Наталья Антарес - На орбите судьбы

И все же это не бурно обсуждаемый в прессе Апокалипсис, намеченный по черт знает чьим подсчетом как раз на конец текущего года: нефилимам не выгодна гибель Земли, неизбежно последующая в случае столкновения двух небесных тел. Я это знаю, и Айк знает, потому что нам под странной разновидностью гипноза внушили эту мысль, и она сидит в нас также прочно, как и сказочная репка в щедро удобренной почве дедкиного огорода. Нам одним позволили видеть Нибиру, нам одним дали возможность принимать послания ее обитателей, но тем не менее нам никто не давал права голоса. Мы –исполнители чужой воли, мы-пешки на шахматной доске галактики, мы-марионетки в руках умелого кукловода, и мы даже не достойны узнать, чего ради мы избраны на эту малопочетную роль.

Думы об исконном предназначении человечества здорово скрасили усеянный бесконечными препятствиями путь домой, и мне стало ясно, отчего особенно повернутые философы, погрузившись в размышления, с легкостью забывали о необходимости принимать пищу, а также, что очень важно применительно ко мне, и о потребности в никотине. Что ж, остался последний и самый главный рубеж – достучаться до тетки и в идеале избежать тяжелой оплеухи с ее стороны.

Во дворе простиралось настоящее болото, отличающееся от своего природного собрата исключительно отсутствием населяющих грязную жижу лягушек–квакушек и прочей сопутствующей живности. Впрочем, если дождливая погода постоит примерно с недельку, вонючий рассадник комаров жителям общаги будет обеспечен на постоянной основе. Форсировать избыточно увлажненный участок суши мне пришлось в размокших туфлях, так как ступить голыми ногами в это неминуемую помойку я себя заставить не смогла. Где только была моя природная брезгливость, когда один баян два раза по кругу ходил? Вспомнишь такое, и роптать на своего ангела-хранителя как-то сразу язык не поворачивается!

Иногда в жизни наступают такие обстоятельства, в которых неимоверно раздражавшиеся тебя ранее моменты вдруг начинают приносить однозначную пользу. Входную дверь единственного подъезда Губаревской общаги я саму по себе причисляла к выдающимся «приколам нашего городка», а уж представить ее закрытой было не проще, чем равноценно обменять малолитражку на лимузин. Много лет подряд отдаляющей подъезд от улицы двери не было как таковой, и, видимо, общую массу жильцов такое положении дел вполне устраивало, потому что попытки некоторых уставших от проходного двора активистов поквартирно собрать деньги неизменно терпели сокрушительных крах. Насколько мне было известно, инициаторами и единственными спонсорами установки двери в итоге стали супруги Зубаревы, да и то лишь после того, как коврик на их площадке превратился в любимое место отдохновения окрестных бомжей. Но оказалось, что любые засовы нашим народом автоматически воспринимаются в штыки и в опухших от беспробудного пьянства глазах выглядят чуть ли не ограничением конституционных свобод.

Кодовый замок едва ли продержался неделю, а затем Губаревские пролетарии выломали и примитивную защелку, вечно раскрытая нараспашку дверь полностью потеряла свое функциональную назначение, и все благополучно вернулось на круги своя: в подъезде с чистой совестью украшали пол смачными плевками, справляли по углам малую нужду, а некоторые несознательные личности среднего и старшего школьного возраста даже периодически покуривали травку между этажами.

Таким образом, я преспокойно проникла внутрь без каких-либо ключей, основательно выматерилась на царящий вокруг отечественный вариант египетской тьмы и из последних сил потащилась по ступенькам. В подъезде стоял неистребимо-сладковатый запах марихуаны, судя по плотности которого, «дудели в дуду» тут долго и основательно, и меня вновь замутило не то от отвращения, не то, наоборот, от желания присоединиться. Не скрою, минуты слабости на меня порой нападали, и о «дудке» я подумывала почти всерьез, но пока мне удавалось успешно соблюдать данную мне Потапычем целевую установку, гласившую «Всё или ничего».

На подходе к теткиной квартире я в очередной раз убедилась, что жизнь полна сюрпризов, и подстерегают они тебя в самых неожиданных местах.

–Шухер! Кто-то идет! –прошипел наверху приглушенный мужской голос, а невидимая в темноте девушка испуганно ойкнула с подозрительно знакомыми интонациями.

–Нюрка, тихо, это я, – чтобы разрядить накаляющуюся обстановку, сообщила я с нижнего этажа, – у тебя ключи есть?

В голову мне закралась нехорошая мысль, что скорая на расправу тетка Василиса, уличившая дочь в каких-нибудь аморальных проступках, чувствительным пинком под зад выгнала провинившуюся Нюрку из дому, и та теперь вынуждена дожидаться утра на лестничной площадке. Если причина ночных бдений сестренки заключается именно в этом, то мне тоже придется не сладко. Сомневаюсь, что далекое от радужного настроение тетки поспособствует улучшению наших непростых взаимоотношений.

–Римма, ну ты меня и напугала! – с облегчением выдохнула Нюрка, – я чуть со страху не умерла!

–И носит же тебя, мать твою! – шепотом подтвердил Нюркин кавалер, при ближайшем рассмотрении оказавшийся недавно демобилизовавшимся из армии Витькой Бушминым, проживающим от нас через два дома, – ты откуда такая, как мокрая курица?

Я настолько вымоталась и устала, что готова бы честно выложить одарившему меня заслуженным «комплиментом» Витьке всю правду-матку, но неожиданно задумалась, что из моих уст прозвучит более убедительно: ужин в «Рубенсе» или контакт с инопланетянами, а потом и вовсе решила воздержаться от излишней откровенности.

–Под дождь попала, – без претензий на оригинальность объяснила я, -Витек, дай курить!

Застигнутая врасплох парочка вопросительно переглянулась и, похоже, негласно пришла к выводу, что я, в сущности, свой человек, и опасаться меня не стоит. Да и резон мне стучать тетке Василисе на Нюрку, если я сама по уши в косяках?

По правде говоря, вдоволь надышавшись окутавшим подъезд запахом анаши, я собиралась прочесть этим двум товарищам краткую лекцию на тему вреда каннабиса, но на поверку я не обнаружила ни у кого из них компрометирующих признаков, и от поучительной беседы пришлось отказаться. Ну, и на том спасибо! Конечно, нежная дружба не закончившей школу Нюрки с местным ловеласом Бушминым мне тоже не слишком нравилась, но это уже теткина забота и никак не моя. В здешнем окружении все делается рано: рано беременеют, рано выходят замуж, рано разводятся, рано спиваются и рано стареют. Если у Нюрки не хватает ума поднять планку хоть чуточку повыше, никто не будет тянуть ее за уши, в том числе и ваша покорная слуга.