Сара Ведлер - Созерцатель. Вечная молодость

Не получается. Мне просто не удаётся приложить достаточно усилий, не опираясь правой ногой. Подтягивая левую ногу, с каждым сантиметром правая снова уходит вглубь.

— Проклятье! — тихо говорю я и на долю секунды у меня возникает соблазн позвать Сая, однако он должен оставаться рядом с Пейшенс, любой ценой. Я могу лишь надеяться, что на него можно положиться. Я даю себе пару секунд на то, чтобы перевести дух, и, в очередной раз, изо всех сил подтягиваю ногу. Ничего не получается. Наоборот, возникает такое чувство, как будто какая-то холодная, как лёд, рука обхватила мою щиколотку и держит её смертельной хваткой. Верная добыча! На самом ли деле то, что я слышу вокруг себя, — это лишь бульканье трясины, или это, скорее, слова, как если бы кто-то говорил шепеляво, брызгая слюной.

«Спускайся к нам, Джолетта. Мы давно тебя поджидаем. Сюда, в болото!»

Я закрываю глаза. Я не в праве позволить довести меня сейчас до сумасшествия.

Вдруг совсем неподалёку от меня раздаётся лай. Мои глаза широко распахиваются и видят на краю болота четырёхногую тень.

— Мали! — в ужасе кричу я. — Мали, стоять!

Моей собаке ни в коем случае нельзя ко мне приближаться, однако приказания её не интересуют. Она совершает быстрый прыжок вперёд, разбрызгивая грязную воду, и её передние лапы чуть-чуть увязают. Мали молниеносно вцепляется зубами в мой правый сапог, с большим усилием делает два шага назад задними лапами, и ей удаётся освободить передние. И затем она изо всех сил тянет меня за ногу. Я вскрикиваю, когда острые зубы пронзают кожу ботинка, но Мали не реагирует, а просто продолжает тянуть и тащить. Моё тело постепенно приходит в движение. То, что я не могла осуществить сама, совершает отчаянное напряжение сил собаки. Я ощущаю, как трясина отпускает меня, сантиметр за сантиметром. Наконец я и сама могу принять участие в своём освобождении. Затем лежу без сил на краю болота, а Мали лижет мне лицо.

— Моя храбрая девочка, — произношу я и обвиваю её шею руками. Собака виляет хвостом.

В Лондоне нет заграждений между внутренней частью города и рабочими кварталами. В Москве их разделяет полоса мин. Между бесчисленными бетонными убежищами Балашихи, Климовска, Одинцово и Зеленограда и сверкающим центром метрополии находится широкая полоса зелёных насаждений, производящая, на первый взгляд, безобидное впечатление и усыпанная цветочными клумбами. Но тонкий нюх Линн не обманешь. Она чувствует запах тонн взрывчатки, спрятанной под травой. Она даже чует, где именно мины находятся, и старается не наступить на какую-либо из них.

И вновь Слэйд возглавляет свою маленькую группу, пока они прокладывают себе дорогу через промышленную зону. Прошлой ночью они разделились, и каждый из них обследовал по одному рабочему кварталу. Линн направили в Зеленоград, Молох, в котором живут четыре или пять миллионов людей. Она спряталась и выждала, пока половина из них по эстакаде, пересекающей минное поле с помощью моста, была отправлена на ночную вахту, а другая половина, утомленная, легла в свои кровати, и тогда спокойно осмотрела окрестности. При этом она наткнулась на интересные запахи. Русский пот пахнет иначе, чем английский и кисловатый запах еды, который пробивался из большой кухни казино для рабочих, казался ей таким своеобразным, что она бы с величайшей охотой заглянула глазком в горшки. Но времени нет, в конце концов, это тебе не отпуск. Нужно найти девочку, светловолосую девочку и обоих её защитников.

— Когда вы найдёте её… — предупредил их Слэйд. — То, прежде всего, остерегайтесь охранницы. Она воинственна, а её инстинкт самосохранения равняется нулю. Безупречный продукт школы созерцателей.

— Слабые стороны? — спросил Спунк.

Слэйд лишь покачал головой.

— Никаких. Только девчонка. Ради неё она готова на всё.

И Линн была осторожной. Прочёсывая узкие улицы, теснимые многоэтажками, даже обнюхивая грязную воду, взятую из сточной канавы, в поисках следа, она постоянно держала лук и стрелу в боевом положении. Втайне она мечтала о том, что именно она выследит девочку и её стражей. Что уложит обоих созерцателей прицельными выстрелами, а целительницу доставит Слэйду, как военный трофей. Она представляла себе, как он будет удивлён, и спрашивала себя, а как это вообще будет выглядеть: не на шутку удивлённый Слэйд. С тех пор, как она с ним познакомилась, он никому не позволял глядеть в свои карты — а она помнит его с тех пор, как помнит самую себя.

Но поиск в Зеленограде остался безуспешным. Трижды она нападала на след ребёнка-целителя, трижды была разочарована. Один из детей лежал в лечебнице, после того как кто-то определённо уже использовал его. Он был бледным и исхудалым, а восстановитель клеток над кроватью работал на полную мощность, но Линн учуяла, что он умрёт. Второй был грудным ребёнком, рыдавший и требовавший еды в кроватке в безотрадной квартире рабочих, а третий — дворовым мальчишкой с табличкой, гласившей, что он — чистильщик сапог. По близости не было никого, кто бы нуждался в чистке обуви, но Линн заметила кое-что другое: активность купидов. Иногда родители прогоняли детей-целителей, потому что не хотели иметь ничего общего с купидами. Для тех это было удачей, потому что таким образом они, без особых усилий, могли подобрать этих детей из сточной канавы. Удачей для московских купидов, неудачей для Линн, потому что ей пришлось вернуться к Слэйду без хорошего известия, на которое она так надеялась. К её счастью Кэтролл и остальные тоже не нашли девочку и поэтому Слэйд решил, что им стоит отважится пробраться в центр.

Центр, настолько светлый даже в ночи, что глаза Линн болят уже здесь, в минной зоне. Она осторожно поднимает взгляд, чтобы определить, сколько ещё. Расплывчато она распознает стеклянные фасады небоскрёбов, чьи этажи медленно вращаются вокруг собственной оси, и море огней города сливаются при этом в настоящий фейерверк. Над всем этим зрелищем возвышается в небе Останкино, телевышка, с верхушки которой по домам и улицам пробегает поисковый прожектор. На самой верхней смотровой площадке установлены буквы, образуя ярко-красное слово по-русски «безопасность».

— Осторожно!

Спунк резко притягивает Линн к себе.

В мгновение ока она понимает, что чуть было не наступила на мину. Вслед за этим она стремится освободиться от своего спасителя, прямо-таки отталкивая его от себя.

— Я сама обошла бы её, — шипит она.

Чистейшая ложь. Слишком уж сильно она погрузилась в свои мысли и забыла, что сейчас главное — думать о минах. И это могло бы стать причиной её гибели.

Слэйд немедленно оборачивается к ним обоим.