Татьяна Буглак - Маски трёх эпох. Посланники

– Ну и что будем делать? – Лант сел в своё любимое кресло, точно такое же, какое было в нашем лесном доме в Петле Времени. – Просто поболтаем или поработаем?

– Хочется поболтать, – вздохнула я, – но нужно работать. Кстати, надо бы князя переселить к жене…

Я не договорила. Лант расхохотался так, как редко с ним бывало. Отсмеявшись, объяснил:

– Князь очень просил оставить его с матросами. Официально чтобы «служить для этих грубых людей облагораживающим примером», ну то есть чтобы они не буянили от безделья. Но уверен – он сам пошёл бы в матросы, только бы поменьше общаться с жёнушкой.

– Поня-атно… – Я тоже рассмеялась. – Ладно, хватит им косточки перемывать. Давай о делах.

– Я как раз о деле и думаю, – подобрался Лант. – Можно ли использовать знакомство с князем для связей в обществе Петербурга?

– Если он вхож в высшее общество, то да, а так… Кто его знает.

Лант придвинул к себе справочник по истории русского военного флота и взглянул на меня:

– Я посмотрю, как мы с пограничниками связаться можем. У нас впереди всего несколько дней, потом матросы начнут бузить. Сейчас они квёлые, но двое-трое уже начинают шебуршиться. Да и капитан мне не нравится. Так что на ту сторону не суйся, ладно?

– И ты будь поосторожнее.

Следующий день прошёл тихо. Княжна выздоровела и попросилась к малышам: в комнате с больной горничной она скучала. Девушка она была неплохая, искренне беспокоилась о Жюли, но всё-таки она княжна, а не сиделка. Да и бонне польза – поговорить есть с кем. Княгиня хотела припрячь падчерицу к чтению вслух, но я, защищая девушку, выкрутилась, сказав, что её помощь требуется в уходе за детьми. Конечно, если княгиня согласна посидеть в детской, то чтение можно устроить и там. Как раз и детей поможет искупать и накормить. Княгиня ни купать, ни даже видеть детей не хотела – нелюбовь к уходу за детьми была в обычае знатных дам, – так что вынужденно согласилась на одиночество, лишь бы не видеть этих «les infants terribles».

Ещё одним невыполненным капризом знатной особы стало требование обеспечить её хорошими духами, бутылкой вина и кувшином молока каждое утро. Княгиня уверяла, что не выносит нечистоплотности и привыкла каждый день обтираться ароматной водой. Я напомнила ей о душе и выслушала целую лекцию о вреде частого мытья, которое сушит кожу и превращает благородных красавиц в мещанок. Пришлось объяснять, что нормальное купание полезнее, хотя бы потому, что ты прогреваешься весь, а не кусочками.

Вообще объяснить людям необходимость ежедневного мытья оказалось довольно сложно. Не потому что они были неряхами, а потому что бытовые удобства не позволяли им часто мыться: попробуй каждый день несколько вёдер воды на купание принеси, нагрей, а потом и унеси. Да ещё комнату натопи, чтобы не простудиться. Это с водопроводом легко, а тут… А если что-то не жизненно важно и требует много сил, то лучше следовать примеру Лисы из знаменитой басни: виноград кислый, потому что до него не добраться, а купание вредно, потому что его сложно организовать. К запаху можно привыкнуть или замаскировать его духами. Ну а особые чистюли могут обтираться той самой смесью молока и красного вина – это на самом деле полезно для кожи.

Я то вела светские беседы с мужчинами, то сидела в комнате Жюли, работая или разговаривая с девушкой. Она болела не то чтобы тяжело, скорее изматывающе. Не было ни кашля, ни высокой температуры, но слабость и головокружение держались стойко. Всё дело было в общей ослабленности организма, и рассказ девушки объяснил причину.

Жюли шёл восемнадцатый год. Родилась она в довольно состоятельной семье французских буржуа и, как казалось, должна была прожить спокойную и обеспеченную жизнь. Потом началась революция. Во время Террора никто из родных не погиб, но семья, обнищав, перебралась из собственного дома в каморку на окраине городка. Девочку старались учить, чтобы она могла работать прислугой в состоятельной семье, надеялись, что всё наладится. Потом умерла мать, а два года назад и отец. Жюли пыталась найти работу, но кому нужен шатающийся от голода подросток? Не идти же в «весёлый дом». Повезло – устроилась служанкой в гостинице; помогли образованность и манеры, которым её научила мать. В гостинице девушку увидела княгиня и предложила перейти к ней в услужение. Жюли обрадовалась, подумав, что богатая русская дама хочет ей помочь, но всё оказалось проще. Князь не был особо богат, не было у него и характерной для многих русских дворян страсти к огромному числу дармовой крепостной прислуги. В поездке он ограничился минимумом слуг, в который входила всего одна горничная. И не крепостная – они слишком необразованы, чтобы выполнять свои обязанности вне России. Прежняя горничная, опытная и уверенная в себе полячка, не захотела терпеть выходки госпожи и ушла от княгини, даже жалование не забрала – у других господ больше получит. А горничная требовалась позарез: семья как раз уезжала из страны, времени искать прислугу не оставалось. Так что неопытная, но старательная и согласная работать за питание Жюли очень удачно подвернулась под руку.

Из успокаивающейся Франции семья кружным путём добралась до Англии, где князь решал какие-то свои дела – Жюли вообще не задумывалась, какие, а я сообразила, что скорее всего работал на разведку. Ну а княгиня, как говорили в том мире, разрешилась от бремени здоровой девочкой. Французская нянька к этому времени княгиню уже не устраивала, наняли английскую кормилицу и английскую же бонну. Жюли от этого стало ещё тяжелее: на родном языке и поговорить не с кем, да и хозяйка после родов стала совершенно невыносима. Деваться в чужой стране было некуда, так что Жюли оказалась в ловушке. И с ужасом думала о далёкой непонятной России, в которую приходилось ехать. В её жизни было всего два светлых пятнышка. Первый: князь не приставал к служанкам, ограничиваясь редкими визитами к красоткам полусвета. При такой жене это вполне простительно. Второй светлый лучик в наваливающейся беспросветности – княжна не то чтобы сдружилась с горничной, но относилась к ней как к человеку, а не вещи, даже пыталась научить языкам. А больше опереться было не на кого.

Я думала над рассказом Жюли и над тем, что её ждало в России. Лант же в это время волновался о запертых в помещении бассейна матросах. Посоветовавшись с помощником капитана – тот был довольно толковым человеком, – Лант дал матросам несколько наборов карт, шашек и нард, которые они называли «триктрак», и разрешил разминаться в спортзале, в котором сделал турники и канаты и поставил беговые дорожки и примитивные «качалки». Но мужчинам это оказалось не особо интересно. А главное – они не понимали, что происходит. Это военный корабль? Торговое судно? Сказочный кит из рассказов об Ионе? Качки нет, запаха воды нет, работы нет, жратвы от пуза. Ещё бы баб и выпивку. И убрать куда-нибудь капитана с помощником и знатных господ, из-за которых нельзя толком повеселиться. И ещё убрать страшных непонятных кукол, которые не выпускают их наружу и охраняют господ и иногда появляющегося хозяина корабля – тоже непонятного и пугающего.