Сара Ведлер - Созерцатель. Вечная молодость

Всё же Сай поворачивает ко мне голову. Мне кажется, я вижу, как из его глаз брызжут искры.

— Ты серьёзно утверждаешь, что этот слабак обошёл вместе с нами половину Европы?

Мой взгляд совершенно автоматически скользит по фигуре Скиннера, однако я не могу согласиться с тем, что он «слабак». Наоборот. Может, он не настолько натренирован, как Сай, зато он чуть выше, его плечи немного шире, а бёдра несколько уже. У него фигура пловца.

— Эй. — Сай защёлкал пальцами у меня перед лицом. — Я с тобой разговариваю.

Я смотрю на него, ничего не понимая. Несколько часов назад он был сама печаль, а теперь выглядит прямо-таки разъяренным.

— Я сказала тебе, все что знаю. — Пытаюсь не дерзить и держаться спокойно. — Если хочешь узнать больше, спроси его сам.

Сай издевательски смеется.

— Хватит того, что один из нас солидарен с ними. — Он ускоряет шаг и оставляет меня позади. Я снова собираюсь уйти в себя, как улитка в свой домик, но он еще раз поворачивается ко мне. — Если этот парень нас одурачит, то ответственность будешь нести ты.

Ничего на это не отвечаю. Если сделать из меня козла отпущения как-то поможет Саю, то пусть он так считает. Но все равно надеюсь, что мы можем доверять Скиннеру. Я уговариваю себя, что все другое не имело бы смысла: Слэйд и его люди практически нас победили. Если бы он был с ними заодно, ему нужно было бы всего лишь подождать. Мы сидели как мыши в мышеловке, в этом Слэйд был прав, и наш писк уже становился слабее.

К несчастью мы прямо в канализации делаем привал. Скиннер ведет нас к изогнутому мосту, протянувшемуся над каналом сточных вод.

— Какое уютное местечко, — садясь, бурчит Сай.

— Мы здесь в безопасности? — Я обращаюсь к Скиннеру.

Он скрещивает руки. — Как я уже сказал, нас никто не преследовал. Теперь тебе надо вытащить стрелу из ноги, а то иначе придется ее ампутировать.

Взгляд Пейшенс устремляется на мою ногу, кажется, она только сейчас заметила, что я ранена. — Боже мой! — Она руками закрывает лицо. — Сильно больно?

— Джо выносливая, хорошо переносит удары, — говорит Сай.

Я киваю. — Пойдет. — Шепотом добавляю: — Ему ты нужна больше.

Пейшенс удивленно смотрит на меня, кивает и подсаживается к Саю. Я замечаю, как Скиннер смотрит ей вслед, но увидев, что я смотрю на него, быстро опускает взгляд. Только не это, — мысленно шепчу я. Он не может тоже иметь на нее виды. Он должен быть на нашей стороне и привести нас к ее отцу.

Наблюдаю за тем, как Пейшенс снова кладет руку на плечо Сая и что-то ему шепчет. Все это напоминает мне один случай, произошедший несколько лет назад. Тогда у одной из одноклассниц Пейшенс умерла бабушка, купид и Пейшенс была единственная, кто сумел уменьшить страдания девочки.

Говорят, что целители учатся устранять сначала душевные недуги, прежде чем переходят к лечению телесных недостатков. Даже если Саю не нужна ее помощь, может быть, ей удастся хоть чуть-чуть уменьшить его несчастье.

Я хочу ощутить эту боль.

Мне прямо-таки на глазах становится плохо. Мысль, что это я виновата в этой боли, сидит у меня в мозгу как заноза. Больше не в состоянии смотреть на Сая, я разворачиваюсь, отхожу на несколько метров и сажусь. У меня колотится сердце и сильная резь в глазах.

Вспоминаю нашу первую встречу и ту самоуверенность, которая исходила от него. Его оптимизм. Вчера в отеле он утверждал, что это он все сломал. Но в действительности это моя вина. Я разрушила эту его часть, по которой уже скучаю. Слеза стекает по моей щеке, и я лихорадочно вытираю ее. Мне срочно нужно отвлечься. Я подтягиваю к себе ногу и осторожно ощупываю отверстие в ране, через которое прошла стрела. Рана ужасно болит, каждый миллиметр моей плоти сопротивляется деревянному инородному предмету. Глаза наполняются новыми слезами. Говорю себе, что виновата стрела, только стрела и ничто другое.

Позади слышится голос Сая, они с Пейшенс тихо переговариваются. Вытягиваю шею, пытаясь расслышать его слова, но мне это не удается. Я изо всех сил желаю услышать что-то вроде «мне уже лучше» или хотя бы увидеть его улыбку, но ничего подобного не происходит, и мне становится еще тяжелее на душе. Качаю головой, злясь на собственное поведение. Видимо я совсем сошла с ума, чтобы так поддаваться чувству, которое овладело мной всего несколько дней назад.

Перед глазами предстала картина: сахарная вата, которую мне всучил клоун в лиссабонском цирке. Эту сладкую как мед, липкую штуку, которая была такой соблазнительной и в то же время напрасной. Я ни за что не должна была пробовать ее. Мы оба не должны были… Берусь за стержень стрелы и отламываю кусочек близко к отверстию. Затем ощупываю икру, из которой торчит хороший кусок острия. Но к несчастью не все острие полностью.

— Черт, — бормочу я. Будет неприятно. Я нагибаюсь вперед и заворачиваю штанину наверх.

Мои руки становятся скользкими от грязной, болотной воды, а кожа под одеждой покрыта слоем липкой грязи. Берусь за деревянный конец стрелы, выглядывающий из голени, и немного давлю его вовнутрь. Моя нога дергается, как будто сопротивляется. Я стискиваю зубы, но все же стону от боли. И снова ощупываю наконечник. Он все еще не прошел насквозь. Обхватываю пальцами основание стрелы и закрываю глаза.

— Сделай это, — шепчу я. — Давай, не будь такой трусихой.

Вдруг жжение в моей ноге перерастает в огонь, в острое пламя, которое добирается до бедра, а затем почти полностью угасает. Я с удивлением открываю глаза.

Передо мной на корточках сидит Скиннер, держа стрелу в руке.

— Уже всё случилось, — комментирует он свой геройский подвиг. — Попрощайся с этой дрянью. — С этими словами он выкидывает боеприпас купида в воду.

— Спасибо, — немного хрипло говорю я. Пытаясь закрыть рукой рану, из которой струится кровь и смотрю на Скиннера, в то время как он встает и опирается на перила моста.

Несмотря на то, что здесь внизу темно, он по-прежнему носит темные очки, а его одежда делает его еще бледнее, чем во время нашей последней встречи. Всем своим видом он напоминает мне скульптуры, которыми я любовалась во время школьной поездки в Вудпери.

У меня не получалось поехать в качестве работницы по уходу за лошадьми, но тайком удалось получить доступ. И я все время кралась за Пейшенс и ее классом, прячась между белоснежными мужчинами и женщинами, высеченными из мрамора. Мрамор, да, точно. Вот что мне напоминает кожа Скиннера. Но не только его, но и других купидов.

— Еще раз спасибо. — Я вытягиваю ногу.

— У тебя идет кровь.

Он указывает на рану, но свет слишком тусклый, чтобы я могла что-то разглядеть.

— Да, я заметила. Ты случайно не хранишь тут аптечку?

Скиннер смеется.

— Нет. Я здесь не так уж часто, чтобы расположиться как дома.