Сара Ведлер - Созерцатель. Вечная молодость

— Тебе не нужно ее искать. — Слэйд поворачивается в сторону интерната, как будто хочет увидеть его, хоть из-за деревьев это и невозможно. — Я знаю, где она.

Линн быстро оборачивается к нему.

— Что? Откуда?

— Некто говорил со мной по телефону.

— Тот мужчина из башни?

— Связной. Остальное тебе необязательно знать.

— Ну и? — сгорая от нетерпения, крутит лук во вспотевших руках. Вся неуверенность, которая охватила ее при мысли об окончательном выздоровлении, исчезла. — Где она?

— В Ничьей Земле. — Слэйд смотрит на нее. — Она прячется там со своими смотрителями. Но это не долго, я прав? — Он улыбается ей и уходит глубже в лес, прочь от интерната. — Вперед, Линн.

По всей видимости, Пейшенс давно выспалась. Еще не рассвело, а я уже слышала ее голос в комнате. Она разговаривает с Саем, видимо с ним одним, потому что Скиннера я не слышу. С тех пор как она решила заботиться о нем, еще, когда мы были в канализации, лед между ними заметно растаял. Я думаю, Саю стало ясно, что она совсем не та избалованная девочка из высшего общества, как он считал раньше. Уверена, что он понял, что она хороший человек. Девочка, за которую стоит бороться.

Я осторожно вылезаю из моего укрытия и потягиваюсь, чтобы распрямить затекшие конечности. Остаток ночи прошел без происшествий. Никто не появлялся здесь наверху, да и внизу все было тихо. Никаких песен и звона бокалов. Я спрашиваю себя, смог ли вор, чьи планы расстроил Сай, все-таки в другом месте добраться до денег или чего-то съестного. Убеждаю себя, что меня это, в общем-то, не должно интересовать, но тем не менее… Что-то в этом человеке, в его истощенном лице тронуло меня.

Я подхожу к одному из немногочисленных окон, открываю его и вдыхаю утренний воздух. Видимо в деревне все еще спят, в жилищах стоит полная тишина. Единственное, что движется это легкий туман, плывущий по улицам. Затем появляется еще один признак жизни: маленький воробей, который сначала порхает в воздухе, а затем приземляется на одну из крыш. Он хрипло чирикает и наклоняет головку набок, как будто ждет ответа. Но до того, как его пернатые друзья успевают ему ответить, что-то пролетает по воздуху. Это камень, который чуть-чуть не попал в воробья.

Птичка взлетает, громко ругаясь, покидает деревню, так же быстро, как и появилась. Я высовываюсь из окна, и ищу, с какого угла дома прилетел камень. На неком сооружении из бетона, которое раньше могло быть гаражом, сидит мальчик с рогаткой в руке. Ребенок такой же худой, как и вор, забравшийся к нам прошлой ночью. У него такие же большие и голодные глаза, как и у этого мужчины. Его скулы и челюсть неестественно выпирают вперед. Мальчик рассерженно крутит рогатку, затем смотрит наверх в поисках еще одной птицы и обнаруживает меня. Несколько секунд он пристально смотрит на меня, затем протягивает мне свою тощую ручонку. Как будто надеется, что я тотчас же брошу ему кусок хлеба.

— Пожалуйста! — беззвучно шепчут губы мальчика.

Я пристально гляжу на него, затем качаю головой и шепчу:

— Прости, не могу.

Сказав это, я закрываю окно. Половину того хлеба, что дал нам Натаниель, Пейшенс уже съела, другую половину она съест на завтрак. То, что у нас есть, будь то пища или деньги, потребуются нам на обратном пути. Прислоняюсь к окну и делаю глубокий вдох. Я бы никогда в этом не призналась, но в настоящий момент мне кажется неправильным то, что я должна интересоваться только одним человеком. Именно сейчас даже мне это кажется несправедливым.

— Ни в коем случае, — шипит Скиннер и возникает передо мной. Не прошло и минуты, как он зашёл снаружи ко мне в коридор, а мне уже удалось разозлить его.

— Мы должны сказать ей об этом. — Я скрещиваю руки на груди и пытаюсь выдержать взгляд брата Пейшенс. Хоть и выгляжу спокойной, внутри у меня все кипит. Действительно ли было бы благоразумно рассказать Пейшенс о нем? О нем и о планах ее отца? Мне не хочется ей лгать, но также не хочется разбивать ей сердце. Даже если отношения между нею и ее отцом никогда не были особенно любящими, я по-прежнему волнуюсь о том, сможет ли она вынести это предательство. Но какая у нас есть альтернатива? Как мы сможем бороться с Джедом Ли, чтобы она этого не заметила? Если она прямо в сражении поймет в чем дело, то это будет для нее еще хуже. — Она все равно когда-нибудь узнает.

— Я делаю тебе предложение, — говорит Скиннер, делая шаг назад. — Мы оба отправимся в путь и разузнаем, что точно затевает мой старик. И как только нам всё будет известно, мы возвратимся и обдумаем, как быть с ней дальше. Ведь, может, я просто ошибаюсь, и тогда мы совершенно напрасно поднимаем панику…

По Скиннеру видно, что на самом деле в ошибку он не верит, и хватается за эту мысль лишь из-за своей сестры.

Полукупид взвешенно окидывает взглядом коридор, закрытые двери и окна.

— Безопасней чем в городе, безопасней, чем в каком-нибудь городе и безопасней чем в рабочем квартале — на участке купидов. Но действительно безопасно… — Он качает головой. — Нигде сейчас не безопасно.

Колющая боль пронзает мою грудь, и мне приходится несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы прогнать её. «Пейшенс в опасности, а я ничего не могу сделать для неё, кроме как оставить её одну», — проносится в моей голове.

— Сколько у тебя времени? — спрашивает Скиннер, обрывая мои мысли.

Я сразу понимаю, что он имеет в виду. Мы, созерцатели, напрямую связаны с нашими подопечными. Если меня долгое время не будет рядом с Пейшенс, чип начинает посылать электрические импульсы. Если я не отреагирую и сразу же не вернусь назад, мой чип будет перепрограммирован, и я умру. Так просто. Созерцатель, который не повинуется, ничего не стоит. — Я никогда не пробовала, — признаюсь я. — Думаю, что могу не дольше двух или трех дней находиться вдали от нее. Может даже меньше.

— Это должно просто хватить, — Скиннер вновь осматривается. Он выглядит встревоженным и обеспокоенным. Мне кажется, будто его исповедь немного раскрепостила его и будто он только и ждёт разрешения к действию. — Не усложняй всё. Мы найдём выход.

Я смотрю на него и надеюсь, что не выгляжу так же, как себя чувствую, будто меня поймали с поличным. В действительности, я размышляю не над тем, что будет с Пейшенс дальше, а как разъяснить Саю, что оставлю его одного с нашей подопечной.

— Позволь мне все… прояснить.

Какое-то время Скиннер внимательно смотрит на меня. Мне с трудом удается смотреть ему в глаза. Затем он, молча, отворачивается и исчезает в комнате гостиницы. Не проходит и тридцати секунд, как ко мне в коридор выходит Сай. Он косо улыбается, опустив руки в карманы.