Наталья Антарес - На орбите судьбы

– Не знаю, -честно призналась я и после некоторых раздумий, включающих в себя набивший оскомину ретроспективный анализ относительно воздействия рисунка на центр удовольствия в моем мозгу, нехотя добавила, – и не помню…

– Вот, черт, – злоумышленник раздосадовано сгреб баллончики, тяжело опустился на освободившуюся скамейку и сделал в мою сторону приглашающий жест, – активировать схему и ничего не успеть сохранить…, – только я собралась примоститься на узкой полоске дерева, призванной изображать место для отдыха поджидающих автобус пассажиров, как парень рывком вскочил на ноги, – давайте еще раз попробуем, а вдруг…?

– Нет, – поступившее предложение в третий раз облапать стену остановочного павильона я отвергла с такой поспешной категоричностью, будто бы согласие неизбежно влекло за собой рецидив наркомании. Я до сих пор не могла понять, что произошло со мной в момент, когда меня захлестнула извергающаяся из рисунка сила, но одно знала точно – от ощущений, так явно напоминающих героиновый приход, мне необходимо держаться подальше. А значит, нужно не залипать, а встряхнуться и расставить все точки над «I». В частности, сообщить кое-кому из здесь присутствующих, что дурацкие стеклянные павильоны, хотя и выглядят, как издевательство над тщетно старающимися спрятаться от дождя и ветра участниками пассажиропотока, все-таки не предназначены для превращения их в мольберт.

– Слушай, не рисуй здесь больше, ладно? – после пережитого эмоционального всплеска ругаться матом я была не в состоянии, и единственное, чего мне хотелось, это зарыться лицом в подушку и отрубиться до утра, но мой юный собеседник фонтанировал неудержимой энергией молодости, и воспринял мой не то совет, не то просьбу в совершенно неожиданном ключе.

– Вы правы! –жестикулировал парень так активно, что проезжай мимо дон Кихот, он обязательно принял бы это чудо природы за модифицированный образец ветряной мельницы, – наверное, я ошибся в расчетах, может, координаты не те внес. Но, постойте, ведь схема активировалась, значит, место выбрано верно!

Я подожгла сигарету, от души затянулась и ехидно осведомилась:

– Это ты вслух рассуждаешь или сам с собой разговариваешь?

К моему сарказму парень остался наивно глух, зато жадно вдохнул табачный дым и смущенно вопросил:

– Сигареткой не угостите?

Сигарету злоумышленник долго вертел между пальцами, безуспешно пытаясь определить, с какого конца у нее находится фильтр, но в итоге оставил свое неблагодарное занятие, неумело чиркнул спичкой и лихо затянулся.

Последующие минут пять парень непрерывно кашлял с такой отчаянной яростью, что я не выдержала и с ухмылкой поинтересовалась:

– В первый раз, что ли?

– Да нет, балуюсь иногда, – раскрасневшееся от безостановочного кашля лицо осквернителя остановочных павильонов перекосила по-детски обиженная гримаса, – не ожидал, что такая крепкая… Мазафака, ну ее вообще!

Выработанный за долгие месяцы ношения оранжевого жилета рефлекс сработал идеально, невзирая на только что перенесенное мною нервное потрясение. Я вплотную приблизилась к мстительно топчущему на асфальте сигарету парню и в ультимативном тоне потребовала:

– Быстро поднял и выбросил в урну! Кому сказано?

ГЛАВА V

Это было жестоко! Вот так суровая реальность мигом расставляет по местам шарики и ролики в съехавшей с катушек голове, если только, конечно, обладатель внутричерепного бардака не пытает заглушить вопиющий глас действительности при помощи двух кубиков героина.

К счастью, отчитанного мною по всей строгости вандала сия чаша благополучно миновала, и высказанное ему замечание он воспринял с потрясающей серьезностью: торопливо нагнулся, быстро подобрал раздавленный окурок и с баскетбольной точностью определил «бычок» в мусорную корзину. Вероятно, мой осуждающий взгляд показался парню настолько суровым, что бедняга принялся лихорадочно просвечивать фонариком близлежащие окрестности в поисках недавно оброненных маркеров, справедливо опасаясь, как бы я заодно не вменила ему в обязанности навести чистоту по всему периметру тротуара.

– Вот, вроде все собрал, – нарушитель общественного порядка демонстративно представил на мое обозрение полную горсть вандальских аксессуаров, некоторые из которых закатились так далеко под скамейку, что за ними пришлось лазить на четвереньках, – где-то маленький кэп еще был…

– Да ладно уже, – сжалилась я, – я сегодня добрая.

– Кто бы сомневался, – даже ироническая улыбка вышла у него невыразимо искренней и открытой: в уголках небесно-голубых глаз появились задорные лучики, на щеках заиграли располагающие ямочки, а кончики чересчур фигурно очерченных для парня губ предательски поползли вверх. Так умеют улыбаться лишь те, кого судьба уберегла от концентрированного проявления человеческих пороков, кто никогда не видел обратной стороны медали и знает о настоящей боли только из рафинированных продуктов киноиндустрии и кому не нужно вводить себе в вену наркотическое дерьмо, чтобы испытывать удовольствие от жизни. Когда-то и у меня была такая улыбка…И у Стаса тоже.

– Понимаете, я эту схему уже в пятый раз рисую, но какая-то сволочь постоянно стирает, и всё тут, – грустно поведал мне вандал, видимо, опрометчиво решивший, что после наспех проведенной уборки территории у него появился шанс установить со мной доверительные отношения, – что я только в краску не добавлял – бесполезно! Ну, ничего, – парень наклонился к моему уху и драматическим шепотом сообщил, – я сегодня лак с лакорастворителем смешал, черта с два сотрешь?

Я повернулась лицом к окончательно высохшему изображению и машинально переспросила:

– А если ножичком?

Гордость за свое нестираемое творение распирала автора до такой степени, что его порывистая жестикуляция приобрела поистине угрожающие масштабы, и я даже испугалась, как бы он ненароком не задел меня по касательной.

– А вот ни фига, мазафака! – торжествующе заявил парень, – только стекло менять! Я этот состав сам придумал, весь вечер дома экспериментировал, пока то, что надо, не получилось. Правда, здорово?

Я мастерски уклонилась от очередного взмаха разрезавшей ночной воздух руки и с тоской обозрела поле своей завтрашней деятельности. По ходу дела меня Степановна с потрохами сожрет, а уж в случае замены стекла нам всем мало не покажется – стоимость пропорционально раскидают на бригаду, и июньскую зарплату мы получим в усеченном размере. А мне ведь еще тетке Василисе «стоматологический долг» отдавать, так как бесплатная медицина в нашей стране охватывает исключительно пенсионеров и беременных женщин. Как назло, бывших наркоманов за «выслугу лет» к льготным категориям не причисляют, а о текущем состоянии своей репродуктивной функции вообще позвольте умолчать.