Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

Мэри быстро проверили на входе и пропустили в сектор, где находилась общая камера Фрэнка. Он сидел в жилой зоне и читал книгу. При виде Мэри брови Фрэнка поползли вверх.

– Я думал, что вас вывезли из города.

– Так и было. Мне позволили вернуться. – Мэри присела на диван перед заключенным. – Что вы читаете?

Он показал ей обложку: сборник повестей о комиссаре Мегрэ. «Надежный якорь во мраке мира, – подумала она. – Диагностика зла. У каждого должна быть своя миссис Мегрэ».

– Как дела? – спросила Мэри, в который раз недоумевая, зачем пришла и что хотела сказать.

– Нормально. Днем выпускают из тюрьмы. Работаю в том же месте, что и раньше.

– В центре беженцев?

– Угу. Они опять расширяются. Я провел там столько времени, что стал кладезем учрежденческой мудрости.

– Сомневаюсь.

Фрэнк удивленно усмехнулся.

– Почему же?

– Мы в Швейцарии. Здесь учрежденческую мудрость записывают на бумаге.

– Много вы знаете. Как бы то ни было, я там работаю.

– Кормите людей?

– В основном в делопроизводстве.

– Это как?

– Когда прибывают новенькие, мы пытаемся установить, где их зарегистрировали, если зарегистрировали вообще.

– Где-то же они сходили на берег, правильно? У нашей Богемии нет морских берегов.

Фрэнк пожал плечами.

– Это все контрабандисты. Беженцы добираются до Греции или Балкан, но не хотят там регистрироваться. Швейцария в этом вопросе, как и в любом другом, страна высокого качества.

– Притом что вас здесь арестовали.

– В других местах только хуже. Поэтому беженцы стремятся попасть сюда и регистрироваться уже здесь. Многие уродуют кончики пальцев, чтобы их не выдали отпечатки.

– Что указывает на регистрацию в другом месте.

– Естественно.

– И как вы поступаете?

– Если выясняется, что их где-то уже поставили на учет, мы отправляем их в это место. Особо не налегаем, большинство, невзирая на плохие отпечатки пальцев или их отсутствие, регистрируем прямо здесь. В Швейцарии используют сканирование радужной оболочки. После чего пытаемся найти для них место в лагере, где живут их соотечественники.

– Откуда они приезжают?

– Отовсюду.

– Из-за климата, политики, экономики?

– Теперь одно трудно отделить от другого, да и раньше так было.

– Вы думаете, они настоящие беженцы?

Фрэнк смерил Мэри взглядом.

– Никто не покидает свой дом без причины.

– Хорошо. Значит, вы регистрируете их здесь и потом отправляете в лагерь, где живут люди из их страны?

– Стараемся.

– Но в самих лагерях вы не бываете?

– Нет. Я обязан возвращаться в тюрьму к восьми вечера.

– До восьми вечера в Швейцарии можно успеть доехать до любой точки и вернуться обратно.

– Верно. Но мне не разрешается покидать кантон.

– Разве в самом Цюрихе нет лагерей?

– Есть. И я там бывал. Большой лагерь есть за Винтертуром, в старом аэропорту. На двадцать тысяч человек. Я смотрю, как они живут, помогаю на кухне. Мне это нравится. Хотя помогать на кухне я могу и здесь.

– Вам за это сократят срок?

– Надеюсь. Меня это перестало волновать. Мне некуда ехать.

Мэри некоторое время молча смотрела на Фрэнка.

– Вы когда-нибудь бывали в Альпах? – наконец спросила она.

– Мало.

– Там красиво.

– Очень крутые горы.

– Точно.

Мэри рассказала о переходе через перевал Фрюнден. Фрэнк проявил интерес, который Мэри отнесла на счет Альп, однако, когда она закончила, он спросил:

– Кто, по-вашему, вас преследовал?

– Не знаю.

– Когда вашему министерству сопутствует успех, кто теряет больше всего?

Мэри пожала плечами.

– Нефтяные компании? Миллиардеры? Петро-государства?

– Список подозреваемых не так уж велик.

– Ну, не знаю. Кто угодно мог быть. Может, конкретный человек или небольшая группа, которых прижали. Допускаю, что это был сумасшедший одиночка, решивший, что мы представляем какую-то важность. На самом деле мы не более чем винтик гигантского механизма.

– Они могли принять вас за муфту сцепления.

– Напомните, в чем заключается функция муфты сцепления.

Фрэнк с трудом удержался от улыбки – своей нормальной улыбки.

– В сцеплении, соединении двигателя с колесами.

– А-а… не знала.

– У телохранителей спросить не пробовали?

– Сомневаюсь. Мы не настолько близки. Их работа – охранять меня. Возможно, они думают, что для меня же надежнее, если я не буду знать их в лицо.

– Это еще почему?

– Без понятия. Швейцарские банки тоже пострадали. Так что они держат свои ответные действия в секрете.

Фрэнк улыбнулся своей сдержанной почти-улыбкой. Махнул рукой на книгу:

– Вам нужен комиссар Мегрэ. Он любил объяснять вещи спасенным им людям.

– Либо считал, что так сможет их разговорить и выявить настоящего преступника.

– Верно. Вы тоже читали?

– Кое-что. На мой вкус мрачновато. Преступления слишком похожи на настоящие.

– Люди изворотливы.

– И не говорите.

– А значит, вам нужен комиссар Мегрэ.

– А вам – Альпы.

В помещение вошла женщина с девочкой, Фрэнк вздрогнул от неожиданности. «Ой, привет!» – вырвалось у него, он покосился на Мэри, потом перевел взгляд обратно на пару. Мэри поняла: Фрэнк не знает, что сказать. Ошеломлен, растерян.

Заключенный вскочил с места.

– Это Мэри Мерфи, – представил он министра и, повернувшись к Мэри, произнес: – Это моя семья.

Мэри прищурилась. Женщина поджала губы.

Десяти- или одиннадцатилетняя девочка бросилась к Фрэнку, сняв напряжение.

– Джейк!

– Привет, Хиба. Как поживаешь?

– Хорошо. – Девочка обняла Фрэнка. Тот неуклюже ответил, бросив через плечо девочки взгляд на женщину.

– Как вы сюда попали?

– На поезде.

– Где вы живете? – спросила ее Мэри.

– В лагере для беженцев в окрестностях Берна.

– А-а. Как это получилось?

Женщина пожала плечами и взглянула на Фрэнка.

– Давайте я вам не буду мешать, – предложила Мэри, поднялась и выставила ладонь, упреждая возражения Фрэнка. – Все в порядке, мне и так уже пора уходить. Я скоро опять приеду.

– Хорошо, – рассеянно ответил Фрэнк. – Спасибо, что навестили меня.

В разгар хаджа в Саудовской Аравии произошел путч, очевидно, поднятый военными, в результате чего погибло неустановленное число саудовских принцев. В сообщениях назывались цифры от двадцати до пятидесяти членов королевской семьи, однако никто ничего не знал точно. Король в это время находился в Нью-Йорке, ходили слухи, что он скрылся и не собирается возвращаться на родину. Он призвал страны мира поддержать свое законное правительство, кое-кто даже откликнулся, однако реальной помощи никто не оказал. Соединенные Штаты предложили королю убежище. Насколько можно было судить, новое правительство пользовалось поддержкой почти всего населения; хадж превратился в хаос для двух миллионов мусульман, одни желали довести паломничество до конца, другие побыстрее вернуться домой, суматоха охватила весь Аравийский полуостров. В первый месяц после переворота ясно было одно: никто за пределами полуострова понятия не имел, что происходит в Саудовской Аравии на самом деле. Новое правительство объявило миру, что отныне страна называется просто Аравия. Правлению Саудитов пришел конец.