Леонид Резников - 2120. Ловушка для AI

– Кто там, Федя? – донесся из комнаты голос Софьи, а парой секунд позже она выглянула в коридор, подтягивая поясок халата.

– Степа, – хлопнул я Степана по плечу. – Помнишь?

– Конечно, помню, – оживилась девушка. – Я еще в своем уме. А чего он не проходит?

– Стесняется.

– Он? – ткнула Софья тоненьким пальчиком. – Кончай заливать. Пусть проходит в зал, я сейчас перекусить соображу.

– Может, я лучше пойду? – засомневался Степан. Мне вдруг пришло на ум, что он побаивается моей жены.

– Даже не думай! – я подтолкнул Степана в спину. – Зачем тогда заходил?

– Проведать решил. Узнать, как ты. Вы.

– Вот и проходи, раз решил.

– Да неудобно как-то, – все упирался Степан.

– Слушай, кончай ломаться, как дева красная. С каких это пор ты такой стеснительный стал?

– Всегда был.

– Ну-ну. – Мне наконец удалось втолкнуть упирающегося Степана в зал. – Садись на диван.

– Если так настаиваешь.

– Ох, договоришься ты у меня, – шутливо погрозил я пальцем.

Степан устроился на краешке дивана и принялся разглядывать обстановку. Я ушел на кухню, где Софья колдовала с продуктами, собирая на скорую руку на стол. Девушка оказалась на удивление неплохой хозяйкой. И, что самое главное, ее нисколько не тянуло к смартфонам, а это, знаете ли, большой плюс! Поженились мы всего месяц назад: ни гульбы, ни тостов – просто расписались. Софье вся эта помпезность была не нужна. Странно, и такие девушки еще встречаются, оказывается. И вообще, она без претензий. Бросила свое телевидение в столице, переехала ко мне и устроилась на работу в областную электронную газету помощником редактора. Впрочем, сейчас все электронное. Работы по сравнению со столицей немного, но зато сплошь творческая: статьи – короткие, четкие, самая суть, – развлекательная колонка, даже не одна. Правда, с русским языком она меня просто измучила, заставляла каждый день заниматься с ней с утра до вечера, отчего у меня лично начались головные боли, а ей хоть бы хны! Почему головные боли, спросите? Все очень просто: мы, люди двадцать второго века стараниями правительства, заботящегося о нашем здоровье, чтобы не перетрудились, не перенапряглись ненароком, наконец смогло перевести нас на четырехчасовую рабочую неделю – час в сутки. Остальное время пашет Интеллект, дай бог ему здоровья. Вот и посудите сами, сколько у людей свободного времени и какого мозговое напряжение. А жена моя настырная оказалась – приспичило ей, видишь ли, срочно овладеть русским в совершенстве…

Нет, я не против, конечно, даже наоборот, вот только работать головой по несколько часов день оказалось занятием страшно утомительным. И меня начали одолевать сомнения, а не деградация ли это? Слышал, наши предки свободно отрабатывали по сорок часов в неделю, и никто из них не скопытился. Верится с трудом, но тому есть множество документальных подтверждений. Включая и мою совершенно неутомимую жену…

– Соф, не мудри сильно. Мы без претензий на застолье, – произнес я, наблюдая за проворно снующими ручками жены. Софья одарила меня выразительным взглядом из-под длинных, пушистых ресниц, мол, иди занимайся своим делом.

– Понял, не сердись, – пошел я на попятную, и тут опять кто-то позвонил в дверь.

– Господи, сегодня что, день открытых дверей? – вздохнула Софья, нарезая тонкими кружочками сервелат.

Я прошел к двери и открыл.

– Господин Васильев, ну куда это годится, в самом деле?

– Ты?! – я очумело уставился на квадрокоптер, местами покрытый сосульками. – Откуда ты взялся?

– Оттуда! – заявил дрон. – С улицы, откуда же еще? – Он все так же был прямолинеен и воспринимал вопросы на манер машины, игнорируя переносный смысл. – Вот скажите мне, зачем выплескивать воду в окно?

– Это не я, – на всякий случай сказал я, пошире распахивая дверь и впуская в квартиру несчастный аппарат, заваливающийся набок под весом наросшего на его корпус льда. – Проходи. Вернее, пролетай.

– Спасибо, добрый человек, – взвыл винтами квадрокоптер и вплыл в квартиру. – А Степан у вас?

– Не прикидывайся дурачком, тебе не идет.

– Да, действительно, – квадрокоптер опустился на полочку, привинченную к стене; я едва успел убрать с нее ключи и телефоны – свой и жены. – Я здесь обсохну, если вы не против.

– Погоди, я тазик принесу.

– Не стоит беспокоиться.

– Нет, как раз стоит!

Я унесся в ванную. Через полминуты вернулся с небольшим пластиковым тазиком и подсунув его под истекающего капелью квадрокоптера.

– Благодарю вас! – важно заявил тот.

– Надо же, какой ты вежливый стал.

– Станешь тут… – загадочно произнес дрон и пошевелил объективом. Сосулька, висящая на нем, треснула и упала в таз.

– Ладно, оттаивай, – я вернулся на кухню, где Софья уже красиво раскладывала по тарелочкам нарезки. – Слушай, по-моему, это уже лишнее.

– Достань коньяк из холодильника, – вместо ответа сказала она, облизывая пальцы. – Там, вроде бы, почти целая бутылка была.

– Ты думаешь?.. – засомневался я.

– Думаю. Достань.

– Как скажешь, дорогая, – пожал я плечами и полез в холодильник.

– Кто там приходил?

– Дрон, – ответил я из холодильника, шуруя по полкам. Холодильник был новый, вместительный, и отыскать в нем одну конкретную бутылку среди разных прочих было довольно затруднительно.

– Какой еще дрон?

– Обычный, с винтиками.

– Шутишь?

– Чистая правда! – донеслось из коридора. – Прошу прощения, что вмешался в вашу беседу. Я действительно дрон.

Из коридора донеслись гудение пропеллеров и грохот опадающих сосулек.

– Прошу прощения, сосульки отвалились, – показался квадрокоптер на пороге кухни.

– Какая прелесть! – восторженно всплеснула руками Софья. – Он еще и болтает.

– Без умолку, – заметил я, вылезая из холодильника с бутылкой коньяка в руке.

– А чей он? Степана?

– Ничей. Приблудный.

– По вашей вине, между прочим, – уточнил квадрокоптер.

– По собственной доверчивости.

– Да, я доверчивый! Но разве это преступление?

– А можно я его себе оставлю? – взмолилась Софья, вцепившись в мою руку и неистово тряся ее. – Ну, пожалуйста!

– Как пожелаешь, дорогая! Для тебя – все самое лучшее.

– Спасибо тебе, добрая женщина, – слезливым, чуть дрогнувшим голосом произнес квадрокоптер. – По крайней мере теперь мне не придется скитаться.

– Тоже мне, скиталец, – фыркнул я, откупоривая бутылку.

– А вы поживите зимой на улице, когда аккумуляторы садятся в три раза быстрее, смазка смерзается, и еще всякие болваны плещут в тебя водой!

– Ладно, ладно, страдалец. Лучше отнеси бутылку в зал.

– С превеликим удовольствием! – Дрон выпустил клешни и вцепился в бутылочное горлышко. Винты взвыли, и бутылка поплыла в коридор.