Бернар Вербер - Империя ангелов [litres]

– Можете нам помочь воспарить на небо? – спрашивает в конце концов один из воинов.

Я отвечаю, что не знаю, но при этом закрываю глаза и вдруг понимаю, что могу. Это одно из достоинств ангелов. Чтобы эти блуждающие души очутились в раю, достаточно позволить им войти в меня и проскользнуть вдоль моего позвоночника, чтобы потом выйти из верхушки моей черепной коробки.

Но призраки инков заявляют, что не уйдут, пока их правителю не будет возвращена голова. Обезглавленный призрак – Атауальпа, последний Великий инка, убитый в 1533 году конкистадором Франсиско Писарро. Но испанец, велев задушить своего врага, для того и обезглавил его, чтобы не пустить в рай, будучи наслышан о верованиях инков. Согласно им, реинкарнация становилась невозможной в случае появления перед богами не в целости и сохранности. Поэтому, желая повергнуть в ужас все население, Писарро спрятал отрубленную голову.

Один из инков рассказывает нам о некоем «сияющем пути» между телом и головой мученика – способе их воссоединения.

– Не этим ли мифом вдохновлялись перуанские революционеры из маоистского движения «Сендеро Луминосо», о котором много писали в девяностые годы?

– Им самым. Повстанцы вдохновлялись нами. В то время мы были на все готовы, лишь бы собрать воедино тело нашего царя.

Мы с Раулем беремся решить их проблему. Заглянув в секретные архивы Ватикана, мы находим царскую голову в раскопе в Кипаяне, где инка одержал последнюю победу над врагом. Мы предлагаем американским археологам забрать ее и присоединить к туловищу, хранящемуся в перуанском музее.

Как только тело Великого инки стало целым, его душа засияла.

Долго же он этого дожидался… Теперь он готов в меру своих возможностей оказывать нам ответную помощь. Ему объясняют, чего мы ищем: мы – ангелы, желающие выяснить, что находится выше, над ангелами.

Атауальпа размышляет.

Потом он говорит, что как император инков и Сын Солнца знает, естественно, космогонию своего народа. По его мнению, над ангелами располагается бог, только ему непонятно, как мы сможем это проверить.

Рауль говорит ему, что над ангелами раскинулась страна Семерок. Что говорит ему эта цифра?

На это император инков отвечает, что однажды, будучи блуждающей душой, он прогуливался по посольству Южной Кореи в Перу и встретил там необыкновенную девушку. У нее был вид всезнайки, и казалось, она пришла издалека. Мир ее прошлых жизней, насколько понял Атауальпа, расположен выше человеческого и ангельского миров. Он не удивился бы, если она, простая смертная, хранила в душе тайну страны Семерок. Ведь, как мы убедились на примере Пападопулоса, сыны света иногда любят использовать людей для сокрытия у них внутри своих тайн и сокровищ. Они зарывают их в глубинах людского бессознательного, служащего тайником.

– Кто она такая? – осведомляется Рауль.

Атауальпа изящно наклоняется к нам и еле слышно отвечает:

– Натали Ким, дочь посла Кореи в Перу.

После этих слов бывший монарх американских индейцев с решительным видом призывает к себе воинов. Готовится вылет в рай.

Инки по одному входят в нас через ноги, поднимаются по спине и снова появляются через верхушку черепа. Мы с Раулем гримасничаем от боли, потому что при проходе сквозь каждого из нас очередной блуждающей души мы чувствуем отголоски наших былых страданий.

Когда все они удаляются и мы остаемся одни, я спрашиваю:

– Ты знаешь эту Натали Ким? Кто она такая?

– Одна из моих клиенток, – задумчиво отвечает Рауль.

У меня бывают приступы сомнамбулизма. Я встаю среди ночи и гуляю по крыше. Терпеть не могу, когда от меня убегает мое тело. Можно подумать, что у Другого, сидящего в плену у меня внутри, время от времени появляется охота размяться.

При пробуждении меня мучает головная боль. Наверное, Другой гулял меньше, чем хотел, поэтому теперь поедает меня изнутри…

После первых выступлений в роли манекенщицы на меня посыпались предложения. Я иду нарасхват. Мама решает формальности с агентствами и ведет переговоры от моего имени.

В свои восемь лет я сама зарабатываю на жизнь. Вообще-то всем нам надо бы быть довольными и счастливыми, но нет, папа с мамой не перестают ссориться. Тема – «зелень малышки». Намекают, конечно, на меня, применяя незнакомые мне словечки. Мама твердит, что переговорщик – она, поэтому по справедливости ей, как агенту, положен кое-какой процент. Папа возражает, что «мы сделали этого ребенка вдвоем, разве нет?», и добавляет: «Она больше похожа на мою мать, чем на тебя».

Мне нравится, что родители спорят, кому из них принадлежит моя красота, словно это их собственность. Вот только мама кричит все громче. Она сообщает, что наняла частного детектива, чтобы он следил за папой и «нащелкал их голышом вместе с его цыпочкой».

Папа сказал маме:

– Ты же стареешь, моя бедняжка, мне пора подумать, кем тебя заменить.

Мама ответила папе, что любовник из него никакой. Это неправда. Я обожаю, когда он осыпает меня поцелуями и твердит о своей любви ко мне. Папа ответил, что бессильных мужчин не бывает, все дело в неуклюжих женщинах.

Мама отвесила ему пощечину.

Папа дал ей сдачи.

Мама сказала, что раз так, то она переезжает к матери. Потом схватила статуэтку и швырнула в него. После этого прозвучала их ритуальная формула: «Только не при малышке». Удалившись к себе в спальню, они вовсю разорались, потом стало тихо, слышались только мамины «да», «нет», «ой-ой-ой», снова «да-да» и «нет-нет», как будто она не могла ни на что решиться.

Никто не пришел поцеловать меня перед сном, рассказать сказку, чтобы убаюкать. Я долго плакала в одиночестве, а потом помолилась. Хочу, чтобы родители меньше ссорились и больше занимались мной.

– Эй, малявка! Хочешь подраться?

– Нет! – отвечаю я категорично.

– Ты нас боишься?

– Да.

– Сильно боишься?

– Сильно.

Вымогатели смущены моей реакцией. Мальчишки в таких случаях всегда отвечают, что не боятся, – так, от бравады. Не хотят терять лица. Мне на это плевать. Я не хочу изображать смельчака.

Главарь банды ждет, что я воинственно встречу его наглый взгляд, но я вместо этого изучаю синюю линию горизонта, игнорируя их существование.

Это Мартин научила меня не смотреть в глаза кусачим собакам, хулиганам и пьяницам, потому что они считают это провокацией. Зато в шахматах рекомендуется, наоборот, смотреть противнику на переносицу, точно между глаз. Это сбивает его с толку. «У него создается ощущение, что ты видишь его насквозь», – объясняет Мартин.

Да уж, чему только эта девочка меня не научила! В том числе уважению к противнику. По ее словам, только та победа настоящая, которая одержана в последний момент. «Слишком легкая победа – не в счет».