Артем Углов - Предел прочности. Книга четвертая [СИ]

И тут же сам себе отвечаю: жива, иначе давно бы отправился следом. Только почему без сознания, почему кожа белее снега? Игра света или действие яда, про который Майер упоминал. Открываю рот, чтобы спросить, но тут острый ноготь Марата больно упирается в голую грудь.

- Мы… ты и я преподнесем миру великое открытие, с которым ничто не сможет сравниться: ни полеты в космос, ни первые путешествия в параллельные миры. Это будет новая эра в развитии человеческой цивилизации. Глупцы… не желают видеть дальше своего носа, мечтая лишь об очередном биологическом оружие. Но я-то знаю, в чем твое истинное предназначение – следующий этап на пути эволюции, от мартышки, бегающей по джунглям до человека разумного. И назовем мы его сверхчеловеком… Нет, не так, - Марат недовольно поморщился, – звучит слишком пафосно, как в дешевом фантастическом боевичке. Но ничего, над терминологией еще поработаем. Сейчас главное - то, что внутри тебя. Настоящее золото… симбионт, способный вывести человечество на новый уровень.

- Тварь, - шепчу я одними губами.

- Тварь? Почему Тварь? Нет, это слишком уничижительно, - Марат недовольно покачивает головой. – Симбионт мне нравится куда больше: звучит приятнее и отражает суть. А что касательно негатива… что ж могу понять, но и ты пойми меня правильно – глупо злиться на микроба, помогающего желудку перерабатывать пищу. Симбионт тот же микроб, дающий человеку возможностей не в пример больше. Просто представь, какие перспективы откроются перед человечеством, когда подчиним их своей воли.

Марат меня не понял, но оно может и к лучшему: мало кому понравится, когда его прилюдно называют тварью. Гребаный доктор Менгеле, мечтающий вывести породу сверхлюдей с помощью подселения в организм существ из запределья. Он даже не понимает, какой ящик Пандоры пытается открыть.

- Сей драгоценный алмаз гранить и гранить до состояния бриллианта, - острый ноготь раз за разом тычет в мою грудь. Хочется врезать по этой ухоженной, чисто выбритой физиономии, благоухающей дорогим парфюмом, но сил не осталось даже стоять. А довольный собою Марат ораторствует, произнося переполненную пафосом речь о великом будущем для всей человеческой расы. Плюнуть бы в его рожу, да слюны не осталось. Только и могу, что рот открывать, словно беспомощная рыба, выброшенная на берег.

- Тебе помочь? – аль Фархуни наконец обратил внимание на мои безуспешные потуги выдавить хоть слово. – Дайте парню уже попить и стул, скорее стул. Не видите, на ногах еле держится.

Заботливый, мать его…

Не успеваю моргнуть, как оказываюсь сидящем в мягком кресле. Чья-то рука поднесла к губам горлышко бутылки и осторожно, словно маленького ребенка, принялась поить. Тягучая, горькая смесь потекла по пищеводу, заскользила тонкими ручейками по подбородку. Я было дернулся, но чужая рука лишь плотнее прижало горлышко к губам.

Где-то рядом весело хохотнул Марат.

- Не переживай, никто тебя травить не собирается. Верно говорю, старче? Ты нам теперь живой нужен, и не просто живой, а в полном уме и здравии. Добровольно сотрудничать будешь, не за страх, а за совесть, потому как такие условия предложим, не условия а конфетка, ты даже отказаться не сможешь.

Да кто бы сомневался. Мне из цепких пальцев Марата только один путь заказан – ногами вперед.

- Дорогой ты мой Петр, мы не ваша Организация, эта бездушная бюрократическая гидра, только и способная, что выжимать все соки из людей. Мы самая настоящая Семья, о членах которой заботимся и ценим. Выбрось из головы все эти глупые байки, раздуваемые продажными СМИ, о преступном синдикате, жрущим младенцев на ночь. Мы никого просто так не убиваем, по одной лишь прихоти или по велению злого сердца. Имеем свои законы и принципы, не менее гуманные, а может даже и больше. По крайней мере стариков на улицу не выбрасываем, и дети у нас растут в полных семьях, а не под опекой бездушного государства. Страшный и ужасный Конкасан… всего лишь пустой звук, пугалка для обывателей. Нас много и мы разные, порою конкурирующие друг с другом, порою воюющие. Но есть то одно, что всех нас объединяет, – глаза Марата сузились, приобретя холодный оттенок. – Ненависть к диктату, навязанному свободному человечеству. Ненависть к Организации, которая давно перестала выполнять свои прямые обязанности - защищать общество. Ненависть к структурое, которая превратилась в бизнес, в рычаги управления мирами в руках власть имущих.

- Что с Юлией?

Марат сбился с пламенной речи, и с некоторым удивлением воззрился на меня.

- Убьете?

- Да помилуй тебя бог, кажется, так принято говорить на вашей родине? – на чисто русском возмутился собеседник, - Мы же не звери какие, отпустим девчонку на все четыре стороны. Пускай дальше радует восторженную публику своим творчеством.

- Но яд.

- Ах ты об этом, да уж давно антидот вкололи: как только ты появился, так и вкололи. Повторюсь, в сотый раз, мы не звери, и просто так людей не убиваем.

- Такси… столько людей. Зачем?

- Какое такси? – не понял Марат, а после рассмеялся, хлопнув себя по ляжкам. - Ты про то покушение возле парка? Поверь, никто не хотел столько смертей. У официальной пресс-службы Организации есть прекрасный термин, которым она пользуется, когда что-то идет не так. Боевой дрон из-за ошибки пилота потерял управление и рухнул на жилой массив - сопутствующие жертвы. Погибли три семьи во время поимки беглого преступника - сопутствующие жертвы. Во время освобождения дата-центра заложников погибло больше, чем террористов - сопутствующие жертвы.

Марат прошелся по комнате, а после присел на корточки, так что глаза наши оказались вровень. Положил раскрытую ладонь на мое колено и доверительно произнес:

- Прости, Петр, что прибегли к столь суровым методам, но по-другому было нельзя. Как там у вас говорится, наука требует жертв? Умникам необходимо было воочию убедиться в способностях симбионта. Все эти такси, лифты, муляжи взрывчатых веществ – обыкновенные испытания в полевых условиях.

- Какие муляжи, - не понял я.

Марат улыбнулся и глазами, полными ласки и заботы, посмотрел на меня.

- Ты и представить себе не можешь, сколько всего было. Мы протестировали вашу с симбионтом связку по полной программе. Просто не все пункты касались непосредственной угрозы для жизни, поэтому ты о них ничего и не знаешь. Мы бы развернулись в еще больших масштабах, но эта долбаная контора… Они что-то начали подозревать.

Запиликала рация на поясе аль Фархуни и тот моментально изменился в лице. Вскочил на ноги, и поднеся трубку к лицу, рявкнул раздраженное «да». Несколько секунд напряженно вслушивался, после чего проорал:

- Ты понимаешь, что отвлекаешь? Почему я должен заниматься гребаными мусоровозами, когда ты еще на прошлой неделе уладил вопрос. Кто докладывал об изменении графика строительных работ? Что? Да мне насрать, что не выходят на связь. Это твоя проблема и ты ее должен решить, иначе больше никаких бабок от меня не получишь. Ты меня понял? Я повторяю вопрос, ты меня понял?