Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

Мэри отошла в сторону, продолжая наблюдать. На мгновение ее отвлекла мысль о Фрэнке, горных козах и сурках. Вид животных вернул ее к реальности. Малыши теребили мать, резвились. Как глубоко заложена во всех млекопитающих потребность в детских играх. Интересно, детеныши саламандр тоже играют? Мэри и вспомнить не могла, когда играла в последний раз – детство отодвинулось так далеко, – а сейчас вдруг вспомнила, как пинала мячик во дворе. Точно.

Мамаша вела себя с небрежным терпением, не обращая внимания на то, как детеныши влезают ей на спину, возятся, кубарем скатываются вниз. Малыши фыркали и тыкались носами маме в живот, та отгоняла их небрежным взмахом передней лапы. Хозяева зимы. Им все нипочем, и нечего бояться. Арт говорил, что росомаха способна обратить в бегство медведя, пуму или волка. Там, где ступила ее лапа, ей нет равных.

Капитан Арт относился к зверькам с благоговением, которое отзывалось в душе Мэри радостью. Он растворился в моменте. Спешить некуда, ради этого они сюда и летели. Еще раз шевельнулась память о Фрэнке и совместной поездке на луг под Флимсом, на этот раз без горечи. Мэри была благодарна, что Фрэнк позвал ее туда и познакомил с этим удивительным человеком. Она почувствовала холод, первые щипки голода и малую нужду. Но ведь прямо перед ней резвились росомахи. Когда еще такое увидишь.

Арт опомнился и повел их обратно к дирижаблю, когда солнце уже скрылось за макушками деревьев. К этому времени все реально замерзли и, греясь в гондоле, устроили импровизированную вечеринку. Подчиняясь ветру, корабль полетел на восток, воздух под ними насытился розовым «альпийским» светом.

Курс на север, потом на восток через пустыню, Скалистые горы, плоскую прерию, до самой тундры. Граница между великими бореальными лесами и тундрой имела странный, убогий вид. Арт объяснил, что вечная мерзлота во многих местах подтаяла, из-за чего появился феномен «пьяного леса» – деревья росли криво и в разные стороны. Потом все пространство внизу заняли озера. Озер было больше, чем суши. При виде огромной водной глади казалось, что цель «Половины Земли» вот-вот будет достигнута, что проект фактически выполнен. Это не соответствовало действительности, но человек всегда судит по тому, что видит перед собой. Люди заполонили планету, как саранча. Нет, не совсем так. В городах – похоже на то, но не здесь. На такой большой планете реальность способна представать в разном облике.

Новый портовый город за Полярным кругом назывался Маккензи-Прайм и смахивал на бывшую промзону. Единственный док длиной шесть километров, утыканный кранами для обслуживания контейнеровозов. Открытие Северного Ледовитого океана для судоходства породило одну из самых необычных зон эпохи атропоцена. Сюда заходили в основном контейнеровозы, переделанные под солнечную энергию и автоматическую навигацию, медлительные, но надежные. Дальний транспорт с нейтральным показателем углеродной эмиссии – грех жаловаться. И практически некому – местного населения в Арктике мало, на всем побережье Северного Ледовитого океана проживало меньше миллиона человек: инуиты, саамы, атапаски, инупиаки, якуты, русские, американцы, канадцы, скандинавы.

Цвет воды в океане, до северного горизонта свободном ото льда, был желтый – большой шок для новоприбывших. Вид отвратительный – как будто кто-то разлил ядохимикаты, на самом же деле вода поменяла цвет из-за геоинжиниринга, став самым наглядным свидетельством геоинжинерной мысли в действии, заодно вызвав вал критики. Однако прогрев океана, лишенного ледяного покрова, сам по себе способен безвозвратно превратить планету в сплошные джунгли. Все модели подтверждали этот вывод, поэтому, согласно протоколам Парижского соглашения, было решено воспрепятствовать этому процессу и выпустить в воду пигмент, поглощающий свет. Желтизна мешает солнечным лучам проникать в толщу воды и даже отражает часть из них обратно в космос. Для окрашивания больших пространств пигмента требуется не так уж много. Искусственные и натуральные пигменты разлагались за летний сезон постепенно, что позволяло принимать решение о повторной окраске лишь в следующем году. Красители на нефтяной основе были дешевы в производстве, являлись слабыми канцерогенами. Натуральные красители изготовлялись из коры дуба и тутового дерева без использования нефтепродуктов и были немного ядовиты. По мере накопления сведений люди варьировали применение двух видов. Экономия энергии и тепла в плане альбедо была невероятной: альбедо (где единица – это полное отражение, а ноль – полное поглощение) увеличилось с 0,06 для открытой воды до 0,47 для желтой. В космос вернулось колоссальное количество энергии. Соотношение выгоды на единицу затрат невозможно выразить никакими графиками.

Геоинжиниринг эффективен? Да. Уродлив? Несомненно. Опасен? Вероятно.

Необходим? Да. С другой стороны, так постановило международное сообщество на основании системы международных договоров. Еще одно изобретение, еще один эксперимент по управлению экосистемой Земли, тонкой настройке Геи.

Мэри взглянула на жуткое зрелище из гондолы дирижабля и тяжело вздохнула. Чудной мир. «Зачем вы нас сюда привезли? – спросила она капитана. – Чтобы показать это?»

Арт покачал головой, слегка покоробленный намеком.

– Как всегда, чтобы посмотреть на животных.

Всего пару часов спустя они уже летели над стадом карибу, занимавшим тундру от горизонта до горизонта. Арт признался, что нарочно опустил дирижабль на нужную высоту – примерно 150 метров, – чтобы усилить зрительный эффект. С этого расстояния казалось, что животных миллионы и они заполонили всю планету. Олени мигрировали на запад, выстраиваясь в длинные вереницы, напоминающие вымпелы или ленты, и собираясь в большое стадо всякий раз, когда натыкались на водную преграду. Поразительное зрелище.

На юг, через Гренландию.

По пути попадалось множество других аэростатов. Гигантские автоматические транспорты, круглые «летающие деревни» с кольцами балконов, настоящие воздушные клиперы, движимые парусами и воздушными змеями, обычные монгольфьеры с их привычной радужной раскраской. Никаких правил насчет размеров и формы аэростатов пока не существовало. Арт заметил, что дизайн воздушных судов пока еще пребывает в стадии Кембрийского взрыва. Воздухоплавание привлекает многих, пришлось установить коридоры и высоты движения, как в прошлом делали для авиарейсов. Воздушное пространство наполнилось людьми, а следовательно, и бюрократическими рогатками. Главное, что оно свободно от углеродных выбросов.

Мэри все больше прислушивалась к тому, что Арт рассказывал пассажирам или клиентам. Он провел на своем дирижабле бо́льшую часть жизни. Мэри прикинула, что ему, должно быть, около шестидесяти, так что время для такой оценки еще не наступило, сказанное больше похоже на заявление о намерениях, чем подведение жизненного итога. Арт ей нравился. Щуплый, угловатое лицо, крючковатый нос, залысины. Потрясающе голубые глаза, аристократический вид, милая застенчивая улыбка. Он напоминал ей Джойса Кэри на фото, которое отец держал на полке вместе с книгами любимого автора. Вопреки званию капитана корабля и главного натуралиста Арт выглядел застенчивым человеком. Редко заводил разговор о чем-то, кроме животных и географии, что естественно для его положения, однако за все время путешествия Мэри так и не узнала от него никаких личных подробностей, приходилось довольствоваться собственными умозаключениями. Арт однозначно был ирландцем. Однажды Мэри не выдержала и спросила напрямик. Капитан ответил, что родом из Белфаста, отец – протестант, мать – католичка.