Эрик Ингобор - Этландия

Изящная литература Этландии создала армии человеческих типов, много прекрасных страниц было посвящено также душевным драмам животных (как, например, трогательный патриотический роман лейтенанта пехоты Эраста Курвы); сколько томов in folio воспевает философские размышления макак и гамадрилов, любовные интриги мулов и козлов! Но лестный жребий представить читателю в роли героя машину в двенадцать лошадиных сил выпал только на долю автора этих строк.

Да, читатель, впервые страницы романа посвящены истории возвышения и гибели, трагическим злоключениям и даже любовным переживаниям шестицилиндровой машины. Вы можете лишить автора права попасть в «Пантеон великих мужей Этландии», куда попала г-жа Ландрин за свой волнующий роман на шестидесяти печатных листах — «Жизнь и страдания моей сучки Бизи», — но отнять у него пальму первенства в создании «машинной мелодрамы» вам не удастся!

Работая над романом, я украдкой читал главы об Энрике-9 ворчливым дизелям, солидным динамо и веселым автоматам. Я слышал их дружеский, одобрительный гул, а какой-то расчувствовавшийся пылесос даже похлопал автора по плечу… О, до меня над ними только издевались, им отводили место «грохочущего фона».

Автор не скрывает — он влюблен в хитроумных соратников человека, лукаво поблескивающих высококачественной сталью. Многолетние наблюдения над жизнью и бытом механизмов дали мне возможность обнаружить у них сотни прекрасных качеств, которыми не обладают их создатели.

Я часто вижу, как гениальные машины везут болтающих идиотов и тупиц. Сколько героических судеб механизмов могло послужить темой для поэм! Но мы завидуем, мы замалчиваем от зависти блеск ума автоматов.

Здесь будет сказано о судьбе, жизни и страданиях Энрика-9.

Пройдитесь среди ларьков букинистов в Этборге, и вы найдете десяток массивных пособий, сотни поваренных книг, посвященных вопросу о том, «как описывать внешний облик героя в романах». В одних руководствах говорится, что лучше всего начинать с обуви и медленно подниматься выше, в других рекомендуется начинать с прически и не опускаться ниже пояса. Но что делать автору, когда у его героя нет ни обуви, ни глаз!.. Вы поймете, как трудно описать моего железного героя!

Энрик-9 не был пародией на человека, вроде тех «людей из искусственной протоплазмы», на изобретении которых зарабатывают мистически настроенные писаки.

Энрик-9 был машиной. Круглый стальной барабан его торса покоился на двух трубах ног, оканчивавшихся тяжелыми, как у водолазов, подошвами. На сложный механизм рычагов и шарикоподшипников рук были надеты стальные цилиндры рукавов, заканчивавшиеся гибкой перчаткой суставов-крючков. Над торсом покоилась безглазая голова с небольшим рупором вместо рта.

Машина, одетая в стальной скафандр, отдаленно напоминала своими контурами истукана, вырубленного из ствола дерева каким-нибудь первобытным дикарем. Энрик-9 своим обликом не рождал улыбки. Он был страшен и суров. На его металлической груди стояла белая надпись: «Энрик-9».

Явление миру Энрика-9 должно было начаться с доклада инженера Куарта и демонстрации способностей автомата в «Клубе изобретателей». У Куарта не было денег, чтобы нанять грузовую машину и перевезти свое детище в лекционный зал. Инженер хотел пустить автомат пешком, но подумал, что это соберет такую толпу, что едва ли доберешься на лекцию… Вернее всего попадешь в участок.

После долгих упрашиваний Марии владелица бакалейной лавки смилостивилась и дала на вечер свою ручную тележку.

Уложив в разобранном виде Энрика-9, Куарт взялся за ручку тележки и, тяжело упираясь ногами, зашатал по мостовой. Мария шла рядом по тротуару. Куарт шепотом просил ее делать вид, что они незнакомы, чтобы ей не было так стыдно.

— Иди вперед… а то подумают, что у тебя роман с тачечником…

В зале была горсточка людей. Хмурый старик, пронесший графин с водой на эстраду, шепнул сочувственно Куарту:

— Люди теперь слабо стали интересоваться наукой, господин лектор… Их интересуют больше кассы пособий…

Нужно было начинать. Сердце Куарта забилось. Ему стало стыдно за свои дрожащие руки.

Энрик-9 был непоколебимо спокоен. Конструктору хотелось стать таким же холодным, как его автомат, но это не удавалось.

Прошел распорядитель клуба, зло пробурчав что-то насчет убытков — «свет и сторожа дороже стоят», — и что нелепо было затевать эту лекцию, и что пора в клубе открыть сеансы тонфильма.

На эстраде стоял автомат Энрик-9. Стальные цилиндры его рук и ног сияли под огнями рампы. Бледный, щуплый, с детски-застенчивыми глазами, инженер стоял рядом со своим неуклюжим угрюмым детищем, волновался, часто снимал очки, ерошил волосы и путано заканчивал объяснения конструкции автомата:

— …силой, приводящей в движение автомат, является электрическая энергия. В отличие от андроидов и автоматов семнадцатого, восемнадцатого и девятнадцатого веков, приводившихся в движение пружинами часовых механизмов, являвшихся «механическими людьми», Энрика-9 можно назвать «электрическим человеком»… При работе автомата в шахтах, у конвейеров питание электрической энергией производится через проводку, изолированный шланг. На горных разработках, в полях и в ряде случаев, когда трудна проводка, автомат работает на аккумуляторах, расположенных в его спине. Электромотор мощностью в двенадцать лошадиных сил, приводящий в движение автомат, находится в барабане его груди… В ряде производственных процессов нужна большая устойчивость автомата. Мне пришлось много поработать в поисках формы жироскопа-стабилизатора, благодаря которому автомат быстро обретает потерянное равновесие. Его трудно опрокинуть.

Куарт с силой толкнул несколько раз Энрика-9, тот, отклонившись, медленно возвращался в свое положение.

— Сердцем, мозгом «электрического человека» является ряд реле, состоящих из обтекаемых током катушек, втягиваемых сердечников и контактов, работающих по принципу последовательного включения. Чтобы было яснее… Весь процесс, — допустим, загрузки углем печей, — разложен на ряд движений. Каждое реле, сработав, замкнув цепь движения, включает автоматически следующее. Реле воспроизводит рабочий процесс без участия в нем человека… Мускулы человека для ряда производств становятся слишком грубым и неточным инструментом. Мысли, чувства, бродящие в работающем человеке, рождают случайности, ошибки. Мешают беспрерывной четкости и гибкости производственного процесса. Нужен приход холодного, выверенного до мельчайших колебаний автомата. И не только это. Энрик-9 пришел, чтобы освободить усталого, измученного человека… Создавая его, я почему-то часто видел перед собой древнюю Элладу. Я видел лазурь неба и торсы Праксителя… Я знал, в античности человек был счастлив. В древней Греции существовали рабы. На них была взвалена работа, тяжкий труд… Аристотель определил два вида орудий производства: «organa apsycha» — неодушевленные орудия и «organa empsycha» — одушевленные орудия, рабы. Человек владевший «одушевленными орудиями», был свободен от изнурения. Я создал раба современности. Он железный. Его мускулы, кости родились на кальке чертежного стола. Я создал железного раба, «одушевленное орудие». Я верю, что эпоха эксплуатации человека человеком умирает. Да здравствует эксплуатация железных рабов!..