Джаспер Ффорде - Вечный кролик [litres]

– Слушай, – сказал я, ожидая неприятностей, – все это – огромное недоразумение.

– О, я знаю, – с улыбкой сказал он, кладя мне на плечо могучую лапу. – Конни объяснила мне, что произошло, и мы хорошенько посмеялись. Я могу говорить с тобой прямо?

– Конечно.

Он опустил глаза и задумчиво постучал когтями по линолеуму.

– Я стреляю уже не так метко, как прежде, и рано или поздно окажусь на рассвете на каком-нибудь туманном болоте, глядя в дуло пистолета, который будет держать какой-нибудь самоуверенный молодой кролик с твердой рукой. А мои секунданты будут уверять меня, что все хорошо, хотя я буду знать, что это не так.

Он уселся за кухонный стол.

– Я не хочу оказаться одним из тех жалких бывших альфа-самцов, которые живут в одиночестве с такими дырявыми ушами, что в них капусту можно отжимать, и где каждая дырка – вечное напоминание о любви, за которую он боролся, но в итоге потерял.

– Я не совсем понимаю, к чему это.

– Ты с Конни, похоже, на короткой ноге, и я бы хотел, чтобы ты держал меня в курсе тех ее интрижек, которые, как ты считаешь, могут оказаться чем-то по-настоящему серьезным. Я знаю, до весеннего брачного сезона еще полно времени, но в наши дни жен начинают отбивать все раньше и раньше. Если я буду предупрежден заранее, то смогу отогнать соперников жесткими речами, деньгами или молчаливым проявлением мужской агрессии и таким образом избежать вызова.

– Я понял, о чем ты, – сказал я, – но мне не очень хочется шпионить за твоей женой.

– Когда любишь, это не шпионство. Я бы попросил Бобби, но эти двое неразлейвода, а Кент… В общем, этот мальчишка – неисправимый копатель. Ты знаешь, что, когда он рядом, мне приходится прятать все лопаты?

– Удивительно.

– Вот именно, – сказал Док, готовясь уходить. Он заметно повеселел. – Удивительно. Ты ведь будешь рассказывать мне про Конни, верно? Мне нужно как-то сохранить брак, при этом не дерясь на дуэлях.

– Сделаю, что смогу.

– Молодчина, – сказал Док. – Кстати говоря, ты не видел Бобби? Пока я был в Херефорде и забирал Конни из застенков, она собрала вещи и ушла.

– Нет, – сказал я, сообразив, что она могла узнать о раскрытии личности Харви и догадаться, что ее, наверное, станут допрашивать следующей. Мне показалось странным, что наши дочери вместе скрываются от Крольнадзора.

– Вот и хорошо, – сказал он, улыбнулся мне, прыгнул в дверь и меньше чем через десять секунд продолжил возиться в саду.

Я услышал новости о том, что «Две ноги – хорошо» проводят демонстрацию у Колонии № 1, когда делал себе запеканку на обед. Примерно двести сторонников превосходства гоминидов собрались у входа в колонию, разозленные тем, что обыкновенным трудящимся людям отказывают в минимальных социальных благах, в то время как кроликов переселяют «в роскошное место». И хотя демонстрация была воинственной и громкой, она не была незаконной, и полиция с Крольнадзором, похоже, не собирались ее разгонять. Учитывая связи мистера Ллисъа с «Две ноги – хорошо», я не мог не подумать, что на самом деле это не демонстрация, а просто осада и способ не дать преподобной Банти перемещаться по стране и распространять, по словам Сметвика, «опасные призывы к мятежу».

Я только поставил запеканку в духовку, когда раздался звонок в дверь. Я подумал, что это может быть Конни и что она звонит из вежливости, но это была не она. Это были Виктор и Норман Маллеты.

– А, – настороженно сказал я, – добрый вечер.

– Добрый вечер, Питер. Что случилось с твоим глазом?

– Напоролся им на гвоздь.

– Ох. Мы можем войти?

– Вообще-то нет. Вы сказали, что у меня есть сорок восемь часов, чтобы съехать, а затем сдали меня с потрохами Крольнадзору. У меня есть еще восемь часов, чтобы не выполнить ваше требование, так что до этого времени можете оставить меня в покое.

Виктор и Норман переглянулись.

– Думаю, наши слова о сорока восьми часах, чтобы съехать, были выдернуты из контекста, – сказал Виктор. – Думаю, на самом деле мы имели в виду, что у тебя есть сорок восемь часов, чтобы остаться.

– Это не объяснение, а полный бред.

– Да… Мы как раз пришли, чтобы все прояснить.

– Хорошо, тогда позвольте-ка мне спросить: каков был контекст, когда твой сын намалевал на двери моего гаража «зайцеблуд»?

– Он же извинился и все закрасил, – сказал Виктор. – Если посмотреть на это с положительной стороны, тебе еще и гаражную дверь покрасили.

– Ты прав, – сказал я. – На самом деле я должен вам спасибо сказать. Слушайте, я пятьдесят лет живу в этой деревне. Я здесь родился. Я знаю всех, кто здесь живет, и все знают меня. И хотя Муч Хемлок немного заносит вправо, я думал, мы все можем жить дружно вне зависимости от политических взглядов. Но стоило появиться семейству кроликов, и все начали сходить с ума.

– Ну, да, – сказал Виктор, – об этом мы и подумали. Норман и я решили, что мы… поторопились, осудив тебя и Кроликов, и нам бы хотелось принести извинения.

– Извинения словами или действиями? – с подозрением спросил я, поскольку первые встречались не в меру часто, а последние пора было заносить в Красную книгу.

– Действиями, естественно.

– Хорошо, – сказал я. Мне стало жутко интересно, чем это закончится, ведь братья Маллеты славились по всему графству своими пустыми словами. – Вы принесете исчерпывающие извинения Кроликам, перестанете враждовать с ними, если к вам заявится кто-нибудь из АКроПаСК или из «Двуногих», вы дадите им от ворот поворот… а еще вы сделаете майора Кролика председателем приходского совета Муч Хемлока.

Требования были нелепыми, и я искренне ожидал, что они рассмеются мне в лицо. Но они этого не сделали.

– Это можно устроить, – сказал Виктор, контролировавший совет почти что с начала времен.

– И, – продолжил я, гадая, насколько далеко у меня получится зайти, – миссис Кролик перережет ленточку на городском фестивале Муч Хемлока на следующих выходных.

– Это невозможно, – сказал Норман. – Миссис Грисвольд и священник всегда проводят открытие. Но хотя перерезание ленточки – идея явно безумная, я, пожалуй, мог бы поставить миссис Кролик заведовать палаткой с выпивкой.

– Я думал о чем-нибудь более важном, – ответил я, поскольку по давней традиции на палатку с выпивкой ставили новичков-волонтеров, сумасшедших или тех, кто оказался в немилости в деревне. Место было даже менее престижным, чем у игр «Пропихни полпенни» или «Ударь крота». – Как насчет того, чтобы она разыграла лотерею?

Виктор и Норман рассмеялись – мы все понимали, что идея абсурдная. Миссис Фадж-Ригби заведовала лотереей по меньшей мере с шестидесятых, и она набросилась с кулаками на последнего человека, предложившего ей «взять перерыв».