Татьяна Буглак - Маски трёх эпох. Посланники

– Смотри, – шепнул мне Лант. – Вон тот жеребец. Его уже несколько раз в пах кололи, чтобы взбесился, а он ноль внимания.

Это было правдой. Несколько человек то ли по чьему-то приказу, то ли по собственной инициативе пытались сделать всё, чтобы лошади, увидев мобили, понесли. Но выходило наоборот, и при приближении мобиля кони переставали всхрапывать, успокаивались и с любопытством поглядывали на негромко рокочущие странные повозки. Хорошо поработали зоопсихологи Лорна, подобрав внешний вид и цвет мобилей, продумав запахи и, что было самым важным, звуки. Негромкий рокот издавали не моторы, а особые устройства, работавшие сразу в трёх диапазонах. Всё вместе приводило к тому, что ни одна лошадь за время испытаний не взволновалась. Ну а вопросы аккуратной езды – насчёт этого мы с Лантом совершенно не беспокоились.

Наконец Александр посчитал, что экипажи выдержали все испытания. И тут же изволил прокатиться в мобиле, причём вместе с супругой и двумя свитскими. Мы с Лантом выполнили его желание и часа два катались по городу в сопровождении десятка верховых офицеров, ехавших впереди и позади экипажа.

Император, наслаждаясь поездкой, решил одновременно побыть для нас гидом и показать достопримечательности Петербурга. В результате мы с Лантом окончательно уверились, что Петербург начала девятнадцатого века – очень тихий и для нас совершенно провинциальный город со множеством утопающих в зелени садов городских усадеб, чаще всего деревянных, только оштукатуренных под камень, и с пустырями и лужами даже в центре города. На одной из таких луж, в самом начале Невского проспекта, катались на самодельных плотиках мальчишки. Роскошные дворцы отражались в этой луже и не особенно влияли на общую картину.

К двум часам дня мы довезли императорскую чету до Каменноостровского дворца и смогли наконец вернуться домой, где восторженная и перепуганная Жюли не находила себе места, гадая, вернёмся ли мы вообще. Это же дикая Россия!

Следующую неделю мы не имели ни минуты свободного времени. Нам требовалось посетить послов, министров и сенаторов, и, разумеется, принимать ответные визиты. Единственное, что мы пока не сделали, – не были представлены вдовствующей императрице. Мария Фёдоровна летом жила в Павловске и в столице не появлялась, а нам было запрещено покидать Петербург. Возможно, и по той причине, что молодой император отстаивал своё право самодержца, неявно, но настойчиво отодвигая мать на вторые роли. Хватало того, что весь двор собирался у неё, а новых послов лучше подержать при себе.

Поездки по городу очень нас выматывали, как и необходимость постоянного общения с совершенно чуждыми людьми, относившимися к нам с плохо скрываемой неприязнью. Да и реакция обывателей на мобиль, пусть и предсказуемая, пугала. Люди всё так же боялись нас, и было уже несколько случаев, когда в мобиль кидали то какой-нибудь гнилью, то грязью и даже камнями. Благо, что ни царапин, ни разбитых стёкол в экипаже не могло быть в принципе. Другие послы не сталкивались с подобным, потому что их в случае чего сопровождала охрана, да и опознать карету без гербов не так просто. А наш экипаж был единственным не то что в городе – на всей планете.

Понимая, что с враждебностью горожан нужно что-то делать, мы с Лантом даже сходили в Николаевский Морской собор на воскресную литургию. При нашем появлении люди шарахнулись в стороны, позабыв о делении на «мужскую» и «женскую» половины храма, но вскоре успокоились, и по церкви пошли шепотки, что «чужеземцы-то, глянь, не бесы, святой воды не боятся». Стояли мы, как и полагается иностранцам, у самого входа, но выстояли всю службу и даже были окроплены святой водой – перепуганный священник очень постарался отметить «слуг дьявола». Когда все увидели, что мы не беснуемся, не дымимся и не проваливаемся сквозь землю, а даже кидаем в ящик для пожертвований серебряные рубли, люди немного успокоились. После службы священник, набравшись смелости, подошёл поговорить с нами и очень удивился тому, что я знаю две молитвы. Слухи о том, что мы были на службе, разошлись по городу с такой же скоростью, как до этого – о «бесовском корабле».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Цитата по: Григорьев Б. Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке. М., 2010.

Посол, посланник, министр –ранги в дипломатии. Сейчас высшим рангом считается полномочный посол, вторым посланник, третьим консул. Но до 1809 года эта градация ещё не устоялась, поэтому дипломата высшего ранга могли называть и полномочным послом, и полномочным посланником, и министром такого-то государства. Поэтому в книге понятия «посол» и «посланник» равнозначны.

Штурмо́вка– популярная в 1920-е – 1930-е годы куртка полуспортивного-полувоенного образца. Полное название «юнгштурмовка». Впоследствии несколько изменённое название перешло уже на чисто туристические куртки-ветровки другого кроя.

Морской узел –единица скорости, равная 1 морской миле (1852 м) в час.

Автомато́н– механическая кукла, прототип робота. Известны с античности, к XVIII веку стали настоящим произведением искусства. Были популярны вплоть до появления электронных игрушек.

О́бер-шенк– придворная должность. Второй класс по Табели о рангах, один из высших придворных чинов.

Красные каблуки –их имели право носить только высшие аристократы. Обычай пришёл из Франции и был популярен при дворах русских императриц. Ко времени Александра его придерживались только пожилые люди.

Дуайе́н –старший по времени пребывания в стране полномочный посол.