Она подходит к дверям. Вытягивает свою длинную морщинистую шею, прислушивается. Резко распахивает дверь и врывается в комнату.

Г-жа Шлюк( злорадно взвизгнув ). Ага!.. Вы дома. Очень хорошо, господин Куарт. Вы дома. Вы отдыхаете. Это может себе позволить человек, заработавший деньги. Следовательно, вы получили деньги… Не притворяйтесь спящим. Я слышу ваше довольно неприятное дыхание… Вы повесили какую-то занавеску над кроватью. Ах, вы так любите уют! Но прежде вы должны спросить квартирохозяйку, угодно ли ей, чтобы господин Куарт превращал ее собственную меблированную комнату в театр. Правда, она неплохо укрывает вас от кредиторов, но все же я требую ее снять. Немедленно!.. Итак, вы хотите знать, сколько с вас следует?.. За комнату за три месяца — семьдесят пять стейеров, за разбитую лампочку — восемьдесят пять фенни, за электричество — двенадцать стейеров (у вас свет горит круглые сутки), за поломанный стул, помните, тот, венский… пятнадцать стейеров — итого сто четыре стейера восемьдесят пять фенни. Сто стейеров вы можете дать одним банкнотом — это я вам разрешаю. Вы считаете деньги?

Я попрошу вас не молчать… Не притворяйтесь спящим, меня не проведете. Я ведь не сапожник Мюль или госпожа Шиф из угольной лавки… Им достаточно увидеть пустую комнату.

У меня седые волосы, господин Куарт. Я, простите за откровенность, уже тридцать лет сдаю меблированные комнаты и имею дело с негодяями, которые живут и не платят. Вы можете гордиться и похихикивать там за занавеской, — вы оказались негодяем из негодяев. За тридцать лет еще никто меня так не околпачивал. Но сегодня ваш последний день. Сегодня полиция вышвырнет вас на мостовую. Да, вам удалось провести старуху Шлюк… «Молодой инженер ищет комнату в тихой семье для научной работы…» Да вы меня водили за нос по всем правилам науки… ( Вдруг бешено орет. ) Деньги! Сию же минуту деньги… Фрип!..

Мгновенно появляется длинновязый парень.

Фрип! Спрячь на всякий случай чемодан этого проходимца. Он пуст, но за него могут дать хоть двенадцать стейеров. Вы сегодня неосмотрительны, — вот ваш пиджак и галоши. Ага? Ну, теперь вы заговорите? ( Театрально заломив руки. ) Боже мой, что я вижу?.. Соседи! Люди! Госпожа Путек! Все сюда!

Бегут жильцы.

Взгляните… Он изрезал мой стул… Видите, это ножом, ножом. Он громит мою квартиру. Стул ножом, мой любимый стул, на нем сидел еще покойник Ганк… Стойте! Не уходите! Здесь была картина «Коронование императора». Караул! Он продал ее. Арестуйте его сейчас же! Зовите полицию. Он украл и продал, а сам прячется за занавеской. Фрип! Закрой дверь, он может прошмыгнуть.

Сосед( личность в подтяжках. Тоном опытного охотника ). Госпожа Шлюк, по-моему… связать до прихода полиции.

Г-жа Шлюк.Заходите со всех углов. Ах, осторожнее! Он способен на все…

Все жильцы осторожной облавой двигаются к кровати за занавеской.

Голоса:

— Хватайте!

— Не уйдешь, кенарь.

— Он под кроватью.

— Зайдите с той стороны.

Сосед( вылезая из-под кровати ). Исчез…

Г-жа Шлюк.Как исчез? Ой! Я умираю… сердце… задыхаюсь, воды…

Сосед( в коридор ). Воды. Госпожа Шлюк опять требует деньги с квартиранта.

Г-жа Шлюк( подпрыгнув ). Да ведь он снимает у меня еще чердак. Там… там… Спрятался.

Вся квартира, как гончие, бросается на лестницу в глубине комнаты. Г-жа Шлюк карабкается первая и стучит в люк.

Г-жа Шлюк.Потрудитесь выйти, бандит!

Появляется измазанный недоумевающий «бандит». Инженер Куарт, белобрысый, со смешно торчащими волосами, подслеповатый, в больших очках, молодой, нескладный, беззащитный, растерянно машет руками.

Куарт.Что?.. Ну, что вы хотите? Госпожа Шлюк, я не прячусь — я работаю, а деньги будут завтра. Я прошу не мешать мне. ( Собирается уйти. )

Г-жа Шлюк( хватая его за ногу ). Надо сначала заплатить за помещение, а потом в нем работать. И что он там делает? О, ужас! Он, печатает фальшивые деньги!

Сосед( мрачно ). Нет, тогда бы он заплатил.

Г-жа Шлюк( истерически ). Пропустите меня, фальшивомонетчик!

Куарт( загораживает дорогу ). Я никого туда не пущу!

Голоса:

— Полицию впустите.

— Тащите его.

— Фрип, хватай его за ноги!

На лестнице, ведущей на чердак, разыгрывается целое сражение. Жильцы, возглавляемые г-жою Шлюк, пытаются стащить Куарта вниз и прорваться на чердак.