Наталья Антарес - Душа и тело

–Да, да, -заключительным аккордом всхлипнула Миа, но вдруг снова зашмыгала носом,– моя малышка никогда не увидит бабушку, и все из-за этого зверя…

Похоже, первая стадия озверения неумолимо подкрадывалась и ко мне самой. Желание схватить Мию за волосы и принудительно отволочь ее в спальню невыносимо жгло меня изнутри, но каким-то нечеловеческим усилием я продолжала сочувственно улыбаться.

–Пожалуй, мне все-таки надо лечь, – надеюсь, Миа не заметила шумного вздоха облегчения, бесконтрольно вырвавшегося у меня из груди,– Беата, ты ведь посидишь со мной?

–Конечно, дорогая! – с энтузиазмом кивнула я, помогла девушке встать и заботливо взяла ее под руку. Грузно переваливаясь с ноги на ногу, Миа медленно доковыляла до спальни и в изнеможении упала на постель.

–Беата, если я усну, а мне вдруг позвонит Лукас, или сестра, ответишь на звонки, ладно, – жалобно попросила Миа, -скажешь, что у меня нет сил разговаривать…

–Не волнуйся, я всё сделаю! – пообещала я, – сейчас я закрою шторы, чтобы тебе не мешал свет… Вот и замечательно. Спи, Миа, я рядом.

Довольно быстро девушка забылась чутким, поверхностным сном, а я с ногами забралась в кресло, подтянула колени к подбородку и какое-то время просто наслаждалась долгожданной возможностью побыть в тишине, нарушаемой лишь сопением Мии. Меня всё также неприятно подташнивало, и, машинально обращая взгляд на огромный живот Мии, я постепенно впадала в настоящую панику. В своем нынешнем состоянии я была согласна на любой диагноз, кроме беременности, и слабая надежда на желудочно-кишечную первопричину вышеупомянутых симптомов по-прежнему теплилась у меня в душе. Я не планировала оставаться в Германии ни при каком раскладе, и, если подозрения Мии оправдаются, я готова была пойти на самые радикальные меры. С моим браком было формально покончено еще вчера, и лишь благодаря неудачному стечению обстоятельств, Эберт до сих пор считал меня своей женой. Я собиралась поговорить с ним этим утром, но страшная новость всё перевернула вверх тормашками, сейчас я толком не знала, с чего начать. Расставить все точки в отношениях с Эбертом или прежде всего попытаться прояснить судьбу Йенса.

В хаотичное течение моих разрозненных мыслей ворвался телефонный звонок. Я рывком схватила трубку и пулей вылетела из спальни, чтобы не разбудить Мию.

–Миа, ты? – басовито уточнил Курт и, судя по всему, уже вознамерился выложить стандартный набор банальных утешений, но я вовремя оборвала собеседника на полуслове.

–Миа отдыхает, это Беата, -сообщила я, – Эберт попросил меня побыть с Мией до приезда родственников.

–Я в шоке, Беата, – признался Курт и многозначительно добавил, – когда мне только сказали о смерти Ханны, я сразу понял, что это Йенс сделал. Он там давно свихнулся в своем Хорнебурге, но никому и в голову не приходило, что он зайдет настолько далеко. Бедная Ханна, пригрела змею на груди… Йенс всем казался безобидным, ну пил, ну жил, как свинья, так кто же знал, что он на такое способен? Беата, как Миа?

–Пойдет, – без подробностей ответила я, – разбита, опустошена, но держится. Курт, а ты случайно не в курсе, как все произошло? Мне Мию неудобно расспрашивать, ей и так больно…

–Вот бабье любопытство, – неодобрительно хмыкнул Курт, – моя жена такая же, пристала, что да как. Тут человека убили, а вам, бабам, лишь бы языком почесать. Что я тебе расскажу, сам не так много знаю… Хайнц Майстер договорился с Ханной, что с утра они встретятся в Хорнебурге и вместе поедут выселять Йенса. Около шести Хайнц приехал, Ханны нет, двери нараспашку, ну а дальше уже и так все знают: Хайнц с порога наткнулся на труп, попробовал Йенса разбудить, а тот даже не ухом не повел, так нажрался с вечера… Довольна теперь?

– Курт, а если это не Йенс ее убил? – попыталась осторожно прощупать почву общественного мнения я, – ты же сам сказал, дверь нараспашку, хозяин пьяный спит, заходи и убивай, ведь так?

–Беата, ты чего вообще городишь? – возмущенно пробасил Курт, едва ли не оскорбленный в лучших чувствах содержанием выдвинутой мною гипотезы, – ты часом тоже не выпиваешь? Это что ж по-твоему получается, Ханну сам Майстер задушил и на Йенса спёр? Ты хоть соображаешь, какую чушь только что ляпнула? Твой муж вчера своими ушами слышал, что Йенс открыто угрожал Ханне. Кстати, Эберт сейчас как раз по этому делу показания дает, я ему на мобильный набрал, а он говорит, меня на пути с Дортмунда комиссар вызвонил, пришлось в участок завернуть. Я ему…

–Черт! – выругалась я, весьма невежливо перебив Курта, – прости, я не могу говорить, пока.

– Беата, что за муха тебя укусила, вот же баба дурная, – начал было Курт, но я решительно нажала отбой, пару мгновений посомневалась, а затем обреченно махнула рукой и бесшумно выскользнула из дома. К счастью, Миа так и не проснулась, и мое бегство осталось незамеченным. Наверное, меня следовало бы публично заклеймить позором, но по уровню тяжести угрызения совести, которые я, бесспорно, испытывала, покидая дом покойной Ханны и подло бросая Мию в одиночестве, не выдерживали ни малейшего сравнения с этой дикой болью, что непрерывно мучила меня с того момента, как я проявила трусливое малодушие и покинула убогое жилище Йенса.

Полицейский участок располагался на приличном отдалении от моего текущего местонахождения, и учитывая отсутствие автомобиля, на дорогу я потратила в разы больше времени, чем хотелось бы. Я практически бежала по вымощенным брусчаткой улочкам Ор-Эркеншвика, ловила на себе недоуменно-осуждающие взгляды привыкших к размеренному темпу жизни горожан, отбрасывала падающие на лоб волосы, на секунду останавливалась, чтобы перевести дыхание, и снова продолжала свой торопливый бег. Я не чувствовала ни промозглой сырости обжигающего легкие воздуха, ни оседающей на плечах мелкой измороси, ни холодных порывов встречного ветра, хотя в левом подреберье давно и навязчиво покалывало, а из рта густыми клубами валил горячий пар.

–Что случилось? – сходу насторожился дежурный, когда, запыхавшаяся, и распаленная я локальным смерчем ворвалась в участок, – на вас напали?

–Мне нужно срочно поговорить с комиссаром, который расследует убийство Ханны Леманн! – без прелюдий потребовала я, – передайте ему, что меня зовут Беата Штайнбах и я хочу дать показания по делу.

–Извините, фрау Штайнбах, но вам придется немного подождать, – не спуская с меня подозрительного взгляда, ответил дежурный, – комиссар Берггольц сейчас занят, он как раз беседует с …я так думаю, с вашим супругом. Эбергардт Штайнбах –это ваш муж?

–Да, офицер, это муж, – отчаянно затрясла растрепанной головой я, – умоляю, скажите комиссару, что у меня есть достоверная информация, дополняющая показания Эберта. Это очень важно, офицер, своим бездействием вы препятствуете объективному расследованию гибели моей близкой подруги.