Карин Тидбек - Аматка [ЛП]

Ваня положила на стол перед собой две папки и вынула из сумки толстую ручку-маркер. Она пометила одну папку СОДЕРЖАНИЕ: ОТЧЕТЫ, а другую СОДЕРЖАНИЕ: ЗАМЕТКИ. Потом Ваня взяла в руки и полистала блокнот. Этот был из микобумаги, блестящей и новой, с датой срока утилизации, впечатанной в правом нижнем углу каждого листа. Времени должно хватить, чтобы заполнить весь блокнот и, прежде чем его придется утилизировать, переписать из него все важное.

Предполагалось, что Ваня будет высылать отчеты раз в неделю. Она подхватила карандаш и вышла в коридор, чтобы постучаться в Нинину дверь.

Отчет 1

Следующие заметки сделаны по следам первой встречи с одной из моих домохозяев, Уллторс’ Ниной Аматка Четыре.

Домохозяйство состоит из трех человек: Нина, Йонидс’ Ивар Четыре (техник на ферме) и Саролс’ Улла Три (врач на пенсии). Нине 34 года, она работает медсестрой в клинике Аматки. Она сообщает мне, что Ивару 32 года, и он работает техником в камерах для выращивания грибов. Оба воспитывались в Интернате Четыре в Аматке. Они произвели вместе двоих детей, Нинивс’ Тору Четыре и Нинивс’ Иду Четыре, восьми и шести лет соответственно. Девочки живут в Интернате Четыре и навещают их по выходным.

Общее отношение к гигиене в Аматке несколько иное, в основном из-за холода и связанной с ним специфики. Каждому домохозяйству выделяется норма горячей воды, которой редко хватает, чтобы наполнить более одной ванны. По этой причине товарищам по хозяйству часто приходится согласовывать купание. Нина утверждает, что члены ее домохозяйства принимают ванну от раза в неделю до раза в декаду. В прочих случаях для мытья используют намыленные махровые мочалки. Нина также сообщает мне, что мыло, которое они обычно используют, трудно смыть только водой и мочалкой.

Что касается средств гигиены, то в домохозяйстве используются исключительно стандартные товары коммуны. Нина, похоже, отрицательно относится к товарам из внешних источников. По ее мнению, важно поддерживать базовый стандарт, но она отказывается дальше распространяться на эту тему.

Ваня проснулась под звуки грома. В маленьком окне светлело небо (что-то среднее между чернотой и серым дневным светом). Она подождала, пока в стекло не застучит дождь. Ничего не произошло, вместо того — снова гром.

Она легла спать рано, вскоре после обеда. Они ели вареную репу и морковь с острыми жареными грибами — такого сорта, маленького и круглого, Ваня никогда еще не встречала. За столом к ним присоединилась Улла, которая оказалась женщиной старой и ссутулившейся, но с острым взглядом. Она задавала бесчисленные вопросы об Эссре: сколько людей там сейчас живет, во что они одеваются, кто входит в комитет, и, прежде всего, действительно ли независимое производство — такая стоящая идея? Походило на то, что население Аматки не баловали новостями из остальных колоний.

Ваня отвечала как могла. На последний вопрос она ответа не нашла, кроме официальных лозунгов: стимулировать новаторский дух людей и поощрять совместное развитие. Это просто моя работа, сказала она, я делаю то, что мне говорят. Улла покачала головой и подивилась, как Ваня может быть такой безразличной. Экая ты никчемная, сказала она, и Ваня уставилась в свою тарелку. Нина заметила Улле, что ей следовало бы думать, прежде чем говорить, а Улла ответила, что для этого слишком стара.

Ваня извинилась, помыла свою тарелку и столовые приборы и удалилась к себе в комнату, где легла в постель не раздеваясь. Никто к ней не входил — видимо, и в Аматке уважают закрытые двери. Она долго не спала, разбирая сказанное и сделанное, придумывая всевозможные едкие возражения, которые могла бы выставить в ответ. Эссре и его комитет были амбициозны и думали о будущем; независимое производство стало необходимым шагом в расширении колоний. Люди были готовы пробовать, тщательно контролируя усилия. В Аматке, кажется, все идет хорошо, что бы ни думала Улла. Или Улла не верила в своих товарищей?

Ванины ботинки стояли рядом с кроватью; она, по крайней мере, разулась. Ваня откинула одеяло и вздрогнула от внезапного холода. Она неуклюже натянула обувь, достала из шкафа полотенце и мочалку и спустилась вниз.

Ивар сидел за столом с раскрытой книгой, лежащей перед ним на столе, и ел. Он кивнул ей и ткнул большим пальцем в сковороду и дышащий паром кофейник, стоявший на плите. Ваня кивнула в ответ и пошла в ванную. Места хватало как раз для унитаза, раковины и ванны. Третья полка на стене была ее, хотя не то чтобы у нее было что-то, кроме кое-каких умывальных мелочей и зубной щетки. Она потянулась к своей туалетной сумке, пробормотала «сумка для туалетных принадлежностей» и открыла ее.

Увидев содержимое, Ваня дернулась и чуть не уронила сумку в раковину. Дно сумки покрывала густая масса. Это раньше была зубная щетка. Ваня оказалась беспечна. Она заметила это в поезде: буквы «ЗУБНАЯ ЩЕТКА», вытравленные на ручке, начали терять четкость. И, тем не менее, она решила, что щетка еще немного продержится.

Ваня заставила себя застегнуть молнию. Теперь, когда она знала, что находилось внутри, пальцы, держащие сумку, покалывало. Ей внезапно привиделось, как содержимое убегает и скользит по ее рукам вверх. От этой мысли у Вани запылало в горле. Она вышла из ванной, держа туалетную сумку обеими руками.

— Ивар?

Рука Ивара с вилкой остановилась на полпути между тарелкой и ртом.

— Да?

— Мне нужно утилизировать вот это. — Она повернулась, чтобы показать ему сумку.

Ивар посмотрел на то, что было в ее руках, затем на нее и коротко кивнул. Он встал из-за стола, подошел к шкафчику под раковиной и вытащил коробку, потом открыл крышку и протянул коробку Ване, которая осторожно положила туалетную сумку на дно. Затем он снова закрыл крышку и ушел. Ваня услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Ивар вернулся и сел за стол.

— Прошу прощения, — сказала Ваня.

Ивар впервые улыбнулся ей легкой улыбкой, не размыкая губ, и его лицо смягчилось.

— Не стоит беспокойства. Обязательно поешьте чего-нибудь. — Он вернулся к своей книге.

Ваня взяла чашку с тарелкой и посмотрела в окно. Дождь так и не начался. На сковороде она нашла разогретые остатки вчерашнего обеда, в кофейнике — кофе, да такой крепкий, что почти коричневый на цвет. Ваня дала гуще осесть и попробовала. Кофе был приготовлен из какого-то неизвестного в Эссре гриба с незнакомым вкусом: пряным, сладким и кислым одновременно. Она наполнила тарелку и села напротив Ивара. Судя по тому, что она смогла понять из перевернутого текста, он читал о тепличном растениеводстве.

Опустошив тарелку, Ивар встал и закрыл книгу.