Алекс Бранд - Жених и невеста. Отвергнутый дар

Черт… Он совсем не подумал о том, каково сейчас Юльке слышать все это. От него. Они оба об этом не подумали, что сейчас своим расказом он словно возвращает Того, Кто Пришел. А если и впрямь – вернет? Нет. Юль, держись. Прости. Так нужно. Еще совсем немного – и она уйдет. Ирина Семеновна что-то спрашивает, отлично. Голос врача – то, что сейчас нужно.

– Так, и что в школе? Вы не пошли к медсестре? И, кстати…

Она оглянулась по сторонам, словно кого-то искала.

– А где твои родители? Мама, папа? Они в курсе?

Риф мысленно закатил глаза, вот же зараза, с Еленой Васильевной было бы куда проще, пожилая добродушная участковая знала его с пеленок, знакома с их семьей лет двадцать, да и Юльку знает как облупленную. Все было бы проще. Но прислали вот эту, новую, ничего и никого не знающую. Послать ее к старшей коллеге, дескать, та все объяснит? Позвонить Елене и она скажет молодой, что написать? Объяснит, что это хороший мальчик из хорошей семьи и надо помочь? Проворачивать такие комбинации Риф не любил и не умел. Итак, где его родители…

– Папа умер семь лет назад, сердце.

Лицо врача приняло выражение дежурного сочувствия, бедный мальчик. Риф сжал губы, он не бедный мальчик, ясно? Не глазами, шестым чувством он ощутил, как напряглась Юля и даже слегка подалась вперед, готовясь… К чему? Это же просто разговор, мирный и негромкий. Что на них нашло? Рассказ о произошедшем? Но это в прошлом, это просто слова. Слова?

– А мама в командировке, как раз сегодня вечером возвращается.

– А кто твоя мама, далеко командировка?

Ирина Семеновна окинула взглядом гостиную, мебель, телевизор и музыкальный центр, снова посмотрела на юношу. Тонкую улыбку на ее губах он понял правильно.

– Нет, не так далеко.

– Так кем работает твоя мама?

Риф помолчал мгновение, обдумывая ответ. Юля притихла рядом. Ей очень хотелось вмешаться и заткнуть эту самоуверенную докторшу в дурацкой жакетке и с «перекисными» локонами, но – Риф говорит, она молчит. Это его дело и его семья. Он посмотрел на врача и негромко ответил.

– Моя мама не работает. Она служит. И звонить ей в поездке нельзя.

Врач не ответила, не нашлась, что сказать. Риф больше ничего не добавил, и как ни в чем ни бывало продолжил рассказ о своей болезни. Сказанное разрядило напряжение, поставив точку и вернув беседу в привычное русло. Ирина Семеновна не возражала, решив не углубляться в скользкую тему. Потом она спросит старших коллег на участке. Елена Васильевна должна знать эту семью. Ей захотелось поскорее закончить визит и уйти. Что ему нужно, справку? Так он же был в школе.

– Мы пошли на урок, но там снова стало плохо, те же симптомы. А у нас контрольная же…

– И?

– И я не смог ее писать, попросился к медсестре.

Юля молча сидела, не двигаясь. Слова Рифа картина за картиной разворачивали перед ней тот страшный день. Она рассказала ему, теперь это возвращается к ней обратно. Как же больно… Но она вытерпит, так просто нужно для справки. Это слова, слова.

– Думаю, это было что-то типа presyncope, давление скакнуло вверх-вниз, по типу ВСД. Пару раз бывало нечто подобное, но я не обращался.

– Ого, молодой человек, такие термины… – брови участковой приподнялись в удивлении, – в семье есть и врачи?

– Нет, но медицину люблю, и от соседа, студента-медика, осталось много книг, учебников. Интересно бывает почитать. Вот, посмотрите, если хотите, четвертая полка снизу, левая секция.

Риф сделал приглашающий жест, показав на высокий книжный шкаф. Врач заинтересованно подошла, провела ладонью по корешкам. Да, неплохая батарея. Там вполне можно вычитать и про вегето-сосудистую дистонию. Весьма нынче популярный диагноз среди молодых людей предпризывного возраста. Она повернулась к Рифу.

– Ведь тебе шестнадцать?

– Да.

Она прищурилась и невинным тоном спросила.

– В армию собираешься?

Риф усмехнулся в ответ.

– И собираюсь, и пойду. В нашей семье все слуги государевы.

Вот же наглец… Впрочем, она неправа – не дерзит, не грубит, отлично воспитан и не кажется одним из "золотых горшков". И эта девочка с ним – не выглядит одной из подружек помянутого «горшка». Ишь, глазищи зеленые кошачьи распахнула, того и гляди когтями пройдется. Серьезно тут у них. Обязательно надо расспросить Елену Васильевну, та вот-вот на пенсию уйдет и оставит ее с этими, да и про других тоже надо узнать. Ирина Семеновна взяла фонендоскоп и выразительно посмотрела на Юлю, потом на дверь. Та поняла и подчеркнуто неторопливо встала и вышла из комнаты, негромко щелкнула дверь.

– Серьезная девочка, никого к тебе не подпускает, да? Садись прямо и подними футболку, я послушаю.

Риф слегка поежился от прикосновения холодной мембраны фонендоскопа.

– Сядь прямее. Дыши. Еще. Не дышать. Глубокий вдох.

Врач сняла наушники и оставила фонендоскоп висеть на шее, сунув мембрану в карман жакетки. Пожала плечами.

– Ничего. Да и с чего бы, не правда ли, почти коллега? Ложись. Футболку не опускай.

Вдруг что-то с негромким стуком прижалось к двери с той стороны, проехалось по дереву. Риф с трудом сдержал улыбку, поняв. А поняла ли врач? Виду не подала, в лице не изменилась. Когда ее сухие прохладные пальцы легли на вздрогнувший живот, он на мгновение подумал – не решила ли доктор "поиграть в доктора"? Так, просто, чтобы позлить Юльку, да и сбить апломб с барчука? Да просто так, в конце концов. Мало ли, что у нее в голове. Пальцы неторопливо двинулись справа налево, осторожно, но и сильно нажимая. Пока все в рамках осмотра. Бред, о чем он думает? Она старше лет на десять, а то и больше, кого злить, с кого сбивать, зачем? Бред.

– Не напрягай, расслабь. Вот так.

Пальцы продолжают свое путешествие. С той стороны двери тихо. Слишком тихо. Пальцы сдвинулись ниже. И остановились. Ирина Семеновна выпрямилась и негромко сказала.

– Можешь опускать. Разумеется, никакой патологии нет, – она повернулась к двери и позвала, – Юля, заходи. Стакан можно вернуть на место.

С той стороны отчетливо замерло, послышались шаги, девушка действительно отошла на кухню. Дверь распахнулась, Юлька невозмутимо прошествовала обратно и уселась на диван рядом с Рифом. Врач взяла тoнометр.

– Дай руку, и постарайся ею не двигать, пальцами не шевелить и мышцы не напрягать.

– Давление будет тоже в норме, Ирина Семеновна.

Она поджала губы и с треском развернула манжету.

– Вот и посмотрим. Заодно не расскажешь, что у тебя с рукой?

Она кивнула на забинтованную ладонь Рифа, о которой он откровенно забыл. Не болит, не беспокоит, зачем о ней думать? Теперь же, после слов врача, он снова почувствовал противное покалывание, словно между пальцами засел осколок зеркала. Риф знал, что это не так, но четко ощутил на миг – он там. Или был там и – исчез. Как исчез Пришелец, разбивший зеркало этой самой рукой. Для чего? Оно было чем-то важно для возвращения? Снова вопросы. А ведь хотели ничего не выяснять, ни о чем не спрашивать. Ошиблись – вокруг не вакуум, целый мир, и они – его часть. Не сбежать, не отсидеться дома. Мир устами врача сейчас спросил, указав на руку – придется ответить. И показать.