Карин Тидбек - Аматка [ЛП]

— Я сейчас ухожу на смену, — сказал он. — Нина уже на своей, она ушла рано. Этим вечером ваша очередь готовить. Но покупать в магазине вам ничего не нужно. В кладовке полно.

Ваня кивнула:

— К какому времени?

Ивар пожал плечами.

— Мы будем дома примерно к пяти. — Ничего больше не говоря, он вымыл тарелку и вышел.

— Давайте-давайте пометим все здесь, — запела Ваня себе под нос, водя взглядом по комнате. — Стол, стул, кофейник в этой комнате есть; плита, холодильник, и кладовка вон там. Пометим тут все, что дорого нам.

«Песенка-пометка» входила в жизнь всех и каждого с первого дня в интернате. Когда Ваня была маленькой, день пометки в интернате был лучшим из дней недели.

Ее учитель Йонас ходил по комнате, указывая на предметы один за другим. Иногда было трудно подогнать название вещи под ритм песни, и они смеялись. Ванин голос звучал звонче всех. Затем они пели «Песню первопроходцев» и «Когда я вырасту». Потом наступало время поспать.

И только намного позже им объяснили смысл всех этих именований вслух и пометки. Это был особенный урок. Перед этим уроком дети потратили несколько дней, подновляя таблички и ярлычки, распевая дополнительные куплеты пометочных песен. Учитель Йонас внимательно следил за ними, наказывая беспечных. Наконец дети собрались в классе. Лекция была короткой. Учитель Йонас стоял у стола с напряженным и мрачным лицом. Пока он говорил, висела такая совершенная тишина, что можно было расслышать собственный пульс. Сильный голос учителя звучал приглушенно:

Давным-давно, когда первопроходцы сюда пришли, они построили пять колоний. Теперь осталось только четыре.

По окончании урока дети весь остаток дня с новыми силами подкрашивали таблички и этикетки, и пели пометочные песни. Это больше не было игрой.

Ваня пришла в кладовку, ей поручили прометить ручки-маркеры и линейки, и она взялась за работу с ответственностью. « Ручка ручка ручка ручка ручка ручка », — выпевала она, касаясь маркеров одного за другим, пока поток слов не перевернулся и не стал звучать вроде « чка-ру чка-ру чка-ру чка-ру чка-ру чка-ру », и ряд ручек задрожал и чуть не превратился во что-то другое, и Ваня поняла: вот как это случается, и в груди у нее закололо. В этот момент дверь кладовой открылась, и в дверях оказался Учитель Йонас. Он посмотрел на строй ручек, потом на Ваню, и сказал: «Я все видел». Затем он схватил ее за руку и повел в класс.

Остальные дети уже сидели на своих местах, за исключением Эрны, стоявшей возле учительского стола с напряженным выражением лица. Учитель Йонас подтолкнул Ваню вперед себя и поставил ее рядом с сестрой. Ваня уставилась на свои туфельки и принялась ждать. Он, наверное, рассказажет остальным о том, что увидел, и ее отошлют прочь. Молчание казалось бесконечным. Она собралась уже поднять глаза, когда Учитель Йонас заговорил:

— Отец Вани и Эрны, Анварс’ Ларс, взят под стражу по обвинению в подрывной деятельности. — По классу прокатился легкий гул. — Мы только что говорили о пятой колонии и о том, что происходит, когда правила нарушаются. Теперь вы все понимаете, как это ужасно. Поистине ужасные, ужасные вещи. Разве вы хотите уничтожить нашу коммуну, разрушить все, что мы с таким трудом строили? — Он повернулся к Ване и Эрне. В голове у Вани зашумело. Голос учителя доносился словно издалека. — Очень важно, чтобы вы, девочки, отреклись от своего отца и его действий. Ведь вы же не хотите быть предателями, как он?

— Нет. — Это сказала Эрна.

— Тогда говорите вслед за мной: «Как верный член коммуны, я отрекаюсь от Анварс’ Ларса и его дел».

Эрна повторила его слова, ее голос был так чист и громок, что Ваня слышала его даже сквозь нарастающий гул в ушах. Ваню пришлось вести через предложение слово за словом три раза, пока Учитель Йонас не удовлетворился. Затем им разрешили вернуться на свои места.

Учитель Йонас произнес речь о том, как важно немедленно сообщать о нарушениях и отстраняться от любого, кто попытается причинить вред общине. После урока Учитель Йонас отвел Ваню к чиновнику из комитета.

«Учитель Йонас рассказал нам о том, что случилось с ручками , — сказал чиновник. — Ты всего лишь ребенок. Ты не знала, что сделанное тобой — неправильно. Теперь ты лучше понимаешь» .

«Да , — ответила Ваня, опустив глаза. — Теперь я лучше понимаю» .

«Мы будем приглядывать за тобой» , — сказал чиновник.

Ване было пора зарегистрироваться в коммуне Аматки. Она вышла из дома, надев две пары брюк, с тремя свитерами под анораком и своими блокнотами в саквояже. Ваня натянула рукава анорака поверх кистей рук. Небо посветлело до светло-серого. Чуть дальше по почти пустой улице шла женщина в ярко-желтой спецодежде; она тащила от двери к двери тележку, собирая коробки для утилизации. Ваня, вздрогнув, отвернулась и пошла в сторону центра.

У муниципального управления Аматки были скругленные углы и небольшие, утопленные в стены окна. Как и все центральные здания во всех колониях, его построили из бетона — того редкого материала, который первопроходцы привезли с собой. И, как и все остальное из старого мира, бетон не нуждался в пометке, чтобы сохранять форму. Здание выглядело солидно, успокаивающе. Мемориальная доска у входа гласила: « Центральное здание, спроектированои возведено через 15 лет после Прибытия. Да здравствуют первопроходцы! Да здравствует коммуна Аматки! »

Сразу же за входом сидел позади стойки долговязый администратор. Ваня показала ему свои порядком захватанные бумаги и получила два экземпляра многостраничной формы для заполнения. Полное имя, возраст, место жительства, временный адрес в Аматке, профессия, имена детей и их место жительства. Образование, стаж работы и другие навыки. Известно ли ей, что она может быть мобилизована, если коммуне потребуются какие-либо из ее навыков во время ее проживания в Аматке? Случались ли у нее какие-либо болезни или другие обстоятельства, о которых следует сообщить коммуне?

Наконец Ваня передала заполненные формы администратору, который наклонился над стойкой и пролистал их. Он потыкал ручкой в одно из полей:

— Вот здесь. Вы не заполнили раздел «Дети и их место жительства».

— Нет, — сказала Ваня.

Администратор побарабанил ручкой по полю, куда Ваня вписала свой возраст.

— Понятно.

Ваня уставилась в пол. Ее щеки пылали.

Он попросил ее кредитную книжку и проштамповал ее негромкими, но сильными ударами.

— Добро пожаловать в Аматку, — сказал он, возвращая ей книжку. — Вы зарегистрированы как посетитель и можете свободно перемещаться в пределах колонии. Благодарю.

— Я бы еще хотела заполнить запрос на информацию из архива. — Ваня избегала его взгляда.