Андрей Глазков - Тень

– Хуже вещества?

– Конечно. Вообще вся тема с веществами создана как отвлекающий манёвр. Это я тебе как инсайдер говорю. С веществами всё просто – вот плохие парни, которые торчат и всякими антисоциальными темами занимаются. А тем временем… вас сажают на реально злые штуки. Новости, религия, музыка. Барыги в этой структуре большую социальную роль играют. Мы санитары городских лесов. Мы отвлекаем внимание.

– То есть это заговор?

– Никакого заговора. Это природа людей. Мы хотим спать. Мы хотим быть в трансе. Испокон веков шаманы и прочие активно этим пользовались. Что самое популярное в мире? Решения для отделения от реальности. Социальные сети теперь вот ещё. Всю историю человечества мы продаём лишь один продукт – кокон. Мы готовы на многое, лишь бы избежать максимально жизни. Кто-то жрёт, кто-то в игры играет, кто-то просто встаёт и уходит, когда какой кочегар что-то пробуждающее говорить пытается.

– Кочегар?

– Ты пропустил тут… Ну, не важно.

– Зачем ты в пути? – вдруг спросил Спутник.

– В смысле?

– Ты задумывался о сути пути?

– Ну, у меня не было особо выбора.

– Я не о выборе. Я даже не о сути, извини. Я – о направлении. Ты задумывался о направлении пути?

– Не уверен. Мне Сэм дал направление, мне так кажется.

– Странное у тебя направление.

– Почему?

– Ты идешь от сказанного. Твое направление – «от». А должно быть – «к».

Поезд продолжать стучать колёсами. Он дарил нам бесценное – стабильность стука – это обеспечивало уверенность движения в выбранном направлении. «Стук – всему голова», – так говорили в городе Машинистов, места, откуда родом все машинисты Странной страны.

Радио в вагоне-ресторане внезапно включилось, ворвавшись в пространство сначала визгливыми криками женщины, думающей, что она – та, которая поёт, на суровый бас очень уверенного в себе мужчины. Очень уверенного в себе мужчины бас рассказывал о новом развивающем людей течении – Теории Нового Одиночества. Спутник помолчал, послушал говорившего, посмотрел на меня, и добавил:

– Раньше отказывались от богатства и положения в обществе. Новые просветлённые – отказники от сетей и технологий. У меня было все – два умнозвука, три доски, два вычислителя – я всё оставил, я вышел из сети, ибо осознал, что счастье не в этом. Я отбросил модем. Я стал свободным.

– Ну хорошо, хорошо. Я не против. Будь, чо… Можешь с Кочегаром, кстати, побеседовать на эту тему – ему будет что сказать тебе.

Спутник сделал вид, что не услышал. Зато я услышал, что сказал он…

– Зачем ты ищешь чью-то тень?

И потом:

– Может, надо себя искать?

Утром. Забежал в кафе, перепрыгивая через служебных псов на входе, детей и старушек, кофейня, обычная, каких тысячи, даже миллионы, одинаковые стойки продажи, одинаковые хипстеры-продавцы, одинаковые судорожные поиски туалета, как ночью в мокрой холодной траве непослушными пальцами ищутся выпавшие ключи, как хватается воздух после выныривания из унитаза, где был ровно столько сколько надо пробыть, благодаря хорошо тренированным коллекторам, как ищется суетливо на антресолях памяти её любимый цвет… цвет её платья в день третьей и такой случайной встречи неожиданно приведшей к тому, где ты находишься сейчас…

Забежал в кафе, бросок налево, бросок направо, бросок через плечо – кто-то мешается на пути в комнату, где можно скрыться, ещё мимоходом удар ногой под дых карлику, карлице – не потому что против карликов, просто она оказалась в очень удобной позиции, чтобы двинуть, наконец, вот она – дверь, наконец, вот она – ручка, брезгливо за неё, брезгливо даже с учётом напряжения ситуации, тревожного саундтрека, рука соскальзывает, рука летит вниз, не потому что закрыто, потому что кто-то закрывал мокрыми руками дверь, успеть возмутиться этому факту до того, чтобы понять – таки заперто, таки код, таки сказать могут только на кассе, таки мчать туда, в очередь, стоять, обходить всех, вспышки виноватости в потупленных в пол глазах, чтобы не слышать возмущённого цоканья ускорившегося уже три раза за утро брокера коммерческой недвижимости, чтобы не успеть отреагировать на него в стиле реакции на карлика, чтобы услышать прорвавшийся в твой зарешёченный событиями мир медленный голос вялого продавца:

– Тууууууууууууалет для клиииииииииииииентов тооооооолько.

– Я… я двадцать минут назад тут был клиентом!

– Выыыыыыыыыыы дддддддддддоооолжныыыыыы ввввввстааааааааать в очередь, и при покупке напитка вам сообщат код.

– В очередь? При покупке?

– При покупке напитка сообщается код доступа. Всё верноооооооооо.

– Бля… этот мне… как его… давайте мне кофе.

– Саааааааааахар?

– Нет.

– Молокоооооооооо?

– Нет.

– Лёёёёёёд?

– Нет.

– С собой?

– Нет. Да. Нет. Что быстрей?

– С собой быстрей, но мы не даём доступ в туалет тогда.

– Спасибо, что сказали сейчас не потом.

– Конечно. Мы здесь для вас. Мы стараемся…

– Мне всё.

– Карта или наличные?

– Приложение.

– Не принимаем сегодня. Карта или наличные?

– Карта.

– Рад сообщить, что в нашем кафе к оплате принимаются исключительно платёжные средства нового единого формата государственной платежной системы «Единый формат государственной платежной системы». В связи с политикой нашей сети по поддержке государства, мы поддерживаем исключительно этот формат…

– Наличные только – так бы сразу и сказали.

– Нет, это не «только наличные» – это единый формат государственной платежной системы. Мы поддерживаем исключительно этот формат в…

Я вытащил продавца через прилавок и сильными ударами принялся бить по лицу, продолжая обращаться к нему на вы. Бил сначала кулаками, затем и ногами – внезапно захотелось ускориться.

– Сдачи может не быть с купюр, размером… – мямлил записанный заранее на органический криптоноситель текст продавец.

Я ускорился. Не давить своё настоящее, внутреннее. Выплеснуть всё наружу. Выразить себя истинного. Несколько человек в очереди отозвались аплодисментами. По-прежнему требовалось в туалет, но уже не так сильно, уже не так отчаянно – спало давление внутреннего беспокойства.

Ненадолго – дверь в кафе открывалась, пуская внутрь новую причину для беспокойства – теперь уже абсолютно внешнюю – Михалыча. Михалыч заходил в кафе, и не было абсолютно никаких шансов на то, чтобы он меня не увидел. Я вспомнил, что я не просто сюда забежал в поисках туалета. Тут было назначено. Быстрый взгляд на часы – самое время. Без опозданий.

– Агрессия – не решение всех проблем, – послышался гнусавый голос из-за столика справа от кассы.

– Агрессия – решение большинства проблем. Оставшиеся проблемы решаются с помощью полного уничтожения их причин, – молодой человек с гнусавым голосом, в подвёрнутых на щиколотках штанах, роговых очках, а также неровной, растущей кустами бороде выдохнул в потолок гигантское облако пара. – Еще говорят, что агрессия достаточно чётко указывает на то, какие вещества употребляются индивидом для расслабления, – молодой человек уверенным до бесстыдства жестом взял в рот пластиковый мундштук курительного устройства и глубоко затянулся. Мгновение тишины. Выдох.