Алекс Бранд - Жених и невеста. Отвергнутый дар

Завуч сделала нетерпеливый жест, Диана Дмитриевна поняла, что та не хочет сейчас слышать имя девушки. Слегка пожала плечами и продолжила.

– Как получилось, что такой вовсе не хватающий звезд с неба ученик отвечает у нас в ни много, ни мало – за идеологию, в комитете комсомола. Заместитель комсорга школы. Нашей школы, Светлана Васильевна. Как? Не нашлось кандидата получше?

Завуч вздохнула. Этот вопрос в своё время занимал и её. История внезапного продвижения нерадивого Риффа в комитет комсомола, на одну из первых ролей в школе, была необычна. Предложение классного руководителя, последняя попытка как-то повлиять на отпрыска достойной семьи, чуть ли не позор матери. Конечно, «позор» – сильно сказано, мальчик просто не интересовался ничем, кроме своих книг и подруги. Да, были ученики и хуже, но… Элина Вячеславовна, классный руководитель, восприняла происходящее как вызов лично себе, и – попыталась. И – получилось. Парень заинтересовался, словно очнулся. Слабо владея многим из школьного материала по основным предметам, он обладал знаниями из совершенно неожиданных областей, зачастую очень далеких от школы и его возраста. Огромная домашняя библиотека и никакого контроля за чтением. Плюс доступ в закрытый спецфонд городской научной библиотеки. Завуч припомнила несколько особо выдающихся случаев, когда Рифф решил блеснуть. Первый произошел еще во втором классе, всего-то надо было рассказать как применяется в жизни электричество. Но если его одноклассники, как и положено наивным восьмилеткам, рассказывали про утюги и лампочки, Сашенька решил, что интереснее будет о… Светлана Васильевна почувствовала, как к щекам слегка прилила кровь. Одно хорошо – кроме обомлевшей Анны Вольфовны никто, скорее всего, ничего просто не понял. Ну и очень увлеченно рассказывающий Саша. Этот точно все понимал. Пришлось вызывать мать и предостеречь от бесконтрольного чтения, особенно медицинской литературы. В более старших классах мальчик больше не шокировал подобными «сообщениями», переключившись на историю и космос. Хотя был случай, притащил что-то, рассматривали с Анисимовой на уроке, та сидела с очень заинтересованным лицом. Оказалось – не то, о чем все подумали. Учебник по судмедэкспертизе. Картинки разглядывали. Очередная беседа с ними и родителями. И как ее мать с отцом четыре года терпят, уму непостижимо. Завуч пожала плечами, взяла чашку с блюдца – и поставила ее обратно, не отпив.

– Были кандидаты лучше, но выбрали его. Я не вмешивалась. Вы – тоже. Зачем теперь это вспоминать? Еще год – и все закончится само собой. Сами сказали, что вопрос непринципиальный. Что действительно интересно – это ваш урок и то, что на нем произошло.

Диана Дмитриевна кивнула, соглашаясь. За время, понадобившееся завучу на раздумья и ответ, она приняла решение – не стоит говорить. Опыт "переводов за рубежом" подсказал – что-то здесь заряжено и не так, как выглядит. А значит – не стоит слишком распускать язык. Не стоит говорить о том, что Рифф внезапно заговорил, как взрослый носитель языка. Да, не родного, но второго материнского. Не изысканно, не книжно. Если бы он просто вызубрил материал к уроку, чего он раньше никогда не делал – все равно бы остался в рамках учебника и пройденного. И акцент. Диана Дмитриевна отлично знает его обычное произношение – неуклюжее и грубое. Теперь же – акцент есть, конечно, но… Слова произносились быстро, уверенно и было видно – он не обдумывает. Не строит фразу в уме. Он просто говорит. Совсем не изысканно, с ошибками. Но эти ошибки – обычное пренебрежение грамматикой в разговорной речи. Повседневное неизбежное упрощение языка. И еще. Фразы короткие, резко обрывающиеся. Так говорят военные in action. Этот стиль въедается в обыденную речь и очень заметен. Откуда Рифф внезапно нахватался всех этих замашек? И этот жаргон. Не вызубрить. Такое «наговаривается» годами обучения. Нет. Общения с настоящими носителями языка. Говорящими просто, быстро, грубовато, короткими рублеными фразами, использующими жаргон. Общения с военными, чей родной язык – английский. Диана Дмитриевна почувствовала озноб – вывод пришел неожиданно и поразил своей законченной простотой. Рифф долгие годы провел среди англоязычных военных. Более того, если раскинуть на бумаге стандартную лингвистическую таблицу, разложить произнесенное учеником по ее графам – можно установить, откуда родом эти самые военные и под какими широтами находятся. Абсурд. Тогда иначе – за три дня, прошедшие с последнего урока, Рифф заговорил так, словно провел долгие годы среди англоязычных военных. Абсурд меньше не стал. Не будем же торопиться с выводами. Тем более, что это не все. Есть другая загадка. Учительница вспомнила страх на лице Анисимовой, когда ее друг начал так блистательно отвечать. Не гордость, не восхищение. Страх. Она боялась его. И бледное лицо Риффа, его усталые глаза. Он словно постарел на многие годы. Которые провел среди загадочных вражеских военных? Когда успел, за три дня? Провал во времени, как в модных западных фантастических романах? Доводилось читать, там. Что же произошло с ним, с ними обоими в тот день? Страх в глазах девочки – вот самое главное и ключ ко всему. Внезапный блестящий ответ Риффа на уроке вовсе не так важен, Диана Дмитриевна внезапно поняла это. Как и то, что причина страха исчезла, скорее всего, тем же вечером или ночью. Ибо на следующий день Юля не явилась, сегодня же как ни в чем ни бывало прибежала в школу. Веселая, спокойная, обычная. Все закончилось, так же внезапно, как и началось. Знать бы, что она спрятала за своей задорной улыбкой и щечками-яблочками, что они спрятали за дурацкой историей про "почти обморок". Повезло с ней парню, ничего не скажешь. Неделя дома по болезни. Они подготовятся, они рассчитывают, что все забудется. Что же, она не будет мешать. Не нужно. Через неделю, возможно, все так или иначе прояснится. Участники события решили сделать передышку? Она поступит так же.

– Рифф просто вызубрил материал, Светлана Васильевна. Пара жаргонных оборотов из словаря, хорошая память и желание блеснуть перед классом, перед подругой. Блеснул, но… Разовая акция, продолжения не будет. Уверена, через неделю он будет говорить, как и всегда. Спросим, что это было – что-нибудь сочинит "на отвали", как они говорят.

Завуч задумчиво смотрела на лежащий перед ней все еще чистый лист бумаги с выведенным четким академическим почерком заголовком. Ладонь легла сверху, она медленно провела по белой поверхности кончиками пальцев, словно в поисках. Ничего не обнаружилось, пальцы застыли. Мгновение тишины. Пальцы смяли лист и он полетел в корзину. С улицы донесся звук сирены «скорой», кому-то нужна помощь. Светлана Васильевна хмыкнула, вспомнив пассаж про обморок. Дети, строящие из себя взрослых, просто дети. Но тут же невольно проследила за быстро удаляющейся сиреной, а вдруг это к нему? Досадливо поморщилась. Конечно, звук затих совсем в другом направлении. Она посмотрела в окно, на улицу, на перемигивающиеся светофоры перекрестка. Привычное зрелище остановившегося напротив троллейбуса, «десятки». Почти пуст в середине дня, немногочисленные пассажиры суетливо зашли внутрь, дверцы с громким хлопком закрылись. Она уже почти отвела взгляд, как невольно вернулась. А вот и наша героиня, быстро идет, отмахивая рукой с портфелем. Кто это с ней? Завуч пригляделась и вздохнула. Ну, разумеется…