Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

Индра: отчасти именно поэтому термин «геоинжиниринг» утратил смысл. Геоинжиниринг – это все, что люди делают в больших масштабах. Торможение ледников, улавливание углекислоты из воздуха, почвенные проекты «4 на 1000», все это – геоинжиниринг.

Мэри: контроль солнечного излучения – вот настоящий геоинжинириннг.

Индра: да, ну и что? Американская жара вернула вопрос в повестку. Индийский опыт до сих пор обсуждается. Двойная порция Пинатубо понизила глобальные температуры на три градуса в последующие пять лет и на один градус в течение еще десяти лет. Теперь мы вернулись к прежнему уровню. Слишком много противоречий, все показатели оспариваются.

Мэри: только не в Индии. Они хотят повторить операцию.

Индра: в целом все согласны, что вмешательство сработало. Нетрудно понять, почему они хотят его повторить. Даже в Конгрессе США это обсуждают. Много несогласных. Тем временем мы работаем с ККЦБ над перечнем таких методов количественного измерения и сертификации улавливания углерода, какие позволили бы эмитировать карбон-койны и выплачивать их физическим лицам. Геоинжиниринг – это, конечно, хорошо. Но реабилитация требуется всему миру.

Мэри: флаг в руки. Дик, что происходит с финансами? Мир не вылезает из супердепрессии, а финансам хоть бы хны. В чем дело?

Дик: эффект от введения карбон-койна оказал на финансы благотворное влияние! (Как обычно, шутит.) Финансы и бровью не повели, карбони для них еще одна торгуемая валюта, ее выставляют на биржевые торги как любую другую. Делаются ставки на спред между кнутом и пряником. Поэтому есть люди, которые играют против карбон-койна в короткую, то есть чем хуже будет климат, тем больше они заработают. Хеджируют апокалипсис.

Мэри: их можно как-то остановить?

Дик: падение стоимости карбони – признак того, что стимулы для отказа от сжигания углеводородов пока еще слабоваты. Кроме того, когда все на свете измеряется деньгами, то методы измерений измеряются ими же. Ничего нового.

Мэри: что бы мы могли еще сделать для усиления давления на тех, кто сжигает углеводороды?

Дик: заставить ВТО ввести в правила полный запрет на сжигание углеводородов в любом виде. Прогрессивно увеличить углеродные налоги. Больше освещать участившиеся акты саботажа на нефтяных объектах – это вызовет волну подражаний. Короче: арбитраж плюс саботаж.

Мэри: ха-ха.

Некоторые действительно рассмеялись.

Дик: рынку требуется здоровое государство, обеспечивающее надежность денег. Государству требуется здоровый рынок, чтобы экономика не стояла на месте. Однако государство и рынок не действуют рука об руку. А если действуют, то это напоминает армрестлинг! Борются за контроль над положением, которое сами же вместе и создали.

Мэри: и мы хотим победы государства.

Дик: государства принимают законы, законы регулируют систему. Так что да, государство – главный игрок. Но рынок мы не можем отменить. Пока не можем. Он слишком велик, так живет весь мир. Просто надо его заставить инвестировать в нужные дела.

Бадим согласно кивает.

Янус-Афина: кое-что в словах Дика о передышке в террористических актах заинтересовало группу ИИ. (То есть заинтересовало Я-А, искусственный интеллект никогда не использует личные местоимения первого лица, когда говорит о себе). Смысл в том, что министерству следует сформировать нечто вроде теневого правительства, чтобы, когда система рухнет, у людей был запасной план. Поэтому группа ИИ попыталась составить подходящее теневое правительство и опубликовало результаты на веб-сайтах. Запасной план с открытым исходным кодом. Мы отмечаем растущее число подписчиков на «YourLock». Практически это второй интернет, и теперь его пользователи приобретают статус граждан мира. Граждан Геи. Граждан Земли, общинников, граждан мира. Единая планета, Мать-Земля. Эти термины используют те, кто причисляет себя к планетарной цивилизации. Чувство патриотизма теперь охватывает всю планету.

Матриотизм – шутка Дика.

Я-А кивает. Поддержка быстро нарастает. Она способна быстро достигнуть переломной точки и превратиться в то, о чем вы думаете. В новую структуру ощущений, на которой покоится вся политика. В глобальную цивилизацию, преодолевшую местные различия. И уж совершенно точно – в гегемонию иного толка. Планы теневого правительства – лишь часть одного большого движения. Программные средства для ощущений.

Мэри: глобальная деревня.

Я-А: вроде того. Это название устарело. Деревня не годится. Планетарное сознание, правительство биосферы, гражданство Геи, Единая планета, Мать-Земля и так далее – это ближе к теме. Деревня – неподходящее слово.

Бадим: нужна, как я и говорил, четко выраженная религия. Призыв к самоотдаче и поклонению.

Мэри не слушает Бадима: а как дела у ИИ? Ваши машины учатся?

Я-А страдальчески щурится. Отчего-то вопрос ее смутил. Слишком наивен?

Ответ: названия только сбивают людей с толку. Сравнительный анализ данных сообщает то, о чем мы бы иначе не подозревали. Теперь это называют искусственным интеллектом, хотя раньше называли просто наукой. На самом деле мы имеем дело с компьютеризованной наукой. Лучшего названия не придумать. И она набирает силу. Однако мы так и не решили, что с ней делать. Главный потенциал развития заключается в понимании людьми…

Мэри машет руками, останавливая словесные излияния Я-А. Объявляет заседание закрытым. Говорит: возможно, на нас напали из-за какого-то конкретного действия. Швейцарцы тоже подверглись атаке, теперь они с нами заодно и ведут расследование. Скорее всего, это связано с деньгами. Откуда знать – может, мы видим что-то такое, чего они не видят. Выясните, в чем дело. Критический момент наступил. Жареный петух клюнул.

Концепция природных коридоров была одним из первых шагов еще более обширного проекта «Половина Земли», однако все по порядку. Повсеместная серьезнейшая угроза существованию диких животных требовала немедленных действий. Природные коридоры опирались на уже сложившиеся традиции, методику и правовые инструменты. Знаменитый коридор Y2Y от Йеллоустона до Юкона отлично себя зарекомендовал. Правда, устроить его было не так уж трудно – канадские хребты Скалистых гор практически необитаемы, к ним добавили множество федеральных территорий и племенных резерваций со статусом заповедников по обе стороны границы. Не говоря уже о сохранившихся популяциях двух великих экосистем – прекрасно себя чувствующего животного мира Большого Йеллоустона на юге и полярных животных арктической экосистемы на севере, если не учитывать, что изменения климата вытапливали снег и лед буквально у них под ногами. Обе популяции могли мигрировать в среднюю часть коридора, он это позволял. Обе экологические зоны населяли относительно здоровые популяции млекопитающих и птиц – не страдающих от загрязнения, многочисленных и занимающих большие территории. Y2Y продемонстрировал людям, как все можно устроить. Животные имели свободу передвижения с севера на юг и обратно, охота на них была запрещена. На дорожных магистралях построили подземные переходы и эстакады. Заграждения имели проходы, местами трассы демонтировали полностью. Миллионы зверей были помечены и включены в «интернет животных», представляющий собой гигантский комплект научных исследований. Утверждение, что перепись млекопитающих и птиц в коридоре Y2Y была точнее человеческой переписи, не так далеко от истины.