Наталья Антарес - Опасная работа

На данное время от фирмы остались одни воспоминания: полтора года назад на страну обрушился жуткий кризис, и понятие «предпринимательство» внезапно приобрело горький смысл. Когда отца спрашивали, чем он занимается, тот с мрачной усмешкой отвечал: «Я предприниматель – предпринимаю попытки выжить». Деятельность нашей компании была завязана на импорте товаров из-за рубежа, но президент умудрился перессориться в двумя третями мира, стукнул кулаком по столу и волевым решением запретил ввоз в страну иностранной продукции. Естественно, пока наша мелкая фирмочка перестраивалась на импортозамещение, все прибыльные ниши оперативно заняли обладатели лапы помохнатей, и на нашу долю осталась дуля с маком. Дальше, как говорится, больше – за колоссальными убытками последовала неизбежная процедура банкротства и распродажа активов компании, но самым ужасным в этой ситуации стало другое: в отчаянном стремлении спасти дело всей своей жизни, отец набрал кредитов под залог жилой недвижимости. Толку из этого, увы, все равно не вышло, ибо заниматься бизнесом в государстве, где зарождающуюся стабильность в любую секунду может свести на нет политический демарш президента, есть ни больше, ни меньше, чем «мартышкин труд». Экономический климат в стране окончательно испортился, расплачиваться с банками стало нечем, и мои родители вынуждены были продать квартиру в столице. Итог печален: переезд в райцентр, скромная «двушка», купленная на вторичном рынке, и незавидные перспективы на горизонте. Родители крутились, как могли: мама устроилась бухгалтером в местную школу, папу кое-как взяли на завод, и хорошо, хоть не простым работягой, а мастером цеха, а я осталась в столице и успешно пополнила армию безработных.

До кризиса я знать не знала, что такое материальные проблемы, но за прошедший год на собственной шкуре прочувствовала, каково это считать копейки. Пять замечательных лет я работала у нас на фирме офис-менеджером, и жизнь казалась мне прекрасной и удивительной. Работа не пыльная и даже интересная, начальник-родной папа, бухгалтер- родная мама, а значит, над тобой не капает. Я вела клиентскую базу, отвечала на телефонные звонки, принимала заявки и получала за это вполне достойную зарплату, позволявшую мне чувствовать финансовую независимость и не отказывать себе в обновках. Я никогда не относилась к своим обязанностям халатно, и мое мироощущение было совершенно гармоничным: да, всё далось мне потрясающе легко, но, в конце концов, а почему должно быть иначе? Острая вина перед родителями начала мучить меня именно в кризис: мама с папой переступили через себя и уехали в провинцию, но надо было видеть, с каким непоколебимым упорством они настаивали на том, чтобы я осталась в столице. «В этой глуши у тебя нет будущего! – упрямо твердила мама, – не для того мы тебя растили, не для того мы тебя учили, чтобы ты провела всю жизнь в райцентре!». «Мы будем тебя поддерживать в меру возможностей, -в унисон вторил ей папа, – а потом найдешь работу и всё наладится. Ты же у нас большая умница, тебя обязательно примут на хорошую должность!».

Что греха таить, естественно, я не хотела покидать столицу. Я руководствовалась чистым эгоизмом, но при этом убеждала себя, что поступаю единственно верным образом. Навещая родителей в их новой квартире, я все больше понимала, что не хочу жить в сером промышленном городке, и страстно мечтала увезти семью обратно в столицу. Я представляла, как устраиваюсь на работу в национальный холдинг, получаю первую зарплату и приезжаю в райцентр с целым ворохом подарков, но на самом деле я продолжала ежемесячно бегать на почту за денежным переводом от мамы. Стыдно-то стыдно, но жить на что-то ведь надо, а жизнь в столице дорожала буквально на глазах. Цены росли в геометрической прогрессии, валютные рынки постоянно лихорадило, и просвета в этой мгле, однозначно, не намечалось. Экономить приходилось на всём: на еде, на одежде, на транспорте, и всё бы ничего, множество людей существует в подобных условиях на протяжении нескольких поколений, но для меня оказалось невероятно сложным в мгновение ока изменить свой многолетний уклад. Когда тебе без малого тридцать, и ты отродясь ни в чем не нуждалась, строгий контроль расходов выглядит неописуемой дикостью и вызывает непреодолимое желание реветь в подушку от очевидного бессилия что-либо изменить.

И самое обидное: нельзя сказать, что я опустила руки и села на шею родителям, каждый месяц самоотверженно выкраивающим из скудного семейного бюджета немалые суммы на мое содержание. Похоже, на следующем собеседовании мне не стоило скрывать правду и в ответ на просьбу напыщенного эйчара вкратце рассказать о себе, прямым текстом говорить нечто вроде «Разрешите представиться, профессиональная неудачница!». Фактически я находилась в постоянном поиске работы уже больше полугода: просто первые три месяца я еще рассчитывала на более или менее приличную должность в солидной компании, а по рядовым конторкам начала бегать сравнительно недавно. Но и тут меня ждал сокрушительный провал. Доморощенным психологам я почему-то не нравилась как личность (может быть, потому, что в определенных вопросах разбиралась получше некоторых, а уже на второй месяц общения с кадровиками начала предугадывать их уловки с полуслова), а опытных специалистов смущал мой стаж в семейном бизнесе, словно данное обстоятельство автоматически накладывало на меня отпечаток хронического бездельника. Одним словом, веру в себя я почти утеряла, и хаотично металась между двумя вариантами дальнейших действий: срочно пройти курсы переквалификации и переучиться на другую профессию или похоронить свои амбиции и уехать в райцентр, где даже если шансы найти работу не особо высоки, так хотя бы за жилье платить в разы дешевле.

После того, как мне надменно пообещали позвонить из какой-то сомнительной организации, судя по всему, занимающейся розливом воды из-под крана в пластиковые емкости для кулеров с целью последующей ее продажи под видом экологически чистого продукта, а единственной категорией работодателей, встречающей меня с распростертыми объятиями, остались больше напоминающие зомбированных сектантов представители сетевого маркетинга, я была готова всё бросить и купить билет на электричку, однако, в тот же день мне позвонили из столичной префектуры. Нет, вовсе не для того, чтобы предложить мне работу в госслужбе: мне сообщили, что снос ветхого жилья намечен на конец текущей недели, а уже сегодня меня приглашают для получения ордера на новую квартиру.

Улыбка Фортуны сначала показалась мне издевательской усмешкой: снести деревянные бараки, построенные в тридцатых годах прошлого века, власти намеревались до такой степени давно, что в реализацию грандиозных планов уже никто не верил, в том числе и я. А между тем, после вынужденной продажи нашей квартиры, официально я была прописана в этом прогнившем доме, где когда-то жила моя ныне покойная бабушка, и значит, имела полное право получить новое жилье в качестве компенсации.

Читать дальше