Леонид Резников - 2120. Ловушка для AI

Девушка только фыркнула, протянула мне авторучку и отвернулась, с вызовом сложив руки на груди.

– Так, поглядим, что у нас здесь, – я наскоро пробежал глазами текст, написанный красивым почерком, затем вчитался внимательнее и взялся за исправления ошибок.

– Ну, что там? – нетерпеливо переспросил Фильчиков, нервно потеребив узел галстука.

– Не торопите меня, вы мне мешаете работать, – отшил я его, и тот шумно засопел. Минуты три во дворе Степанова дома висела тишина, нарушаемая лишь шорохом листвы и квохтаньем приблудных кур.

– Ну же! – опять не вытерпел Фильчиков.

– В общем, могу сказать следующее, – оторвался я от листа. – Имеем двадцать четыре предложения, двести три слова. На них приходятся тридцать пунктуационных ошибок – в основном отсутствие запятых или неверное их употребление, пропущено три тире, нет точек с запятой, лишнее двоеточие и его отсутствие. Синтаксис – пятьдесят девять ошибок. С большим трудом могу натянуть троечку.

– Многовато ошибок, – дернул подбородком представитель Минобра, потянув пальцем тугой ворот рубашки. Все-таки камень в его огород. – Как же вы, моя дорогая, работаете на телевидении? – он приблизился ко мне и вытянул у меня из пальцев листок. Пробежал глазами правленый мной текст. Нахмурился.

– А я не статью писала для журнала, а наметки на скорую руку к интервью, – огрызнулась девушка. – Это так, между прочим.

– Давайте не будем ссориться, – сказал я. – Дело вовсе не в ней. Боюсь, беда общая. И мне почему-то кажется, если мы сейчас проведем простейший диктант среди присутствующих, то результат окажется ничем не лучше.

Сзади ко мне неслышно подошел Степан, легонько сжал мое плечо и наклонился к самому уху.

– Молодец, так держать!

– Думаю, в этом нет ни малейшей необходимости, – поспешно сказал Фильчиков. Он сложил лист бумаги пополам, потом еще раз и убрал его во внутренний карман. – Для отчета, – пояснил он раскрывшей было губки репортерше. – Но я не совсем понял, почему вы вините в этом, – постучал он ладонью по левой части груди, где у него находился потайной карман, – систему образования? Отдельные личности – еще не все человечество. Непрофессионализм, знаете ли, встречается даже в наше просвещенное время.

– Да как вы… – девушка сжала кулачки и начала наступать на представителя Минобра. Еще чуть-чуть, и она вцепилась бы ноготками в его пышные бакенбарды.

– Тихо-тихо. – Я преградил ей дорогу, выставив руку. Обойдемся без оскорблений и рукоприкладства. А если у Министерства Образования имеются сомнения – их очень просто разрешить путем всеобщего диктанта.

– Кхм-м, – кашлянул Фильчиков в кулак. – Думаю, вы правы. Но зачем такие сложности, в самом деле? И что вы конкретно предлагаете?

– В заявлении все уже изложено! – влез Степан. – И как мне кажется, нет смысла повторяться.

– Да, разумеется. – Фильчиков зачем-то ощупал карманы и рассеянно огляделся по сторонам. – В таком случае, я думаю, можно закончить. Все материалы будут переданы на рассмотрение полномочной комиссии. Всего доброго, – откланялся он и заспешил к своему автомобилю.

Телевизионщики тоже засобирались.

– Спасибо вам огромное! – зло бросила мне репортерша, неистово сверкнув ярко-зелеными глазами.

– Простите, но я не нарочно. Так получилось.

– Получилось, получилось! – забубнила девушка. – Вот вылечу из-за вас с работы…

– Мне кажется, ничего подобного с вами не произойдет. Ведь вы в конце концов действительно не пишете статей. А еще имеете мужество доверять свои мысли бумаге.

– И еще глупость не проверять написанное. Прощайте!

– Постойте!

– Ну что еще? – порывисто обернулась она. Ее милое личико исказила гримаса негодования.

– Разрешите загладить свою вину и угостить вас ужином.

– Вы в своем уме? – девушка повертела пальцем у виска.

– Разве вы замужем?

– Нет, но…

– В таком случае не вижу никаких препятствий. Поверьте, исключительно дружеский ужин, – пообещал я.

– Ну, знаете! А впрочем… – она заколебалась. – Я подумаю. И позвоню.

– Постойте, а телефон?

– Найду, – бросила девушка через плечо.

– Думаешь, позвонит? – спросил Степан, наблюдая, как девушка, огладив юбку-клеш, усаживается на переднее сиденье автомобиля.

– Без понятия, если честно. А вдруг?

– Понравилась?

– А тебе-то что? Решил позубоскалить?

– Глупости, – загадочно хмыкнул Степан.

Мимо нас вереницей потянулись машины. В предпоследней ехала Софья. Я проводил ее автомобиль взглядом.

Девушка обернулась в самый последний момент, когда машина, переваливаясь с боку на бок на ухабах, почти проползла мимо нас со Степаном. На губах Софьи на короткий миг возникла легкая улыбка. Девушка махнула рукой, наклонившись вперед. Я поднял руку в ответ, но, подумав, сделал вид, будто приглаживаю волосы.

«Позвонит, – решил я. – Обязательно позвонит…»

– Позвонит, – уверенно сказал Степан.

– Ты лучше скажи, – решил я сменить неловкую тему разговора, – почему меня в «дурку» не вернули. Я над этой загадкой уже всю голову сломал. Ведь не могла же полиция не знать, что я беглый псих!

– Не могла, – согласился Степан. – Но «бобер» тут совершенно ни при чем, если ты об этом спрашиваешь.

– Странно…

– Сам удивлен не меньше твоего.

В заднем кармане брюк затренькал мобильник. Я выхватил его из кармана, но вызов внезапно оборвался. В пропущенных вызовах высветился неизвестный мне номер…

В дверь позвонили. Я отвлекся от телевизора – Софье по большому блату удалось где-то раздобыть совершенно безмозглый, но вполне рабочий телевизор, прекрасно справлявшийся со своей основной функцией.

– Дорогая, открой! – крикнул я.

– Я заканчиваю срочную статью, – донеслось из другой комнаты. – Открой сам.

Пришлось выбраться из уютного кресла и топать в прихожую. Кто-то очень нетерпеливый вдавил кнопку еще раз.

– Да иду я, иду! – громко сказал я. Трель звонка оборвался.

Щелкнув замком, я приоткрыл дверь и высунул нос на лестничную площадку.

– Степа?

– Федька! – широко расставил руки мой старый друг, с которым не виделись, почитай, месяца три.

– Степа! – я настежь распахнул дверь, Степан переступил через порог, и мы обнялись.

– Вот ты где обитаешь, – оглядел тесную прихожку Степан, сбрасывая сумку с плеча. – Еле отыскал.

– Не крути мне мозги, Степа. «Бобер» кого хош разыщет.

– Нет больше «бобра», – уныло повесил плечи Степан. – Был да весь вышел.

– Как так? – не поверил я своим ушам. – Да ты проходи, чего на пороге-то застрял.

– Ага, – сказал Степа, разуваясь. – Я ненадолго, – добавил он, словно извиняясь, и начал расстегивать куртку.