Георгий Саликов - Предпоследний выход

Но нашего действующего лица, ступающего по мягкой и упругой травке, влажной да несильно щекочущей, озабоченность выбора повозок не посетила и малым уголком. Любомир Надеевич Ятин, не останавливая своевольного хода ног, подчёркнуто независимым взглядом окинул малость лихорадочно подпрыгивающие повозки ездового обслуживания, таким способом привлекающие к себе внимание. Его взгляд столь же независимо пересёк всю область улицы, насыщенной навязыванием иных услуг, большей частью незнакомых, но откровенно лезущих в родственники. «Хм. Имея всё это изобилие достоинств городского обслуживания, ты свободен от него. Ты великолепно себя чувствуешь, когда ты пешеход, и точно знаешь, что тебе надо, и видишь собственным зрением свою цель». – Промелькнула мысль в голове вольного человека.

Глава 2. Улица Фёдора Конюхова

Ступни ощупывают тонко подобранный холодок травы, остальное тело радуется ласковому прикосновению к нему лёгкого тёплого ветерка. Изображения твоих одеяний тому не мешают, поскольку положены преимущественно для приличия, и не более того. Бывает, правда, что прилаживается добавок для выгодного внешнего облика: что-то скрыть или смазать, а что-то подчеркнуть или выставить напоказ. Покупай дополнительное сопровождение да подправляй свой внешний вид. Хочешь, на чуть-чуть, хочешь, до полной неузнаваемости. Складочки притом станут откликаться не на тело, а на заданный тобой облик. Любители подобных новинок в «Гражданственном устройстве жизнедеятельности» неиссякаемы, потому и спрос на изощрённые способы видоизменить своё исходное обличье тоже не оскудевает. Но свежий вольнополучник и мыслимый путешественник – к таковым не относился, непригодностью не страдал. Ему было по вкусу его первозданное естество. Вот оно, облачённое в скромное изображение приличествующих одежд, достигло заданной им улицы и зашло в нужную лавку. Любомир Надеевич без посторонней помощи отыскал надобную книгу, лучше сказать, справочник. Надавив пальцем в напёрстнике на полюбившуюся ячейку, он заказал на ладонеглядку вероятностную корзину услуг по выбору удобного пути. С учётом уже накопленной платёжеспособностью и положенного возобновляемого пособия.

В долг госиждивенцам ничего не предлагается и ничего не уготовлено. Право человека что-либо одолжить – утрачивается тотчас, без промедления, в миг выхода из состояния заработка в состояние получателя государственного пособия. Но зато утренний горячий напиток им везде дают бесплатно. Кроме опьяняющего.

Бывший знаток устройства окружающей среды, не выжидая вопроса лавочника, покивал головой, и вяло откинул левую ладонь за плечо. Тот, с пониманием, на чуток исчез и затем появился с подносом. Лепной глиняный сосуд и лепная глиняная чашка на нём соседствовали с разноцветными сладостями. Сосуд и чашка не имели ручек. Сладости слиплись между собой. «С зачином», – не применяя голоса, выдал владелец лавки со смыслом, оставляя на столе съестные дары, и удалился за прилавок. Посетитель, обжигаясь, но, терпя, двумя руками поднял неудобный сосуд, высоко так поднял и с чувством прихода будущего удовлетворения пустил из него тонкую струю. Та падала в увесистую чашку с толстыми стенками аляповатой круглости, а из неё подпрыгивали горячие капельки золотистого цвета, играя в лучах невидимого источника. Урчащий звук струи, ниспадающей в собою созданную воронку, вызвал у гостя улыбку. Ей ответил и человек за прилавком.

Собрания голосового общения – нарочно выделенные места в государстве, где есть возможность и необходимость говорить людям без обиняков, прямо лицо в лицо. Там толкуют между собой чужие люди. Случаи подобные редки, но чудаками страна чрезвычайно насыщена, потому-то собрание не оскудевает и не теряет многочисленности.

Для обычной жизни обычных людей, по сути, высосанная из пальца необходимость в голосовом общении – сущий вздор. Ведь початые и непочатые дела, работы и заботы, стычки, своды и разводы, ровно как и остренькие, щекотливые и гладенькие развлечения, забавы и потехи, – в продвинутом обществе – установлены и узаконены. И непременно всё это надёжно и ладно переплетено между собой не менее надёжными и ладными жилами, в коих текут носители нескончаемых затей. По бесчисленным руслам закачивается и подпитывается рост и поддержание полезных потребностей граждан путём тонких сетей соблазнов, искушений и обворожений. Закономерность тут совершенно очевидная. Но, вместе с тем, было бы странным эдакое ограничение подачи всякой всячины лишь здоровыми и полезными потребностями. Весь смысл «Гражданственного устройства жизнедеятельности», иначе, по-иностранному говоря, «цивилизации» – оскудевает при такой постановке дел. Устройство мгновенно распадается, если не производить никому не нужные, но жизненно необходимые излишества. И они, кстати говоря, охотно усваиваются населением. И ещё – подарки. Как же, как же. Без них вообще никуда не проткнуться. Тем более, подарки славные. Они подкидываются человеку, охочему поживиться на дармовщину, через грубоватые ловушки подкупа, одурачивания и мошенничества, разработанные многовековыми науками человечества. Одним словом, подключайтесь. Подключайтесь к величайшему достижению человеческого саморазвития. И вы свой в доску.

А коль в подключении вы становитесь действительно своими, почти родными, – тогда и токи вашего общения по любому поводу вашей жизнедеятельности внутри отлаженного устройства – достают вас, минуя совершенно никчёмную голосовую речь. Непосредственно.

Да, но, вставив слово «непосредственно», это мы сказали, не подумав. Ой, ведь всё ж наоборот, перетекание всего во всём, весьма и весьма опосредовано. Как же, как же. Нет ни единой лазейки в ладном устройстве бытия без вделанных туда посредников. Куда ни ткнись, ни просочись, ни проскользни, или ни спрячься вообще с глаз долой, всюду тебя встретит чуткий посредник. Да и сам ты посредник. Окружение, и есть посредство. Кольца, одно в другом. И верчение их, можно сказать, вселенское.

Поглядите: 1) кольцо вездесущего и несметного числом государственного чиновничества; 2) кольцо всевидящего наблюдения; 3) кольцо хитроумных стряпчих; 4) кольцо подобострастных оповестителей горячими новостями; 5) кольцо мудрёных переводчиков чего угодно, на что угодно; 6) кольцо ловких предпринимателей, крупных, мелких и мельчайших, вместе с вороватыми торговцами, тонко умеющими использовать вовремя наведённый нюх, да содержащими несметные богатства, причём только для вас придерживающими сей редкий товар. Помимо того, есть 7, 8 и 9, – пригоршни из колец умельцев в области чувственных и мыслительных услуг. По тем кольцам, прыгая из одного в другое, идут в оборот: 1) сокровенные и животрепещущие желания, 2) хитрые и простодушные предложения, 3) однозначные и иносказательные мысли, 4) подозрительные и благие намерения, 5) обольстительные и ответственные обещания, 6) злополучные и спасительные решения. Ещё есть 7, 8 и 9, – цепочки колец возделывания успехов, пересекающих цепочки предыдущие: 1) во всём существующем, 2) о чём ещё пока никто и представления не имеет, 3) в мыслимом и немыслимом, 4) в желанном и противном, 5) в любимом и ненавидимом, 6) в никому неведомом. И, кроме того, 7, 8, 9, – невидимые места колец загадок и таинственностей, играющих перечисленными кольцами: 1) дающих жизнь; 2) лишающих жизни; 3) того, что было; 4) того, есть; 5) того, что будет; 6) на чём сердце успокоится. И наряду с тем, 7, 8, 9, – пучки, совершенно неразличимого…