Анна Семироль - Игрушки дома Баллантайн [litres]

Отвесив легкий полупоклон, Брендон покидает бильярдную и возвращается в комнату, отведенную им с женой и детьми. Раздевается, вешает чуть влажную одежду на спинку стула. Рассматривает запястье в свете ночника, касается металлическим пальцем свежих пятен ржавчины. Элизабет просыпается, поднимает голову с подушки.

– Брендон?..

Он ложится рядом с ней, обнимает, целует сухими губами в висок. Бережно гладит волнистые русые волосы.

– Что-то не так, родной?

«Все хорошо, – отвечает он одними губами. – Немного волнуюсь. Засыпай».

Она устраивается, положив голову ему на грудь, проводит кончиками пальцев вдоль шва-дверцы.

– Я тебя люблю. Не представляю, как мы будем без тебя в чужом городе. Как ты найдешь нас?

«Я вас не потеряю, Элси. Не думай о плохом. Мы отыщем Еву и присоединимся к вам в Олсен-сити. Все вместе».

– Как вы ее найдете? – в голосе Элизабет звучит отчаяние. – Что вы сможете с ней сделать? Она одержима, вспомни, что Этьен сказал.

«Алан ее чувствует. Он знает точно, где она. И уверен, что сумеет с ней поговорить. А я – отец. Я обязан помогать своим детям. Даже если они утверждают, что не нуждаются в помощи».

Вскоре шепот Элизабет стихает, и они с Брендоном засыпают. Как только дыхание матери становится ровным и глубоким, с соседней кровати тихонько сползают близнецы. Подтягивают повыше панталоны и на цыпочках выходят в коридор.

– А если он спит? – опасливо спрашивает Уильям.

– Он спал целый вечер, – возражает Сибил. – И вообще неважно. Важнее то, что мы должны это сделать. Пошли.

Ступая по ковровой дорожке почти бесшумно, близнецы поднимаются на третий этаж. Проходят мимо спальни хозяина дома, прислушиваются к раскатистому храпу, идут мимо.

– За поворотом вторая дверь налево, помнишь? – шепчет мальчишка.

Сестра кивает, обгоняет его и первая хватается за дверную ручку. Уильям шлепает ее по руке, сердито шикает:

– А постучаться?

Они вместе слегка постукивают по двери, прислушиваются.

– Войдите, – приглушенно откликается Этьен.

Близнецы возникают на пороге, робко мнутся. Этьен встает из кресла, кутаясь в плед, подходит к детям. Улыбка мелькает на осунувшемся, заросшем щетиной лице.

– Привет, полуночники. Очаровательные на вас штаны. Почему вы не спите?

Сибил и Уильям синхронно подтягивают панталоны, шмыгают носами.

– Мы к тебе. Надо, – сурово отвечает мальчишка.

Легран делает приглашающий жест, проходит, садится с детьми на софу.

– Что случилось?

– Говори тише, – просит Сибил. – Этьен, мы пришли попрощаться. Завтра мы расстанемся. И больше не увидимся.

– Мисс Фланнаган, с каких пор вы записались в пессимистки? – шутит он, но натыкается на взгляд девочки и осекается.

Сибил смотрит на него грустно и серьезно.

– Как ты себя чувствуешь? Только скажи правду, – спрашивает Уильям.

– Неважно. Мышцы болят, да и воды нахлебался, – нехотя признаётся он.

Девочка берет его за руку, поглаживает.

– Послушай внимательно, – просит она. – Вы с папой справитесь с Евой. Дядька Коппер и Алан вам помогут. И поможем мы. Но для этого ты должен нам позволить оставить часть своих Перекрестков с тобой.

– Для чего и как?

– Нас не будет рядом, когда мы понадобимся, Этьен, – вздыхает Уильям. – У тебя есть знания, но мало умения. Мы с тобой поделимся, перенесем часть своей судьбы и сил на тебя, и тогда вы точно справитесь. Ты всегда будешь нас слышать и знать, что и как делать. Мы подскажем.

– Хорошо. Что для этого нужно?

Сибил обходит софу, снимает с плеч Этьена плед.

– Нужен рисунок. Который всегда будет с тобой, не смоется и не сотрется, – отвечает она.

– Но это больно, – добавляет Уильям.

– Я потерплю, – уверяет его Этьен.

Сибил подходит к письменному столу, выдвигает ящик.

– Я знаю, что искать в чужих вещах плохо. Но нам сейчас это необходимо, – оправдывается она, виновато поглядывая на Этьена.

– А что нужно? – осторожно спрашивает он.

– Тонкое и острое, – отвечает Уильям. – И два.

– Тут есть бритва, посмотри на столе в футляре.

– А я нашла нож для резки бумаги, – обрадованно делится девочка. – Теперь нужно что-то вроде салфеток.

– Я нашел носовые платки в трельяже!

– Давай их сюда, Уильям. И запри дверь. Этьен, садись к столу.

Он молча повинуется. В глазах ни страха, ни тени сомнения. Он уверен, что эти двое всегда знают, что делают.

– Протяни руки вот так, ладонями вниз. Клади на стол.

Близнецы гладят Этьена по голове, и его окутывает легкая дремота. Пальцы детей касаются легко и бережно, движения завораживают.

– Так будет легче. Ты только не дергайся. Терпи.

Сибил становится слева, Уильям справа. Бритва и нож для резки бумаги рассекают кожу на обеих руках чуть выше локтей. Этьен вздрагивает, стискивает зубы. Следующий надрез ложится ниже первого, за ним еще и еще. Нож и бритва опускаются одновременно, близнецы наносят порезы абсолютно симметрично. Алые капли они подхватывают носовыми платками, промокают насечки, делают следующие.

– Терпи. Так нужно. Пожалуйста, терпи, – просят близнецы в один голос.

С каждым новым касанием боль кажется сильнее. Все труднее давить крик и бороться с желанием вырваться из маленьких рук, удерживающих его запястья прижатыми к поверхности стола. Этьен смотрит на настенные часы перед собой. Стрелки то не двигаются с места, то несутся, перегоняя друг друга, то начинают идти назад. Зрение плывет, перед глазами распускаются багровые анемоны. Дышать тяжело, он старается делать вдох на каждое прикосновение лезвий.

Боль рвет кривыми зазубренными когтями запястья, запускает жгучие щупальца под кожу кистей рук, выворачивает судорогой пальцы. Пот течет по лбу и вискам, холодный, липкий. Сколько это длится? Час, ночь, год? Молчи, Легран, терпи, ты должен.

– Сейчас, Этьен. Почти все. Считай от десяти до одного. Давай, вслух, с нами.

Он мотает головой, крепко зажмурившись. Близнецы прикасаются платками к кистям рук, снова режут кожу острые лезвия.

– Не могу больше, – шепчет Этьен.

– Потерпи еще секунду, – умоляет Сибил.

Последний надрез идет с тыла кисти и вливается в одну из линий на ладони. Этьен резко выдыхает и ложится грудью на стол. Руки болят страшно, но боль потихоньку гаснет. Уильям открывает окно, смачивает платок под струями дождя. Сибил садится на ковер у ног Этьена и заходится кашлем.

– Пойдем, – просит она брата. – Надо поспать. Кажется, я простудилась.

Уильям обтирает лицо Леграна мокрым платком, помогает сестре подняться. По очереди они обнимают Этьена за шею, целуют в висок.

– Мы будем тебе иногда сниться, – улыбается Сибил.

Легран кивает, не в силах говорить и шевелиться.

– Спи, Этьен. Ты проснешься здоровым и сильным, – обещает Уильям, и близнецы уходят.