Алекс Бранд - Жених и невеста. Отвергнутый дар

Весь день в школе она мечтала о душе. Встать под плотные горячие струи, блаженно закрыть глаза и на пять минут забыть обо всем. Ежемесячные «проблемки» как всегда некстати, сегодня прямо посреди химии. Пришлось бежать к Валентине, просить вату. Та старательно сделала вид, что не поняла, зачем вдруг девятиклассница обратилась к ней с этой просьбой. Не иначе, уши прочистить. Подобное всегда Юлю удивляло, потому что все всё знают – и все делают вид, что не знают. Это называется ханжеством, вообще-то. Ага, не понимает она, а за ватой полезла очень привычным движением. И Юля разглядела в шкафу початую и уже почти уполовиненную пачку. Зная, что в первый день может быть сильно, она попросила большой кусок и кое-как растянула его до конца дня. В школе собой не позанимаешься, всё и все на виду. Выйдя из гостиной Юля первым делом содрала с себя платье и все остальное, критически осмотрела… Да, сегодня домой она пойдет «экстремально», остается надеяться, что ветер где-нибудь не задерет ей подол а-ля Мэрилин Монро. Она тихо рассмеялась и вошла в ванную, на миг ей захотелось ее набрать и от души поваляться в горячей пенистой воде. А Риф бы ей "спинку потер", как в фильмах, что они иногда украдкой смотрят. Но он спит. Конечно, если его разбудить… Юля решительно повернулась к душу, не дожидаясь, пока соблазн победит. Ему надо отдыхать, да и какая ванна, какая вода? Сегодня она "не в форме". Тянущая боль внизу живота снова напомнила об этом, отдав в колени. Душ!

Как хорошо. Жаль, скоро вылезать. В ванну всё равно хочется, но, ладно, в другой раз. Вода льёт, стою. Живот побаливает, но это ерунда, дальше будет легче. Приступ первого дня. Если честно, было страшновато в этот раз – а вдруг не придет? После всего случившегося, да и таблетку пропустила. А потом ещё набросились друг на друга, жуть. Нет, не жуть, конечно, но. Хорошо, что началось, куда нам детей заводить, сами еще. В ухо налилось, не люблю. Мыло, ёлкой пахнет, нравится. Голову моем? Моем. Риф уже сколько просил отпустить волосы хоть до плеч, а я не хочу. Время на них тратить. Сейчас-то раз, два – и всё.

Просто постоять, расслабиться на пару минут, руки на стену, голову опустить, дышать медленно. Слушать плеск и думать. Есть о чем. Так. По порядку. Нам не поверили. Завуч смотрела многозначительно, Валерик обиделся, Валька тоже. Математичка, вроде, сочувствовала. Она меня любит и в обиду старается не давать. А я хороша, ляпнула про эту дис… дистонию. И кто за язык тянул с обмороком? Всё испортила. Сашке придется рассказать, пусть знает. Вечно я его не слушаюсь. Он просил запомнить, что Диана скажет, а её вообще не было. Что-то это значит. Подумаем. Дальше. Конспекты набрала, с математикой Сашка воюет, подготовимся. Сочинения. Он после всего слабый, может, сама как-нибудь? Ну, тройку получу. Лицо у мамы будет… не хочется всё же.

А ты откуда взялся, Табаки? Ах, сочинения. Отвали, не хочу о тебе думать. Почему сразу его не послала? Нет, надо ж было зацепиться, ещё решит, кокетничаю, цену себе набиваю. Песенки ему пела. Дура. А он во мне дырки сверлил взглядом, пока шла сюда. Диски эти дурацкие. А ведь находятся девчонки, покупаются. "Ах, Андрюша, дай послушать". О, в рифму. We can change the world. Блин, вот же прицепилась, в жизни ее слушать не буду больше. Всё, хватит о нем. Услыхал, что у нас с Сашкой не то происходит, и стойку сделал. Как сделал – так и осядет. Но по морде ему так и хочется. Терпеть его не могу до печенок. Печенка. Есть хочу. Пока Риф спит, что-то сделаю. Картошку пожарю с яишницей, по-быстрому. Так, хорош плескаться, на выход. Ой!

Юлька вскрикнула от неожиданности и прикрылась руками, не успев дотянуться до большого махрового полотенца – его держал улыбающийся Саша. Через неплотно прикрытую дверь гостиной он сквозь дремоту услышал плеск воды, тихо вошел в ванную.

– Риф! Ты подсматривал! Ну, как маленький. Дай полотенце!

– Иди сюда, сама возьми.

– Ну дай, тут скользко же, не пойду.

– Сама виновата, вечно воды на весь пол нальешь. Ты рукой держись и по стеночке иди.

– Хитренький! Я рукой возьмусь, и все видно. Ну Са-аш, мне холодно!

В следующий миг она оказалась закутана в пушистое зеленое полотенце, блаженно закрыла глаза и замерла. Он прижался лицом к мокрым волосам и вдохнул их запах. Прошептал.

– Вкусно.

– Ага, и мне нравится елкой пахнуть, – девушка прошептала в ответ, устраиваясь удобнее в объятиях, – я уже согрелась, подержи меня так еще.

Он ничего не ответил, только прижал ее к себе сильнее, ладонь медленно провела по чутко отозвавшейся спине сверху вниз. Юля слегка повернулась, давая дорогу второй ладони, уже под полотенце. Накатила теплая волна, девушка глубоко вздохнула, по телу пробежал озноб. Ладонь скользнула по гладкой коже, ощутила ложбинки ребер. Словно невзначай коснулась подавшейся навстречу груди, и тут же отступила, дразня. Ниже, ниже по дрогнувшему от прикосновения животу, отступление незаметно стало атакой в противоположном направлении. Юлька очнулась от сладкой истомы и сжала ноги.

– Туда нельзя.

– Эх… Точно, уже пора бы. Одеваться?

– Угу. Дай мне трусы свои, спортивные. Ну, или плавки. Не, твои мне не налезут.

– Твои тю-тю?

– Полное «тю-тю», еле до дома дотянула.

– Я тебе сколько раз говорил, держи здесь пару трусов. Каши не просят.

– Забыл, как твоя мама колготки нашла? Скажешь тоже, трусы. Неудобно. Тебе что, жалко?

– Наоборот. Очень хочу на тебя в моих фиолетовых спортивных посмотреть. И чтобы больше ничего!

– Губу закати, извращенец. Так, отпускай меня и тащи вату с трусами, быстро! И не заходи.

– Э, а как я все передам?

– В руку, рукой! Ну вали уже, правда нужно.

Юлька оттолкнула юношу и туго завернулась в полотенце, подбородок недвусмысленно указал направление. Риф подмигнул, она от всей души показала в ответ язык. Он скрылся за дверью, через минуту обратно молча просунулась рука с требуемым. Девушка схватила все и не преминула при этом дернуть озорника за палец. Ладонь печально обвисла. Юлька хихикнула, сделала жалостливую рожицу и на мгновение прижалась к очень грустной ладони щекой. Тут же отпрянула. Ладонь исчезла, дверь закрылась.

– Саш, давай вина, немножко. Можно? Ну чуть-чуть, хочется.

Он поднял взгляд от тарелки, с которой уже почти исчезла солидная горка вкусно парящей жареной с яйцами картошки. С такой же, не отставая, бодро управилась и Юлька. Откинулась на высокую спинку парадного стула и осторожно похлопала по животу, прислушалась к ощущениям и улыбнулась лоснящимися от масла губами, промокнула их салфеткой. Сегодня они захотели обедать не на кухне, как обычно, а за большим столом. Скатерть, тарелки с гербами на массивном фарфоре, ножи и вилки из бабушкиного футляра. Словно на званом приеме. Что с того, что прием устроили себе подростки, а в тарелках не какое-нибудь консоме с пашотом, а наскоро сварганенная жареная картоха, да еще и с луком. Куски черного хлеба, щедро намазанного маслом, оба любят еще и посыпать его крупной каменной солью. И запивается все это великолепие ледяной пепси-колой, даже не налитой в стаканы – прямо из горла одной бутылки на двоих. Саша взял пепси и отхлебнул большой глоток, залить последнюю картошку. Протянул бутылку Юле, та мотнула головой. Он пожал плечами и залпом допил оставшееся, с негромким стуком поставил бутылку на стол. Улыбнулся и прищурился, внимательно посмотрел на подругу.