Джаспер Ффорде - Вечный кролик [litres]

– Ладно, – сказал я. – Мне пришла блестящая идея, – как насчет того, чтобы она судила овощи в палатке домашних заготовок?

Виктор и Норман переглянулись.

– Договорились, – сказал Виктор.

Мы пожали друг другу руки, и Виктор с Норманом, еще день назад бывшие моими заклятыми врагами, снова стали моими друзьями. Вероятно, благодарить стоило мистера Ллисъа, попросившего их оставить меня в покое, чтобы ничто не мешало моим усилиям поймать с поличным подсадную крольчиху. Я закрыл за ними дверь, а затем увидел в окно, как они уходят, похлопывая друг друга по спине и считая, что хорошо справились с задачей. Они были такими с тех пор, как я впервые узнал о них лет в восемь, и за годы ни на йоту не изменились. Они всегда пытались одурачить других ради собственной выгоды… и у них никогда это не получалось.

На следующее утро я взял больничный – мой глаз все еще сильно болел. Мой сон постоянно прерывали кошмары, в которых мистер Ллисъ хватал меня челюстями за горло и сдавливал так сильно, что я не мог дышать.

Сделав себе кофе и пожарив тост, я включил радио, чтобы послушать новости и узнать, что произошло в Колонии № 1 за ночь. Ответ, как оказалось, был такой: «почти ничего». «Две ноги – хорошо» оставались у ворот до двух часов ночи, скандируя свой фирменный гимн: «Беги, беги, кролик, да береги ушки, за тобой идет фермер с большой-большой пушкой». Несмотря на явный оскорбительный тон и призывы к насилию, уже проводившиеся судебные слушания постановили, что слова взяты из «шутливой песенки, написанной до Очеловечивания», имеют исторический прецедент и, значит, считаются допустимыми. Итогом всей этой движухи стало то, что Колония № 1 оказалась закрытой на вход и выход, и, как сказал официальный представитель Крольнадзора, должна была оставаться таковой до тех пор, «пока не будет обеспечена безопасность кроличьего населения».

Около девяти кто-то позвонил в дверь, и за ней оказалась Конни, сиявшая, как солнышко, и улыбавшаяся. Она была одета в спортивный топ, короткую юбку и новые «Найки», а у основания ее ушей сидела спортивная повязка.

– Привет! – бодрым голосом сказала она. – Не хочешь попрыгать?

– Прости, что?

– Попрыгать. Я тренируюсь для Херефордширского двойного марафона по прыжкам. Он в следующем месяце, а я давно не занималась и подзабыла, как держать скорость и ритм. Если каждый раз прыгать слишком высоко, то быстро устанешь, а если слишком растянуть прыжок, то можно неудачно приземлиться. Мне нужно прыгать со средней скоростью в двадцать четыре мили в час, чтобы побить свой личный рекорд или хотя бы попытаться прибежать к финишу в первой пятерке.

– Ладно, – сказал я.

– Но сначала я должна тебе кое-что сказать. Помнишь, я рассказывала тебе о дуэльных пистолетах?

– Да, но это неважно. Я не буду драться на дуэли с твоим мужем.

– Преподобная Банти считает, что будешь, – сказала она, – и она редко ошибается.

– Почему она вдруг так мною заинтересовалась?

– Она всеми интересуется. Так ты помнишь стишок, который я тебе рассказала?

– Это тот, где «с крокодилом на ручке пистолет стреляет кучно, а с маленькой пташкой всегда дает промашку»?

– Да, но вот в чем дело, он больше не использует пистолет с маленькой пташкой.

– Не использует?

– Нет. Он заменил его на пистолет с резным изображением кролика.

– Пушка с ушками?

– Да. Но ее брать не стоит.

– Не стоит?

– Нет. У пушки с ушками косая мушка.

– А у пташки что?

Она тяжело вздохнула, словно разговаривала с идиотом.

– Повторяю еще раз, так что слушай очень, очень внимательно: у пушки с ушками косая мушка, но с крокодилом на ручке пистолет стреляет кучно.

Я повторил более или менее правильно, а потом сказал:

– Но смотри, я ведь не могу драться с ним на дуэли, если ты не дашь согласие на наш союз.

– Я знаю, – сказала она, – преподобная Банти это тоже предвидела.

– А она что-нибудь полезное предсказывает? Результаты скачек, например?

– Постоянно, но пользоваться этой информацией для обогащения было бы неэтично. А теперь вернемся к прыжкам. Поскольку ты человек и потому наделен самыми слабенькими мышцами ног, ты никогда за мной не угонишься, так что предлагаю тебе ехать рядом на машине. Я проложила маршрут длиной почти ровно в восемь миль. Если я смогу проскакать круг за двадцать минут, то у меня будет шанс обогнать Пенелопу Кролик. Она слишком много о себе мнит, и нужно бы сбить с нее спесь.

– А Док как к этому относится?

– Если бы он знал, уверена, он бы совершенно не возражал.

– Правда?

– Ну почти.

– Тогда ладно.

Я решил взять «Остин-Хили», поскольку это кабриолет, и, когда я выехал задом из гаража, Конни разложила на капоте карту, чтобы показать мне маршрут. Из Муч Хемлока в Косой Анкерболт шла почти прямая дорога. Конни предложила поехать по ней, а затем свернуть налево у церкви Святого Юлиана Целителя Отекших Миндалин, потом три мили двигаться по трассе вдоль неиспользуемой железной дороги, приехать в Сионский Капок, откуда, свернув у старого церковного амбара, мы сможем вернуться в Муч Хемлок через Слиптонский Шлепанец.

– Я дам тебе фору, – сказала она. – Если можешь, держись скорости в двадцать четыре мили в час.

У моей машины был точный спидометр, так что я поехал в указанном ею направлении, стараясь двигаться с одной и той же скоростью. Она вскоре догнала меня и стала держаться рядом, совершая мощные прыжки по полю сбоку от дороги. Она мастерски перепрыгивала стены, ограды, небольшие рощицы, овец и иногда коров. Когда она находилась в верхней точке прыжка, казалось, что она просто парит в воздухе рядом со мной. Затем она приземлялась и, с энергичным толчком и резким выкриком, напоминавшим мне стоны теннисисток во время удара, снова взлетала в воздух. Там у нее была одна или две секунды, чтобы поговорить.

– Я очень хочу извиниться за то, что произошло, – сказала она, пролетая над насухо сложенной стеной. – Я не хотела, чтобы тебя приволокли на допрос в Крольнадзор. Ты ведь им сказал, что ничего не было, верно?

– Так ничего и не было, – сказал я. Мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать попутный ветер. – А что ты сказала Доку?

– То же самое, – сказала она, совершая еще один прыжок. – Он безумно подозрителен, всегда сильно нервничает перед брачным сезоном, да и характер у него взрывной, так что я сказала ему, что о тебе и речи быть не может, потому что ты, ну…