Георгий Саликов - Предпоследний выход

И зачем при всём при том голосовое общение? А? Спрашивается. Есть у вас напёрстник для покупок, есть вам ладонеглядка для связи. Им, чудесным приспособлениям говорить ничего не надо, они тебя понимают без слов. Первые попавшиеся желания и мысли переходят от человека к человеку без голоса и без письма. От каждого гражданина ко всякому гражданину. Радуйся и наслаждайся. Одна забота – не забывай платить. Всему есть своя цена. Рынок неиссякаем.

Тем не менее, случаются люди, чуждающиеся любого подключения, или временно отключённые. Тогда и происходят речи лицом к лицу в собраниях голосового общения. Большей частью там показываются госиждивенцы. Те на рынке лишь покупатели, игроки в одни ворота. Им выложить на продажу нечего. У них нет прав на заработок. Вот они и говорят без деловой пользы, то есть, по пустякам. Правда, и бесполезные пустяки – тоже необходимо нажить нерядовым устройством ума. Лишь чудаки могут себе такое позволить. И вольнополучники. А государство относится к тому человечно и доброжелательно.

Но надо ли там появляться господину Ятину?

Любомир Надеевич ковырял вилкой слипшиеся сладости. Её зубья прогибались и проминались, не нарушая сцепления бывших отдельных комочков: будто левашней, леденцов, а то и мазуни с засохшим вареньем. Конечно, легче действовать пальцами. Нет, лучше немедля надавить на данную мешанину собственными зубами. Таковое и осуществил утренний посетитель одной из многочисленных лавок, торгующих странствиями. Неудобно. А, и ладно. Всё равно съедим. Зато руки свободны. «Позвоню племяшке». Пришлось прибегнуть к помощи лавочника. Тот показал, как это делать, а заодно и научил управлять ладонеглядкой. Ятин оказался способным учеником. Ткнув о «бугор любви» мизинцем, он вызвал на ладонь изображения записанных людей для связи. Взглядом выбрав одно из них, а именно племяшку, он стряхнул остальных лиц беглым движением руки. Племяшка на том конце долго не понимал спросонку, чего от него хотят, и сообщил: «сам свяжусь, позже». Новый получатель пособия, нажав на отбой, потёр в воздухе щепоткой пальцев. Затем щёлкнул ими. Ладонь обнаружила на себе исчерпывающий состав предоставляемых услуг. Выбрав те, что заказал здесь, в лавке, остальное легонько скинул. Сопоставив цены и удобства, он обозначил два, на его взгляд наиболее подходящие общественные присутственные заведения. И оба на улице Фёдора Конюхова. Одно – по странствиям меж мест, обустроенных продвинутым человеческим обществом, другое – по местам соприкосновения с диким естеством. А остальные стряхнул. Заправски так скинул, будто упражнялся подобными движениями с младенческой поры. Подробно изучил те и другие условия путешествий и оставил на ладони пока первое (обустроенные места), а второе (дикие области), пригасил большим пальцем. «Покатаюсь немножко средь себе подобных».

Убедительно. Выйти за пределы благоприятного человеческого сообщества успеется. И подготовиться надо. Неизвестность, как-никак. Обстоятельное мероприятие с бухты-барахты не делается. Повременим. С дикостью погодим пока. Владелец лавки между тем терпеливо и безмолвно выжидал, когда посетитель обратится к нему за помощью и в таких делах. Вида не подавал, хотя его учреждение, кроме готовых сведений, предполагало продажу полезных советов. Лавочник ведь – признанный знаток, умеет безошибочно выбирать не просто так, а – на самом деле. Но устав того же заведения запрещает что-либо навязывать посетителям против их воли. Так лавочник, по-видимому, ничего и не дождался, оставаясь без добавочного заработка. Он вздохнул и отвернулся от будущего путешественника. А тот поднялся из-за столика и вышел на улицу, с удовлетворением спеша к одному из выбранных домов странствий на ней, чуть подальше собрания голосового общения. Проходя мимо того здания, ненадолго приостановился, уставившись на кончики изображения своей обувки да скоротечно смекая: заходить туда или ну его? Едва слышно посвистев, он двинулся прямо, как говорится, впрокид к цели собственной. «Чиновники мне не указ; когда нужда настигнет, зайду без приглашения».

Подле заведения по путешествиям, ко входу тянулась длинненькая очередь. Оказывается, не один Любомир Надеевич здесь умный, выбрав наилучшее учреждение обслуживания странников. Но и тут повезло. Госиждивенцы принимаются без очереди. Он проник туда без ощутимых препятствий, зато снова почувствовал неудобство. Неудобно и неловко ощущать себя льготником. Но тотчас удалось одолеть новую неприятность недавно приобретённым и непоколебимым присутствием духа. Оно, дающее всюду о себе знать, прочно засело под изображение одежды, под кожу, под рёбра.

В приёмной красовалось огромное полотно, живописующее землю со всех четырёх сторон, в мельчайших подробностях. Поглядим.

На изображении земли северной стороны, как бы видом сверху, занимая почти весь вид, извилисто очерчено величайшее государство в мире, напоминающее чрезвычайно толстую подкову, огибающую малый остаток великого моря. Оно окрашено в меру сочным и в меру нежным зелёным цветом посудного стекла. Посередине внутреннего остатка великого моря, точно на остии Севера сверкала звёздочка – столица государства.

Слева, у концов немереной подковы приткнулось ещё одно заметное пятно, многократно меньшее, похожее на листок вяза, синего цвета с россыпью поблёкших золотистых звёзд. Остальное окружение представляло собой чёрно-белое кружево с пометками и сносками. А для каждой неповторяемой сноски давалось приложение с доскональными предупреждениями, записанное не словами, а условными знаками видом хитроумных зёрнышек. Сии примечания считываются ладонеглядкой; тот передаст их вам либо сжатым смыслом, либо развёрнутым содержанием. Как вы того захотите. Приложения с предостережениями – неодинаковые. Где – малое, из одного-двух зёрнышек, а где – их изобилие насилу вмещалось в многочисленные завихрения.

Поясним сразу: всё цветное – Гужидея, а черно-белое – Подивозь. О Гужидее рассказывается, о Подивози предупреждается.

Так. Остальные три стороны изображения земли тоже подразделялись на цветные и черно-белые доли. Вот западная, вот восточная и вот южная, то есть, видами с двух боков и снизу.

Западная сторона, иными словами, вид с левого боку, то есть, бывшая американская часть света, – по значительному преимуществу черно-белая. Только некрупные области пустынь и высокогорий выглядели мелко-лоскутным цветастым представлением.

Восточная сторона, иначе говоря, вид с правого боку, в основном занята цветными великими державами: вся северная Африка, Аравия, Персия и Центральная Азия, горные местечки и пустыни вокруг Тибета, почти целиком Австралия. И здесь черно-белый рисунок имел преобладающее положение.