Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

Слово взяла министр финансов Китая, по совместительству глава их центрального банка и член центрального комитета, одна из семи самых влиятельных людей в Поднебесной. Английский, судя по выговору, она изучала в Оксфорде, говорила в приподнятой, раскованной манере, словно они обсуждали не будущее, а прошлое. Женщина заметила, что Мэри не заехала к ним во время тура по центральным банкам мира; в то время, когда Мэри получила отповедь, о которой она только что говорила, министром финансов Китая был другой человек. Вообще-то, когда речь шла об экономике страны, национальные банки Китая не стеснялись давить своим авторитетом и с готовностью присоединялись к любому международному проекту, если он шел на благо Китая и всего мира. По сути, инициатива Мэри мало чем отличалась от предложений, которые китайское правительство делало все это время.

Для начала обсуждения неплохо, поддержала ее Мэри. Но на какую бы национальную или наднациональную (кивок в сторону глав центрального банка Евросоюза и БМР) модель они ни ссылались, Мэри призывала рассмотреть нечто совершенно новое и глобальное: карбон-койн, цифровую валюту, пользующуюся поддержкой консорциума всех крупных центральных банков, открытую для всех остальных центральных банков, имеющую покрытие в виде долгосрочных облигаций, выпущенных консорциумом и защищенных от нападок спекулянтов, которые, несомненно, последуют. Защищать новую валюту должны все центробанки, единым фронтом, вместе им по силам отразить любые попытки выхолостить новую систему. Воистину, если бы центральные банки смогли перевести в блокчейн не только новый карбон-койн, но и все существующие фиатные валюты, они бы окончательно раздавили спекулянтов и паразитов. Лучшая оборона – добротное нападение.

«Главные здесь, – подумала Мэри, – Федрезерв США, ЕЦБ и центральный банк Китая. Германия и Великобритания тоже важны, как и Швейцария. Чем больше народу, тем, как говорится, веселее, но эта троица – ключ ко всему. Даже если согласятся только они, возможно, этого хватит, чтобы вытянуть проект. С другой стороны, если подпишется эта троица, все остальные немедленно последуют их примеру».

Пока что, несмотря на бодрое сравнение предложения Мэри с обычной китайской практикой министром финансов Китая, остальные банкиры не проявляли особого интереса. Они явно сомневались, что китайский путь действительно отвечает текущим нуждам. Китай – увязшая в долгах, непрозрачная, олигархическая, авторитарная страна. При всех ссылках на особый китайский путь правители Китая не скрывали приверженность социализму, если не марксизму. Что это означало на самом деле, никто не мог взять в толк, даже сами китайцы. Тем не менее их финансовые подходцы постоянно нарушали стандартные западные нормы поведения и морали, так что со стороны китайского министра финансов было не совсем дипломатично предлагать остальным в трудный момент побольше подражать китайцам. Взглянув на министра, Мэри поняла, что та вовсе не жалеет о сказанном. Китаянка смотрела с веселым удивлением, плохо подходящим к моменту. Наглости ей было не занимать.

С другой стороны, все центральные банки – недемократичные технократии и не так уж сильно отличались от китайской командной вертикали. Ими управляли финансовые элиты, ведущие дела в своих интересах, не советуясь даже с законодателями своих стран, не говоря уж о рядовых гражданах. Эти учреждения были специально созданы, чтобы действовать вне законодательных и демократических капризов, уверенной рукой направляя корабль мировых финансов на запад, к всеобщему процветанию, в первую очередь для элит, во вторую – для всех остальных, если это только не ущемляло комфорт пассажиров в первом классе. Так что предложение отбросить остатки демократии, если его завернуть в дипломатичную обертку, эта кодла не отвергнет. Вопрос только в том, как его преподнести.

Манера подачи была важна и в отношении кнута. Пусть сначала будет пряник – Мэри это казалось более выгодным вступлением: сделаете это, и все будут видеть в вас спасителей планеты, остановивших хаос, направивших огромные ресурсы человечества и Земли на преодоление величайшего в ее истории кризиса. Люди будут писать о вас, изучать вас, брать с вас пример, славить вас много веков. Здесь и сейчас можно заложить модель, которая пригодилась бы при ликвидации любого кризиса похожего масштаба в будущем. Это был пряник.

Кнут: если откажетесь, Мэри и ее штаб все это организуют сами через аккаунты «YourLock» и электронную блокчейн-валюту, создавать и обмениваться ею будут частные лица. Этот шаг резко сократит влияние центральных банков. Кроме того, у Министерства будущего есть союзники во всех парламентах главных стран, группа юристов министерства уже подготовила подробные рекомендации правительствам по принятию новых законов, расширяющих парламентский контроль над центральными банками и возлагающих на них ответственность за опережающее смягчение последствий изменения климата, в отличие от реагирования на финансовые риски постфактум. Новый мандат потребует от центральных банков создания цифровой валюты и управления ее обменным курсом с использованием всех имеющихся в их распоряжении механизмов. Вкратце, Мэри была готова запустить всемирное движение за то, чтобы правительства посадили свои центральные банки на цепь и заставили их выполнять волю правительств. Прекрасный пример эффективности подобной национализации или интернационализации национальных банков преподало во время Второй мировой войны британское Казначейство, взявшее под контроль Банк Англии. Великобритания приказала Банку Англии направлять капитал туда, где он был нужен для победы в войне. То же самое можно повторить в связи с изменением климата, если соответствующие законодательные органы сочтут это нужным. В каждой стране у министерства имелись влиятельные политики-единомышленники, готовые внести заранее подготовленные законопроекты, учитывающие местную специфику.

Если придется, мы пойдем на это, добавила Мэри. Она снова говорила в лоб, как в начале встречи, сбиваясь на типично ирландский, не допускающий возражений тон – мол, «хватит маяться херней, очнитесь», – тон, пропитанный глухим презрением к наивности или трусости людей, не желающих признать очевидные факты. Такая манера речи устраивала ее больше всего.

На самом деле Мэри, конечно, подстелила соломки, сказала, что захват центральных банков правительствами или ввод новой народной валюты вряд ли понадобятся. Мэри и китайская министр, которой явно понравилось ее выступление, обменялись сатанинскими взглядами. В переводе «женьминьби» (китайский юань) буквально означал «народные деньги».