Алер - Перевоплощение

«Свободным от самого себя или свободным в самом себе? – уже легче, но шум продолжает давить. – Вперёд, назад или пора считать вероятности?» – нет ответа, лишь мгновение далёкого странного крика из какой-то чужой жизни, словно демонстрация чужой боли как предостережение или как предсказание.

Свобода не абсолютна, она – вероятностный выбор из существующих путей, из нитей, протянутых будущим и предлагающих собственный вариант жизни, где всё известно и предсказания безупречны, будто кто-то прожил эти варианты и с ухмылкой или жалостью (но не бесстрастно) предлагает ухватиться за одни из кончиков и двинуться навстречу разгаданным шарадам, навстречу прошлому, терпеливо ожидающему в будущем.

Накрывшая тишина отозвалась приближающимися шагами, быстрыми и требующими к себе внимания, что подтвердил хорошо знакомый – резкий, но не властный голос:

– Яна, возьми телефон и поговори с батюшкой.

Яна ответила, преодолевая сонливость, сковавшую движения и речь.

– Девочка моя, – её отец, – почему ты переехала на квартиру, что случилось?

Яна сослалась на сессию, так удобнее учиться, и Яна просила не переживать, она не маленький ребёнок, а вполне самостоятельная женщина, впрочем, последнее лишь себе (в сопровождении мимолётной улыбки), зачем расстраивать отца и рисковать самостоятельностью.

– Ладно, но только на время сессии, и прошу – если вызываешь обслугу из дома – ставь меня в известность.

Удачно. Девушка получила квартиру, машину с шофёром и полную свободу действий. Так вернулись былые лоск и уют, а пыль, мусор и иные недоразумения удалились вослед прислуге. Потратив часок лично на себя, Яна вышла к машине, с удивлением обнаружив, что уже стемнело.

Она поехала известно куда. Чего она ждала от встречи? Наверное, просто встречи, возможности видеть, слышать, прикасаться, говорить и смеяться, старательно оттягивая время расставания, а потом, ухватившись за накопленные впечатления отдаться во власть этому желанному, но недоступному образу. А ещё она ждала ответного порыва, старательно укрываемого от посторонних взглядов, предназначенного ей, ей одной и теперь отдаваемого вместе с ключами от сердца. Так? – Смешно. – Смешно? – Ну, тогда грустно. – Грустно? Пожалуй, потому что нелепо, немыслимо представить наивные и возвышенные переживания даже от столь юной особы, ещё не совсем циничной, но уже понимающей, как устроен мир и как утопично его переустройство.

Яна остановилась, не доезжая до Костиного дома (конспирация), и неспешно пошла через двор, пока ещё видимая шофёру, с тем чтобы, только завернув за угол одного из домов, направиться к нужному подъезду. Подходя, она увидела, как из него выскочил какой-то парень, размахивающий пластиковым пакетом и, не глядя по сторонам, шагнул (почти шагнул) под проезжающую чужую машину, Яна спасла парня, резко дёрнув за рукав и отправив в ближайший сугроб. Парень выглядел обалдевшим, благодарным, беззвучно вращающим глазами и кивающим головой (натурально, игрушечный болванчик). Яна собралась засмеяться, но обратила внимание на знакомую тетрадь, явно выпавшую из пакета спасённого парня:

– Очень похожа на мою тетрадь, – звучало глупо и неуместно, поэтому она исправилась. – Как ты, не сильно ушибся?

– Я? Нет. Нормально. А ты… вы… ой, я лучше встану, – парень поднялся, отряхнул снег, всё ещё приходя в себя, и произнёс более внятно: – Похоже, вы меня спасли.

– И, возможно, не зря, – девушка улыбнулась и добавила: – Яна, – при этом, чуть церемонно склонив голову. Что это – воспитание или паясничанье? Скорее второе, хотя о женщинах никогда ничего нельзя знать точно.

– А я Вик, – кто ж ещё, Жора ленив для подвигов.

Убедившись (каким-то собственным способом), что прошедшее время удовлетворяет приличиям, а состоявшееся знакомство это подтверждает, Яна разрешила свои сомнения – это действительно её тетрадь.

– А теперь объясни мне, откуда у тебя моя тетрадь, – прозвучало не как вопрос, а как приказ.

– Твоя? – Вик не заметил, как перешёл на «ты». – Ну, дела! Тогда забирай, Костя говорил, что её надо вернуть, правда, он думал завтра… Да, а откуда ты узнала?

– Что узнала? – Яна растерялась, смутилась, обиделась (на Костю, «обозвав» его треплом – впрочем, это как-то не вязалось, и она перевела обиду в разряд потенциальных), а ещё запуталась – слишком много несвязной информации.

– Действительно, – Вик потихоньку врубался в ситуацию. – Зная, ты бы здесь не присутствовала, ну я и тупица.

– О чём ты?

– Ну, Костя в больнице, ничего страшного, похоже на сотрясение мозга…

Диагноз предполагаемый, а сюда Вик приехал из больницы, где Костя, выглядящий более-менее нормально (в понимании Вика), попросил друга съездить на свою квартиру и привести кое-какие мелочи (в их числе и тетрадь Яны), на всякий случай, если придётся задержаться; также он просил ничего не сообщать родителям, Вик обещал, но лишь до завтрашнего вечера, а там по обстоятельствам. Ещё Костя спросил, как там девочки (Мара и Ёлка), Вик отмахнулся, руками и ресницами, здесь не место слезам Мары, её странным непонятным словам между всхлипами и частой дрожи, снятой хорошей порцией водки, не место необычному поведению Ёлки, зацепившейся за некое знание, скрытое от Вика, но очень и очень важное, здесь не место всему, чем легко расстроить человека. Вик вернулся в общагу после отъезда скорой, он слышал удаляющийся вой сирены, добавивший зябкости стоящему морозу, но примечательно, что вернулся он значительно раньше запланированного срока. А всё оттого, что Светка провалила зачёт, расстроилась, расплакалась, уткнувшись Вику в грудь, и попросила проводить её до общежития, что категорически не устраивало Вика – третьей парой значился важный семинар (собственно важен не семинар, а преподаватель, настолько важен, что дерёт со студентов три шкуры на отработках), поэтому Вик отказался. Светка – импульсивная натура – обиделась, смазав (для убедительности) Вика пощёчиной, не столько звонкой, сколько мелодичной, после чего благородно удалилась. И что делать парню, удостоенному при всём честном народе, конечно, последовать за своей девушкой, обязательно предварительно выматерившись – непривычно длинно и неприлично громко. Вик успевал перехватить Костю, и, возможно, всё бы обошлось, но Светку будто бес попутал, неожиданно повеселев, она затеяла игру в снежки, поначалу с Виком, а потом и с окрестной ребятней, появившейся как по заказу и дружно бросившейся в гущу снежного сражения. В общем, Вик пришел, когда пришёл, раньше ожидаемого, но позже возможного.

Яна поехала с Виком, она благодарила бога за удачную встречу, за то, что она в курсе происходящего, а не обрывает телефоны московских больниц или ещё хуже, а она бы не успокоилась, не заснула, не выяснив, что с её любимым. А Вик, рассмотрев Яну, вынес вердикт: