Алекс Бранд - Жених и невеста. Отвергнутый дар

Она взяла паузу, давая всем присутствующим понять – по факту предпринять ничего нельзя. Саша с Юлей надежно прикрылись, и все происходящее сейчас, по сути – бесполезный разговор, за которым не последуют действия. Негромкий голос продолжает. Софья Андреевна смотрит на поблескивающие стекла высоких шкафов, на переплеты классных журналов, на висящее напротив круглое зеркало. Дверь с легким скрипом приоткрылась, кто-то заглянул и тут же закрыл ее, послышались быстро удаляющиеся по гулкому сводчатому коридору шаги. Тишина.

– И это самое «одно» означает – у них что-то случилось. Случилось неожиданно. Что-то настолько серьезное, что заставило их целый день морочить нам всем голову. Потом они ушли, наверняка к нему домой, как и всегда. Вызвали врача, попросят неделю, получат её. Уверена, через неделю он вернется как ни в чем ни бывало. Они постараются, чтобы все забылось. Вот и все, что можно сказать, конкретно мы ничего не узнаем. Думаю, не нужно и пытаться, на расспросы они просто продолжат врать дальше. Коготок увяз, сами знаете. Нужно ли это? Вы правильно поступили, Светлана Васильевна, что отпустили девочку. Бедняжка не знала, что еще придумать на ходу.

– То есть, вы предлагаете просто промолчать, закрыть глаза на это вопиющее происшествие? Какой пример мы подадим этим всем остальным? – завуч слегка повысила голос, подчеркнув последние слова, – все увидят, что можно безнаказанно лгать.

Софья Андреевна нахмурилась, завуч упорно ведет разговор в сторону лжи и наказания за нее. Так нельзя.

– Вовсе нет, мы не промолчим. Когда вернется из командировки его мать, вызовем, побеседуем. Вы знаете ее, ему не поздоровится за такое, даже если он на самом деле заболел.

Завуч хотела возразить, но правильных слов на этот раз не нашлось – мать Александра Риффа знали все, как знали, где она служит и как ее там называют – Железная Леди, по аналогии с Маргарет Тэтчер. По абсолютно заслуженной аналогии. Более того, знающие люди уверенно говорили, что премьер-министр Великобритании в этой паре смотрится бледно. Ну, хорошо. Еще один момент.

– Как вы собираетесь решить вопрос с контрольной работой? Ведь она не написана.

Софья Андреевна слегка пожала плечами, откинулась на высокую спинку стула. В ее голове промелькнула мысль, что они здесь, в тихой закрытой учительской, сидят словно члены какой-то тайной ложи. Целое совещание затеяли, обсуждают, словно нет более важных дел. Вершат судьбы. Чьи? Господи, это просто мальчик с девочкой, у которых что-то стряслось. Вершить судьбы? Или, как подобает учителям, взрослым – протянуть руку и помочь? Почему завуч так настроена вмешаться в их отношения? Но оставим это пока. Контрольная.

– Рифф напишет ее отдельно, через неделю.

Валерий Анатольевич поднял голову.

– Один?

– Разумеется. Я выделю одно из своих «окон», и будет писать, – она перевела взгляд на завуча и добавила, – Анисимова, конечно, подождет снаружи. Сам будет справляться, и получит заслуженную оценку, не меньше и не больше. Эти дни дома, не сомневаюсь, они даром не потратят. Что скажете, Светлана Васильевна? Согласны?

Интонация вопроса отказа не предусматривала – все разговоры о лжи и наказании, по сути, не имели значения. Будет врач, будет справка, школа обязана предоставить возможность написать контрольную. Завуч кивнула.

– Согласна. Не сомневаюсь в вашей объективности и беспристрастности, Софья Андреевна.

Тон произнесенного говорил об обратном, но… Собеседники предпочли этого не услышать, с отчетливым облегчением завершив неприятный разговор. Завуч проводила взглядом выходящих коллег, ее губы поджались – даже в спине идущей последней Софьи Андреевны ей чудился вызов. Хорошо. Посмотрим на твою объективность, коллега. А также на Рифа, когда он вернется. Риф. Светлана Васильевна поморщилась, невольно назвав парня кличкой. Уж слишком ладно она произносилась, сама собой. Риф. Ей нравилось это имя, в нем была соль моря, ветер в лицо и блеск солнечных искр до горизонта. И она никогда никому в этом бы не призналась. Только самой себе, в тиши учительской, за закрывшейся высокой дверью. Она отогнала непрошеные мысли и заставила себя вспомнить иное. Есть над чем подумать. Коллеги не задали один простой вопрос, хотя завуч ждала его и заранее приготовила ответ. Она была уверена, что вопрос прозвучит. И ошиблась. На импровизированном совещании присутствовали не все. Никто не спросил – почему. Но к делу, пора привести мысли и предположения в систему. Ручка замерла над листом бумаги. Пока чистым. Колебания? Словно стоит появиться знаку на белой поверхности – и назад пути не будет. Не вырубишь топором. Да господи, это всего лишь мальчишка и девчонка, что на неё и всех остальных нашло? Куда она лезет, зачем? Губы сжались, тускло блеснув бледно-розовой помадой. Ручка твердо вывела шапку. Остановилась. Что же написать под ней? По сути, пока нечего. Неделю придется подождать. Когда пишешь в шапке "Инструктору Первого Отдела ГорОНО" – содержание должно соответствовать. Завуч прикрыла глаза, вспоминая разговор с той, кого не было на совещании.

– Диана Дмитриевна, что вы думаете о произошедшем на вашем уроке?

Преподаватель английского языка коснулась кончика носа немного забавным, но и задумчивым жестом.

– Какого рода мнение вы хотите услышать?

Завуч улыбнулась. Прежде чем начать преподавать в школе, Диана Дмитриевна почти десять лет была переводчиком за рубежом. По отдельным намекам, недоговоренностям и умолчаниям Светлана Васильевна в свое время поняла, что это были не обычные переводы и не обычный зарубеж. Школа же стала тихой гаванью. Но можно ведь задать простой и невинный вопрос. Итак…

– Мнение опытного переводчика, Диана Дмитриевна.

Учительница на несколько мгновений задумалась, зачем-то окинув взглядом кабинет.

– Хорошо, вот вам мнение, – вежливая улыбка на ее лице странно сочеталась с похолодевшими глазами, – неофициальное.

– Конечно. Итак? Оу, вы же не притронулись к чаю. Прошу вас…

Диана Дмитриевна неторопливо отпила из голубоватой чашки, поставила ее обратно на блюдце, фарфор негромко мелодично звякнул. Ее позабавило это внезапное «оу», словно они безмятежно сидят в гостиной на… Неважно, где. Далеко отсюда. Итак…

– Рифф никогда не преуспевал в языке, обычный уровень немного ниже среднего по классу. Меня, кстати, давно занимает один вопрос, Светлана Васильевна. Не принципиальный, но тем не менее…

– Какой же?

– Он откровенно средний ученик, верно? Хорош в истории, географии, биологии, литературе. Но и все. Алгебра, матанализ, геометрия, физика, химия, английский, все действительно профилирующие предметы – плохо. Если бы не Анисимова…