Эрик Ингобор - Этландия

Читатели!

Я кладу каплю крови капитализма ЭТЛАНДИЯ

под линзу мощного микроскопа. ЭТЛАНДИЯ

Любуйтесь желтыми, черными ЭТЛАНДИЯ

и коричневыми спирохетами…

Я — этландец.

На карте мира Этландия занимает слишком незначительное место для того, чтобы авторы учебников географии могли часто упоминать о ней.

Но то, что совершается в этой географической капле, схоже с судьбами огромных материков и солидных государств.

Часто в одной капле бывает больше смертоносных бацилл, чем в целой бочке воды.

Этландия маленькая, но чрезвычайно ядовитая страна.

Знаменитый Горэ в своих «Путешествиях» говорит так об этой стране:

«Почва и климат Этландии поистине чудодейственны. Любой одуванчик глупости, посаженный в этландскую землю, произрастает в баобаб идиотизма».

Ах, чудесный климат Этландии! Какая-нибудь дрянненькая, безопасная, как божья коровка, затея, чахнувшая в Англии или какой-нибудь Швейцарии, попадая на почву моей родины, превращается в дракона.

Даже комплекции людей здесь какие-то, прости господи, переборщенные. В Этландии человек средней фигуры — редкость. Либо худые и длинные, как мачты высоковольтной передачи, либо толстые, как бочки из хорошего винного подвала.

Прав английский посланник в Этландии, который так выразился в своих мемуарах:

«…В Этландии народ и правители лишены чувства меры…»

Скоро я смогу окинуть Этландию взглядом с птичьего полета, рассказать вам о диковинных приемах политики, о смехотворных идеях и нелепых затеях этландцев. В этой же книге разрешите мне заняться скромным повествованием о доме, в котором я жил в этландском государстве, о моих соседях и их невеселой судьбе, которая может оказаться для вас поучительной и небезынтересной.

Бумага — это белая пустыня, на которой возникают миражи событий. То раскаленная добела страстями, то покрытая инеем мыслей, то поросшая полынью горьких строк. Прекрасная пустыня, в которой мы находим убежище в тяжелые дни. Сухая белая земля, над которой я тружусь в знойные дни. Сейчас ее прохладные, нетронутые поля развернулись передо мной. Я протягиваю вам руку, читатель, и прошу быть моим спутником. Мы отправляемся в Этландию!

Итак, мой друг советский читатель, — мы в пути… Что я могу еще вам сказать в преддверии своей родины?.. Начну с преданий…

Этландские саги утверждают, что моя нелепая родина обязана своим происхождением пьяной оплошности небесного кузнеца, бога огня Эта.

Летней ночью из черной бездны неба падают звезды… То сыплются искры в небесной кузне бога Эта. Из расплавленного солнца черпает он металл, кует звезды и золотые кастрюли богам.

Однажды бог богов Фор заказал Эту срочно отлить кубок. Бог огня веселился накануне на пиру и пришел в кузню пьяный. Плюнул на свои руки, огромные, как облака, почесал грудь, заросшую волосами высотою с вековой лес, выругался и приготовился делать кубок.

Из тигля расплавленного солнца зачерпнул он ковшом металл, но по пьяному делу не донес его до формы, споткнулся и выплеснул. Полетел металл огненным комком вниз, в облака, упал, зашипев, в океан и стал Этландией.

Во всякой легенде или сказке есть атом правды. Если Этландия, вопреки сагам, и не произошла от пьяной неуклюжести Небесного кузнеца, то весьма возможно метеорическое происхождение этой земли.

Вполне допустимо, что некогда исполинский метеор обрушился на нашу истерзанную планету…

Когда я пытаюсь найти корни ряда явлений в жизни моей родины, я их скорее и охотнее всего могу приписать необычайности почвы этого обломка неизвестного, но, наверно, весьма занятного небесного тела.

Я часто брал в руки горсть этландской земли, нюхал ее, растирал, смотрел на нее во всякие прехитрые стекла… И каждый раз приходил к тому же выводу. Все дело в самой земле.

Не то она, подобно магниту, притягивает к себе всю нечисть, носящуюся в космосе, не то она избыточно плодородна. (Подобно «Земле Силевадийской» из сказаний средневекового этландского монаха Луки, о которой он говорит, что достаточно бросить в нее мышиный помет — и через сутки из земли вылезет чудовище.)

Что еще может показаться для вас интересным в этой стране?

Этландцы гордятся тем, что в их отечестве священный принцип частной собственности достиг наиболее пышного цвета. Вы увидите, как на этом острове капитализм разросся буйными тропическими джунглями.

О, горестный остров! Помойка мира. Все худшее, что рождается самыми злобными головами человечества, находит в тебе свою отчизну.

Все зло, вся глупость мира, словно падая, оседая, стекают, как на дно, в твои города.

К сожалению, мы не можем с Восточного вокзала отправиться на каком-нибудь «линкольне». Мы пойдем пешком (у меня нет ни одного фени). Пойдем в западные предместья Этборга, называемые в среде беднейшего населения «Брокпур».

Взгляните… Придавленные грязным небом, покосившись то на левый, то на правый бок, медленно уходят в землю острокрышие дома с заткнутыми тряпьем окнами…

Тут нужен собачий нюх, иначе вы заблудитесь. Один из способов найти улицу, на которой я живу, — спросить, где находится Кефлер-рут… но это наивно, как пастушья песня.

Вы можете услышать лаконичный ответ: «Катись…» Народ здесь угрюмый и злой.

Так что лучше идти, ориентируясь главным образом по запахам. Когда ваши брюки будут забрызганы грязью до колен и в нос вам ударит запах усопших кошек, вам следует остановиться. Это значит, что вы наверняка находитесь в начале Кефлер-рут, ибо на углу ее помещается единственное в городе заведение по утилизации дохлых кошек господина Бочекера.

Кефлер-рут — это «Кофейный переулок». Такое название дано ему то ли за то, что в прошлом столетии здесь была кофейная, то ли за цвет грязи, крыш и стен, напоминающий здесь цвет гущи кофе-суррогата.

В наши дни кто-то остроумно перекрестил его в «Кеплер-рут», в переулок Кеплера. Ибо на этих кофейных мансардах ютятся умирающие, подобно Кеплеру, от обилия идей и недостатка пищи, ученые неудачники, спустившиеся на дно Брокпура. Эрудиты, подыхающие среди своих колб, гербариев, фолиантов и закапанных чернилами столов.

Мы будем звать эту невеселую улицу, задавленную оловянным небом, улицей Кеплера… того Кеплера, о ком сказано: