Радомира Берсень - Не обижайте женщин. Часть 2

Будто застыла после этого Гельба внутри себя, слёзы встали камнем у неё в груди. Отвернулась она от своих и пошла обратно по тропке, да не доходя деревни свернула в лес.

С того самого времени никто не знает где её искать. Много раз деревенские посылали за ней, да так и не сыскали. Одни говорят – обернулась она медведицей и убежала в глухомарье, другие толкуют – утопилась от обиды аль по случайности в болоте, третьи же гуторят, мол, покинула она землю и живёт теперь меж живых и мёртвых. Никто не знает где она. Сгибли один за другим её неблагодарные соседи. Над деревней же так и стоит облако отравленного дыма, не рассеиваясь ни от ветра, ни от дождя, ни от снега. Какое животное зайдёт в то облако – тотчас задыхается насмерть.

Не была Гельба ведьмой – лишь обычной травницей. Но тот, кто её нарёк ведьмой, тот дал ей новую судьбу, наполнил её другой жизнью. Сильный урок получили от неё люди. Захватчики же более не являлись на те земли никогда.

Ромулла

Жаркое солнце настойчиво билось в окно, будто не желая уходить на закат. На журнальном столике развалилась стопка книг и журналов. На кресле, а также на сушилке, стоящей рядом с ним, была разложена груда нарядных платьев, юбок, брюк и блуз, а на полу валялось множество баночек, тюбиков и палеток. Рядом с диваном, на полу, стояла массивная керамическая чашка с остывшим кофе. А на диване, задрав ноги на спинку, лежала женщина в небрежно накинутом халатике, блестящем, с малиново-синим узором.

– Нет, ты представляешь? – Со смешком говорила она кому-то в телефон. – А если мой узнает – ууу, хана мне сразу! Он и так меня вчера от души приложил.

И она отдернула полу халата, обнажив огромный бесформенный синяк у себя на бедре, осторожно прикоснулась к нему кончиками пальцев.

– Да, безусловно, он урод. – Согласилась она с невидимым собеседником. – Но он очень нужный и полезный мне урод. Придется терпеть. И благо еще, что он не в курсе о моих волшебных таблеточках. Еще ребенка только не хватало в этом бедламе.

Она покосилась на окружающий ее хаос, коротко вздохнула, и продолжила:

– А что насчет субботы? Нет, завтра я не могу, босс меня не отпустит. Он и так уже зверем смотрит, когда я подхожу к нему. Да и зачем оно мне? Я за переработку деньги получаю. Что значит – муж зарабатывает? Это он себе зарабатывает, максимум, на что он согласен – выделить небольшую сумму на продукты. И то, сказала бы я тебе, каким способом я эту сумму каждый раз вытягиваю из него. Да, он жмот. И урод с длинными руками. Нет, уйти не могу. Такова жизнь – моя, в частности. Я без него не могу. Знаю, что дура. Но уйти все равно не могу. Хотя бы потому, что некуда. Ой, да видела я эти съемные квартиры …

Резко взвизгнул звонок и женщина нехотя отняла трубку от уха, крикнув:

– Сейчас! Уже иду! – Затем быстро проговорила своему собеседнику. – Извини, мой, кажется, пришел. Давай все-таки встретимся в субботу, часа в четыре, идет? Ну все, дорогая, люблю-целую.

Звонок требовательно издал еще три нервных коротких звонка.

– Ой, да иду я!

Она встала и одернула халат, запнула под диван несколько баночек, пробурчав «потом уберу» и направилась в прихожую.

– Почему так долго? – С раздражением спросил ее высокий мужчина, спортивного телосложения. – И почему в доме опять такой беспорядок? Роми, я, кажется, ясно дал понять, что не приемлю беспорядка. Можешь ты хоть один день не разбрасывать свои платья и косметику по всей квартире?

Он наступил на глянцевый журнал, поскользнулся и больно ударился локтем о стену. Зарычав от гнева, он развернулся к жене и наотмашь отвесил ей пощечину так, что она отлетела в другой конец прихожей и стукнулась головой о стену.

– У тебя пять минут! – Рявкнул он. – Пять минут для наведения порядка!

И он, вполголоса матерясь, ушел в комнату переодеваться. Ромулла встала, пожала плечами, потрогала щеку и направилась вслед за мужем.

– Милый, я хотела тебя попросить не переодеваться. – Она сунула голову в дверной проем. – Я только пришла и не успела приготовить ужин. Прогуляемся в кафе? Ну пожалуйста! Я так устала! Я хочу посидеть в кафе! Ну же!

Он в сердцах отшвырнул от себя пиджак и разразился бранью.

– Что ты за жена такая! – Зверея, кричал он. – У всех бабы как бабы, пришла с работы – приготовила еды, навела порядок! А ты чем занималась, хотел бы я знать?!

– Я работала, – невозмутимо ответила Ромулла, прислонившись спиной к дверному косяку. – Ты это знаешь и ты сам согласился с тем, чтобы я продолжала работать. Впрочем, роль домохозяйки точно не для меня. Ненавижу все это – готовку, стирку, а особенно – уборку.

Она отскочила в сторону, ловко увернувшись от ботинка, которым швырнул в нее муж.

– Алекс, господи, да что с тобой такое?! – Вспылила она, снова появляясь в дверях. – Я тебе что – лошадь ломовая, что ли? Я целый день работала, имею я право хоть немного отдохнуть после этого? Ну, не злись. Смотри какой красивый галстук я тебе купила. У меня есть платье, которое будет с ним отлично сочетаться. Пойдем, посидим в кафешке, покушаем, отдохнем как цивилизованные люди.

Не обращая внимания на беспорядок в комнате, она прошла к шкафу и вытянула оттуда галстук нежно-сиреневого цвета с металлическим розоватым отблеском.

– Что за пошлятина? – С отвращением прокомментировал цвет Алекс и сам зарылся в шкаф, вытащив галстук строгого темно-синего оттенка.

– Фу, какой ты скучный! – Заявила Ромулла и пошла переодеваться.

В кафе Алекс сидел с кислой миной, с отвращением ковыряясь в своей тарелке. Ромулла же напротив, активно поглощала еду из трех тарелок, не переставая при этом говорить:

– И вот тут босс мне говорит – Ромулла, а не возьмешь ли ты на себя проект Присциллы? Кажется, она опять не справляется, а я ему …

– Хватит уже трещать! – Грубо одернул ее Алекс и с силой принялся разрезать свой бифштекс, так что тарелка жалобно завизжала под его ножом.

Ромулла пожала плечами и принялась доедать свой салат. Алекс потер виски кончиками пальцев, встряхнул головой и щелчком пальцев подозвал официантку.

– Бокал мерло, но только быстро! – Девушка кивнула и мгновенно исчезла.

– А почему всего один? – Полюбопытствовала Ромулла. – Я бы тоже не отказалась.

– Не заслужила, – буркнул Алекс, пытаясь прожевать мясо. – Что за бифштекс? Они его из старого сапога вырезали, что ли? – Он принялся придирчиво разглядывать кусочек на вилке.

– Что у тебя там на работе случилось? – Невзначай осведомилась Ромулла, приканчивая свой ужин. – Ты прямо весь сам не свой. Давай уже, облегчи душу.

Алекс какое-то время еще поизучал мясо, затем отшвырнул вилку, неприлично громко брякнувшую по тарелке.

– Дерьмо там у меня, – сообщил он и отвернулся к окну. – Нам снимают по десять процентов, потому что поднялась аренда за парковку. И это еще не считая того, что мы якобы отказались от премии в пользу какого-то задрипанного фонда. Будь он проклят.