Леонид Резников - 2120. Ловушка для AI

– Ну, вздрогнем на дорожку, – заговорщицки зашептал Степан, разливая коньяк в две рюмки. – Пока суд да дело, – и подмигнул мне.

– Вздрогнем, – согласился я.

Выпили, закусили. Помолчали. Две минуты затягивались. Виданное ли дело, чтобы женщина, даже самая неприхотливая, собиралась за пару минут! Софье хватило пяти…

Остатки коньяка мы незаметно прихватили с собой – не бросать же все ради какого-то хряка. Разумеется, мы так думали, что незаметно. От женской наблюдательности что-либо скрыть довольно трудно, и если она молчит, то это вовсе не означает, будто не в курсе происходящего, в я уже не раз убеждался за время недолгой супружеской жизни. Но скрытность всегда теребит нервы и тешит мужское самолюбие – тоже факт. В общем, коньяк мы допили втроем по дороге до фермы, пока автонавигатор вез нас в указанную Интеллектом точку.

Прибыв через час с небольшим на место, мы выбрались из машины и огляделись. Деревня не деревня – пять домов, три сарая, бескрайнее поле и длинный-предлинный свинарник, источающий соответствующее случаю амбре.

– Ну что, приступим? – спросил Степан, обходя машину.

– Приступим, – кивнул я, а Софья принялась что-то строчить авторучкой в небольшом блокноте. Посмотрит по сторонам – запишет, опять глянет – еще строчка на лист ляжет.

Степан уже отворил задние дверцы видавшего виды фургона, и из него вывалился еще более разжиревший Самсон.

– Хр-р, – довольно прогудел он и вперевалочку затопал ко мне – старого знакомого признал. Дышал он с большим трудом, и меня взяло здоровое сомнение: а потянет ли он возложенную на него миссию? Но отступать было поздно.

Между тем хряк неторопливо напирал на меня.

– Не, не, Самсон, – попятился я. – Лучше не подходи. Эк тебя разнесло-то на казенных харчах!

– Уи-и! – закачал головой Самсон. Похоже, своей внешностью он был вполне доволен. Или просто так приветствовал меня. Впрочем, какое мне, собственно, до того дело.

На шее свина был широкий ошейник из кожи – толстый и крепкий, с железным кольцом. Не лишено смысла, подумалось мне. Ведь если он в своем десятипудовом прошлом умудрялся шутя рушить заборы, то в теперешнем состоянии он их просто не заметит, пройдя насквозь, будто раскаленный нож сквозь кусок масла.

– Видал? – кивнул на хряка Степан. – Во харю-то отожрал! Скоро по швам шкура расползется.

– Давай лучше поторопимся. Холодно что-то, – зябко поежился я. Ледяной ветер швырял в лицо снежную крупу и все норовил забраться под куртку.

– Да, быстрее начнем, быстрее закончим, – с весьма философским видом изрек Степан и, взявшись тремя пальцами за кольцо, поволок упирающегося Самсона к свиноферме, попутно выговаривая ему: – Ты, Самсоныч, дурень лопоухий. Тебя ж не на убой ведут, а на святое, можно сказать, дело. Ты бежать должен вприпрыжку, на крыльях лететь.

– Ага, он еще тот Икар! – хмыкнул я, а Самсон замотал головой. Захлопали уши, затряслось желейное пузо – хряку было холодно и неуютно, но Степан продолжал его тянуть за собой, обливаясь потом. И это на морозе!

А между тем к нам от свинофермы уже спешил какой-то невысокий дядька в белом халате поверх тулупа и шапке-ушанке, чуть сбитой набекрень.

– Ну, наконец-то! Мы уж заждались вас, – обрадовался он и всплеснул ручками, разглядывая Самсона. – Красавец! Богатырь!

– Да, да, он самый, – растерянно пробормотал я. Это ж как нужно любить свиней, чтобы разглядеть в неимоверно жирной образине прекрасного богатыря!

– Семен, – представился мужик.

– Степан, – кивнул в ответ красный от натуги Степан, тягая упертого хряка. – Давай помогай!

– Ага! – Семен схватился за ошейник, и они вдвоем наконец сдвинули Самсона с места. Дело пошло.

Самсон наконец осознал, что упираться бессмысленно, и медленно затрусил, оставляя за собой широкую дорожку в снегу. А когда до его пятачка донесся дух теплого жилья, пропитанный родными ароматами, то хряк и вовсе повеселел и едва ли не вприпрыжку понесся к приоткрытой створке ворот.

– Гляди-ка, учуял! – обрадовался Степан, выпуская кольцо из пальцев, и тут хряк рванул с места.

Удивительно и даже невероятно, но прыти в Самсоне с прошлых времен почти не убавилось. Опрокинув Семена лицом в снег и утопая по тройной подбородок в снегу, громадный свин скачками приближался к свинарнику. Степан, размахивая руками, припустил следом за ним. Семен поспешно вскочил и со всех ног понесся за Степаном. Мне спешить было некуда, поэтому я галантно взял жену под ручку, и мы чинно проследовали с ней к дверям свинарника, из которого уже доносилось жизнерадостное хрюканье Самсона.

– Может, поторопимся? – спросила Софья. Она почему-то нервничала. Вероятно, в ней зудело репортерское начало, но мне не больно хотелось входить в пропахшее свиными ароматами помещение и, тем более, наблюдать за тем, что неминуемо должно было случиться дальше.

– А куда торопиться? Не думаю, что все произойдет мгновенно. Самсону необходимо освоиться.

– Ты так уверен? – засомневалась в моих словах Софья, прислушиваясь ко все нарастающему переполоху в свинарнике. – Знаешь, мне почему-то кажется, он уже освоился.

– М-м. Тогда действительно придется поспешить.

И мы ускорили шаг, насколько позволяли сугробы.

Но все-таки опоздали. Когда мы, раскрасневшиеся и распаренные от спешки, ввалились в двери свинарника, счастливый Самсон уже сползал с пеструшки скромных размеров. Уши у хряка стояли торчком, складки судорожно вздрагивали от возбуждения, а пятачок вожделенно подергивался, ища следующую жертву.

– Ну вот, говорила же! – расстроилась Софья, доставая блокнот и планшет. Последний она передала мне. – На, снимай.

– Стоит ли? – выразил я здоровое сомнение. Ну кому может быть в самом деле интересно подобное зрелище?

– Стоит! Снимай, – судорожно строча в блокноте, сказала Софья тоном, не терпящим возражения, и я стал снимать.

Перепуганные свиньи метались по свинарнику, отчаянно визжа и пытаясь укрыться в уютных загончиках. Жизнерадостный Самсон носился, взмахивая ушами и вдохновенно похрюкивая. Он выискивал новую жертву. Ему помогали Степан с Семеном, делая тщетные попытки отловить «туропольевских дам». «Дамы» брыкались и норовили вырваться. Нет, Самсона я, конечно, чисто по-мужски понимал – почитай, с самого рождения не видел женской ласки, а тут сразу столько ее привалило, одним махом! Но картина все же была какой-то варварской, пропитанной животной дикостью и необузданностью.

Наконец, с помощью двух своих ярых пособников, Самсону удалось взгромоздиться на упитанную черно-белую свинку «сочного» возраста. Я продолжал снимать, но отвернулся. Моя Софья, напротив, с распахнутым ротиком наблюдала за происходящим. Ручка замерла в ее руке, в нерешительности подрагивая кончиком. Похоже, моя жена пыталась сообразить, как можно ярко живописать происходящее, внедрив в него творческое начало. Судя по всему, ничего путного ей в голову не приходило.